"Фантастика 2025-132". Компиляция. Книги 1-26 (СИ) - Панфилов Василий Сергеевич "Маленький Диванный Тигр"

Я наблюдал за Ульяной, которая ворует конфеты из столовой в одном цикле, а в другом – становится одним из многих зомби, преследующих Семёна возле старого лагеря. Алиса изготавливает эрзац-взрывчатку для Генды, а вот она получает удар в лицо от Лены. Лена, которая танцует с Семёном ночью возле пристани, и Лена, заколачивающая дверь в свою комнату. Конечно, там было и много Славь. В этом состоянии я в принципе не обладал явно выраженным самосознанием и тем более какими-то эмоциями. Моё существование можно сравнить с автоматом для наблюдения за каким-то явлением: я просто фиксировал события, но не принимал в них участия и не давал им субъективной оценки. Однако сложность понимания моего состояния для человека состояла в том, что я не наблюдал эти события в процессе – для меня они все уже произошли. Во всех циклах, в прошлом и в будущем. Можно сказать, что я являлся бесконечной летописью мультивселенной.

Однако у меня была и некая цель, задача, программа, которую мне необходимо выполнить. Я осознавал это, но не знал, как переключиться из наблюдательного режима в исполнительный, а также словно не мог подобрать пароль к файлу, в котором хранились инструкции. В квантовом мире события могут быть связаны, но эта связь не всегда подчиняется привычной человеку логике причины и следствия. А мне было необходимо выполнить какое-то совершенно конкретное действие с чётким и понятным результатом.

Мне было необходимо коллапсировать волновую функцию, ухватиться за определённую ветвь разрастающегося во все стороны дерева. Точнее, в каждой вселенной, в каждом лагере было собственное дерево вероятностей, которое каждую миллисекунду порождало новое.

Я ощущал три измерения пространства, ещё одно – измерение времени и, наконец, пятое измерение – вероятности, которое непрерывно создавало бесчисленное множество новых вселенных. Пространственные измерения уходили в бесконечность, в четвёртое измерение, словно ящики на бесконечном конвейере, однако сам этот конвейер одновременно делился на множество практически неотличимых от себя копий, словно наложенных друг на друга и расходящихся в стороны через небольшие интервалы.

Наконец одна картинка из триллионов других стала как будто крупнее. Вокруг неё появилась слабая красная пульсация, а также послышался еле различимый гул. Я почувствовал запах травы и сырой земли, почувствовал прохладный ветер, появилось чувство голода и усталости. Конечно, все эти ощущения не были моими собственными – они словно транслировались из этой картинки на приёмник, которым являлся я.

А затем появились мысли. Мне пришлось выделить специальную область в памяти и сформировать некое квазисознание, чтобы обработать их.

Мысли вихрем ворвались в него, принося с собой бурю эмоций: гнев, боль, отчаянье, ярость, тоску и страх. Теперь я мог их чувствовать, я сам словно стал тем человеком, за которым наблюдаю, и не просто просмотрел, как фильм, все его воспоминания, но сам пережил все эти события, ощутил их на себе, и его память стала моей собственной.

И тогда найти необходимое не составило большого труда. Когда я добрался до нужного воспоминания, мир вокруг, все бесконечные вселенные начали с огромной скоростью коллапсировать обратно в одну единственную точку, и вскоре вновь наступила темнота…

День Щ. 9. 4

То, что я испытал, вернувшись в реальность, сложно назвать пробуждением. Скорее – это новое рождение, то, что ощущает ребёнок, вырвавшийся из утробы матери. Мне только предстояло вновь познать этот мир, ограниченный тремя измерениями, вновь познакомиться с органами чувств, которыми было наделено моё физическое тело, заново развить процесс мышления и восприятия действительности. Всё это произошло почти мгновенно, но в это мгновение как будто уместились первые несколько лет жизни маленького человеческого существа.

– Эй, Семён, ты живой? – Надо мной нависла Славя, и с помощью вновь обретённого эмоционального интеллекта, я понял, что выглядит она крайне взволнованно.

– Сколько времени прошло? – Поначалу мои слова звучали так, словно их говорил кто-то другой.

– Да всего пара минут! Ты отключился и упал. Ничего не сломал? – Она помогла мне подняться и сесть на кровать.

– Да вроде нет. – Я ощупал себя.

– Ну тогда давай рассказывай, что ты видел! – Славя села рядом и схватила меня за руку.

– Это…

Ещё секунду назад я помнил все вселенные, пять измерений, помнил своё состояние трансцендентного абсолюта, но теперь не осталось ничего… Только одно единственное туманное воспоминание.

– Я даже примерно не могу тебе рассказать, что я там испытал. – Я уже более-менее пришёл в себя. – Просто не помню.

– И что, всё напрасно? – разочарованно сказала Славя, отпустила мою руку и встала.

– Нет, не совсем. У меня осталась в памяти только одна картинка. И я точно знаю, что она не моя, то есть это не моё собственное воспоминание. До того, как я напялил на себя эту чёртову шапку, этой картинки там не было!

– Ну, и?! – нетерпеливо спросила Славя.

– Я видел… То есть вижу… То есть я вообще не знаю, как это объяснить! – Ощущение инородного присутствия в собственном мозгу пугало. – Короче, это какое-то каменное сооружение. Типа крепость или я не знаю что. Кажется, я стою у его подножья и смотрю вверх – оно довольно высокое. И ещё оно старое, кирпичная кладка поросла мхом, а передо мной деревянные ворота. Внутри темно и пахнет плесенью. – Я действительно ощутил этот запах, словно сам был там. – Да, точно! Вода! Там много воды!

Славя задумалась на несколько секунд, а затем просияла:

– Водонапорная башня?!

– Ну да, вполне возможно. Даже скорее всего! Ты знаешь, где это?

– Знаю. Мне следовало самой догадаться, но я думала, он туда всё же не пойдёт.

– Почему?

– Ну… – Славя отвела глаза и как-то виновато улыбнулась. – Туда так просто не попадёшь: надо знать точную тропинку, иначе ничего не выйдет.

– И ты её, конечно же, знаешь? – Я встал с кушетки и помахал руками и ногами, чтобы убедиться, что всё в порядке.

– Я была там один раз, но не одна. Надеюсь, дорогу я запомнила.

– Тогда чего мы ждём?

Старая водонапорная башня, по словам Слави, находилась к юго-востоку от лагеря, примерно в километре. Она стояла на поляне, однако существовала проблема: пройти по этой поляне было не так просто. Если не знать точного маршрута, то ты, конечно, будешь двигаться вперёд, но при этом к самой башне совершенно не приблизишься. Какие-то глюки пространства или типа того. Маршрут же представлял из себя кривую траекторию, причудливый зигзаг, постоянно виляющий то влево, то вправо, а иногда и ведущий вообще в обратном направлении.

Мы стояли на опушке в сотне метров от башни.

– Ты уверена? – Я посмотрел на Славю, которая выглядела крайне озадаченной.

– Сейчас, дай подумать. – Она порылась в карманах и достала оттуда толстый блокнот и карандаш.

– Нет, мне определённо интересно, как у тебя там столько всего помещается.

Славя не обратила внимания на мои слова и принялась черкать карандашом в блокноте. Сначала она начертила круг, а в центре нарисовала жирную точку, видимо символизирующую водонапорную башню. Затем принялась тщательно вычерчивать замысловатую кривую. В какой-то момент остановилась, стёрла всю линию ластиком и начала сначала.

– Да что ж такое-то! – тихо ругалась она себе под нос.

Наконец маршрут был зафиксирован, Славя подняла на меня взгляд и грустно улыбнулась.

– Я иду впереди, а ты – за мной, шаг в шаг! – скомандовала девочка.

– Подожди. Отдай мне очки.

– Это ещё зачем? – нахмурилась она.

– Логично разделить обязанности. У тебя – свисток, а у меня – очки. Сама подумай, тебе будет неудобно одновременно и свистеть, и надевать на него очки. Всё надо сделать быстро!