Константин Мзареулов - Битва с Непознаваемой
— Нас бы все равно убили, — брякнул Андрей. — Ломы дали это понять.
— Умрем сражаясь, — решительно сказал Бригадир, взмахнув кулаками.
Сняв с себя и сложив на палубу ненужные в космическом бою ружье и бластер, Чаклыбин произнес неожиданно весело:
— Мы — офицеры, нас готовили для битвы. Но объясните, черт подери, кто вы такие и как собираетесь драться на этом транспорте.
— «Делатту Жорлофай» — вовсе не транспорт. — Тарог покачал головой. — Неужели вы — военный историк — не понимаете, что имя моего великого друга мог получить лишь самый сильный корабль флота Кьелтарогга?
Он безумен, понял Андрей. «Старик» и впрямь воображал себя погибшим тридцать пять лет назад вождем всех тарогов и шерлонов. Потому и загримировался под Кордо… Как и дружище Вокто. И этот ремонтник, и Ксодраан были поклонниками кабтейлунка, память о котором пытались вытравить из коллективного сознания побежденной цивилизации. Андрей догадывался, что в Кьелтарогга существует тайная организация реваншистов, и боевики этой организации захватили старый корабль.
Грубый человек Чаклыбин сказал вслух то, о чем лишь думал Андрей:
— Простите, уважаемый, но мы не понимаем, кто вы такие, где нахватали радиации и что собираетесь делать.
Бригадир и «старик» смотрели на них, расширив глаза. Тарог-артиллерист тоже повернулся к людям. У всех троих был такой вид, словно они были уверены: не узнать их немыслимо.
Бригадир насмешливо поинтересовался:
— Как же вы писали книги про кабтейлунка, если не узнали Кордо Ваглайча?
— Кордо Ваглайч пал в битве у звезд Буршент и Нудбешкар в последние дни войны, — отрезал Андрей.
Два тарога и шерлон переглянулись, и «старик» сказал:
— Очень интересно. Вы уже говорили, что в том сражении мы якобы испытывали рин-илдрос. Расскажите, пожалуйста, как современная история представляет тот бой возле Нудбешкари и Буршенти.
Помня, что не стоит спорить с безумцами, Андрей в нескольких фразах изложил официальную доктрину. Подумав, он — уже подробнее — сформулировал результаты последних исследований, в том числе упомянув и гиперонные боеприпасы, тайно изготовленные трансгалактическими корпорациями. Разумеется, он перечислил корабли, входившие в эскадру кабтейлунка: флагманский «Авеескелло», четыре рин-илдрос типа «Звездное пламя» и три зобиар.
Внимательно выслушав его, «старик» сообщил, что на самом деле было не совсем так, но повествование человека содержит информацию, которой не было у него во время сражения. Затем он сообщил, что недостроенный «Авеескелло» оставался на верфях его родной планеты Лорсавойль, поэтому он вышел в космос на однотипном «Делатту Жорлофай».
— Это действительно был испытательный рейд, последние ходовые и огневые испытания «Делатту Жорлофай», но из перехваченных переговоров ломов мы узнали, что огромный флот движется для бомбардировки наших планет и высадки десанта, — рассказывал тарог, и в его голосе лязгал металл. — Их отряды должны были встретиться в системе Нудбешкари. Я сообщил об этом Чорвейлу, но главные силы были слишком далеко и не успевали. Поэтому я повел эскадру на перехват. Мы вошли в систему прежде, чем ломские отряды соединились, и атаковали их корабли.
Сумасшедший старик осмотрел приборы, отдал невнятные приказания и продолжил повествование:
— О дальнейшем вы сказали правильно. Первым ударом удалось вывести из строя большие корабли ломов, затем началось избиение десантных барж и судов снабжения. Сражение распространилось на соседние системы, в том числе на Буршенти. Потом подтянулись эскадра Чорвейла Адораша и огромный флот ломов — наверное, не меньше двух Лухат-Моттан. Нам пришлось разделиться — мы остались в системе Буршенти, а Чорвейл с тремя бариках и квартетом акронов дрался возле Нудбешкари. Силы были неравны, но наши корабли оказались крепче и лучше вооружены.
Он замолчал, устремив взгляд на голограмму звездного скопления прямо по курсу. То ли думал о чем-то своем, то ли придумывал продолжение приключений кабтейлунка, с которым отождествлял себя. Над пультом засветилась схематическая голограмма корабля, в котором они находились: толстенький цилиндр с закругленными концами.
— Мы побеждали, хотя врагов было вдвое больше, — вставил Бригадир. — Пушки этого корабля творили чудеса.
— Мы расстреляли два барикаха и один акрон. — Инженер, сидевший за пультом управления артиллерией, назвал вражеские линкоры, применив тарогские термины. — Наверняка бластеры и гравимагнитные тоже кого-то зацепили, но я не обращал внимания на мелочь.
Следивший за приборами одержимый, считавший себя кабтейлунком, неожиданно выкрикнул:
— Мы прошли рубеж опознавания, можно начинать! — Затем «старик» вновь обратился к людям: — Да, сражение заканчивалось в нашу пользу, но у нас не было гиперонных боеголовок. И не стал бы я применять такие снаряды в системе, заведомо зная, что излучение накроет наши корабли. Просто шальной выстрел поразил грузовое судно, перевозившее запрещенные снаряды. Дальше понятно — чудовищная вспышка, счетчики радиации зашкалило, все живое в системе моментально погибает.
— Спаслись только вы, — насмешливо закончил Андрей.
— Вы были в рубке, под усиленной защитой? — перебив его, возбужденно спросил Чаклыбин, словно поверивший бреду одержимых. — Но где вы скрывались эти десятилетия?
Криво улыбнувшись, «старик» собрался ответить, но вдруг со стоном приложил руку к животу.
— Кажется, начинается, — сообщил он. — Обычно от первой боли до смерти проходит около двух хаклу…
— У меня началось около хаклу тому назад, — отрапортовал артиллерист.
— И у меня тоже, — сказал Бригадир. — Вам, кабтейлунк, придется заканчивать бой в одиночестве.
«Хаклу — это чуть больше двадцати минут, — мысленно подсчитал Андрей. — Если они говорят правду, то через три четверти часа их не станет». Он окончательно перестал верить неадекватным аварийщикам. Ни человек, ни тарог не может так спокойно обсуждать свою скорую смерть. Между тем «старик», неожиданно вспомнив о людях, возобновил рассказ:
— На самом деле гиперонное излучение распространяется не мгновенно. Волне требовалось около четверти хаклу, чтобы достичь места, где стоял «Делатту Жорлофай». Командир сохранил хладнокровие и направил корабль к ближайшей черной дыре. Излучение настигло нас в последние мгновения перед погружением в воронку. Во внешних отсеках экипаж погиб мгновенно. Те, кто были укрыты несколькими слоями брони, прожили еще немного. Те, кто в момент лучевого удара находились в главной рубке, получили меньшую дозу. Как видите, мы пока живы.
— Кажется, понимаю, — медленно произнес Чаклыбин. — Вы хотите сказать, что провели некоторое время в черной дыре, а снаружи прошли десятилетия? Но вырваться из черной дыры способен лишь очень крепкий и мощный корабль.
— Когда-то «Делатту Жорлофай» был самым мощным и крепким, — гордо сказал тарог. — Ни ваши, ни ломские линкоры не могли сравниться с этим чудовищем. И сейчас мы покажем, на что способны!
Он указал на голограмму, изображавшую корабль. Корпус изменял форму, словно вытягивался. Из цилиндра выступали контуры крупногабаритных устройств, словно вырастали орудийные башни, генераторы гиперкоконов и защитных полей, казематы бластеров, скорострельных пушек ближней самозащиты, катапульт антиматерии, торпедных аппаратов.
Невозможно было понять, каким образом он очутился здесь и сейчас, но после Буршенты не сохранилось ни одного корабля подобного типа. Символ уничтоженного государства мог явиться лишь из бездны времени. И это означало, что на борту действительно находится прежний экипаж. И не случайно все слушают старого тарога, так похожего на настоящего кабтейлунка…
— Трансформер! — с опозданием сообразил Андрей. — Рин-илдрос!
— Ну что вы, историк. — Старший офицер укоризненно покачал головой. — Рин-илдросы были вдвое короче. Это хор-бариках — следующий шаг. Трансформер, но более мощный, чем бариках. Неужели вы не слыхали про такие корабли? Допустим, «Делатту Жорлофай» не вернулся на базу, но ведь на верфях Лорсавойль достраивались однотипные «Авеескелло» и «Нирендуф». Куда же они делись после войны?
Отведя взгляд, Андрей напомнил:
— Планета Лорсавойль была подвергнута сильнейшей бомбардировке. Там уничтожено все на глубину трех километров. Считается, что Кордо Ваглайч атаковал ломский флот с яростным желанием отомстить за гибель родного мира.
Три гуманоида одновременно повернули головы, направив взгляды на людей.
— Какое горе, почти девять миллиардов жителей… — прошептал Ваглайч, на мгновение закрыв лицо ладонями, но почти тотчас же вскинул голову и проговорил абсолютно спокойным голосом: — Они подло отомстили нам, разбомбив беззащитную планету. Что ж, у нас нет никаких причин жалеть этих преступных тварей, которые так любят разглагольствовать о всеобщих правах!
