Александр Анфилатов - Утро нового мира
Минут через двадцать на берегу появился отряд вооруженных людей, по их словам, призванный для охраны спокойствия граждан. Стражи не разрешали покидать плоты до утра, мотивируя это сохранением покоя в городе.
Впрочем, люди привыкли к походной жизни. Привольно расположившись группами, вполголоса переговаривались, порой прямо у костров впадая в дрему или сон. Примерно через полчаса — час стал приближаться основной караван, а вскоре весь берег покрылся десятками стоящих на воде плотов и суетящихся вокруг людей.
Немедленно пришел приказ от Олега:
— На берег никого не пускать, плоты не разгружать, выставить охрану.
Исполнив всё необходимое, Ярослав сидел рядом со Станиславом, Анной, Банулой и стариком Хвербекусом. Командиру хотелось знать больше о местах, с которыми придется столкнуться, он расспрашивал о том своих спутников, и те охотно отвечали.
— У модонов семь городов-поселков и только четыре из них имеют укрепления, подобные Агерону.
— Наверное, это большие селения?
— Есть и большие, есть и поменьше, например, в Агероне живет тридцать тысяч человек, а в котором жил я, — рассказывал Банула, — не будет и десяти.
— И это всё племя модонов? — удивился Ярослав, — Сколько же вас всего? Я думал, больше.
— Ты прав, модонов действительно больше, но их племена раскиданы на большие расстояния вдоль реки Мары, а всего модонов очень много.
— А почему модоны ушли на Яру, покинув родные места? — Ярославу все было любопытно.
— Тому много причин. Последнее время боги разгневались на народ модонов и посылают засухи и суховеи, земля скудеет, престает родить зерно. Число ртов в семьях растет, а пригодной земли для посевов становится меньше. Даже деревья, которых вдоль берегов реки в прошлом было много, погибают, уступая место бесплодной почве. Все чаще семьи посещает такое неизвестное в прошлом горе, как голод. Примерно лет пять назад между племенами произошел раскол, началась война за земли. Одержавшие победу, семьи Эрескибо и Гилеи жестко притесняли своих проигравших братьев. Потому многие из модонов собрали свои пожитки, погрузили в лодки и в поисках новой земли отправились на север вдоль реки Яры. Искать пришлось долго, и труден был путь. Мешали враждебные вуоксы и племена степей, но в конце концов большинство модонов осело на реке Модоге, где распахали новые поля. Их соседи, лесные жители вуоксы, никогда не питали к людям теплых чувств, но последнее нападение, плоды которого сейчас пожинаем, оказалось чрезмерно жестоким. Впрочем, — ободрился Банула, — борьба на севере ещё не закончена. Мы же выбрали путь на юг, дабы не погибнуть зря и без славы.
— Банула, — спросил Ярослав, — ты говорил, что призывал модонов к походу на север. Ты был вождем?
— Нет, каждый из поселков имеет своего вождя и несколько глав семей или родов, я был одним из предводителей рода.
— А главного вождя у модонов нет?
— Нет. Иногда выбирают главного вождя военного похода, но и его власть ограничена.
— Кто же пользуется у вас максимальной властью?
— Вождь поселка или деревни, но и он подчиняется воле семей и общего совета, в котором участвуют все мужчины.
Вскоре из-за туч появилась первая луна, осветив берег реки. Белые стены крепости на фоне темного неба приобрели отчетливый контраст. Заросли на склонах причудливо извивались, играя в лучах необычными красками ночи. Переселенцы ждали утра.
* * *
Едва рассвело, берег оживился многоголосным гомоном. Аборигены, ни у кого не спрашивая разрешения, выгружали свой скарб на берег. Ревели быки. Суетились многочисленные женщины, стайки детей, своих и городских, вертелись у всех под ногами. Из поселка пришли торговцы предлагать свой товар: печеную рыбу и свежий хлеб. Пришел и тот, кто предлагал за один медяк крепчайшую фруктовую брагу. Многим из переселенцев пришелся по вкусу этот напиток. Затем из крепости спустился отряд охраны. Вместе с теми, что дежурил здесь всю ночь, стражников собралось человек семьдесят. Причем все хорошо вооружены, особенно последняя группа.
— Ты посмотри, Ярослав, — удивился обычно не разговорчивый Молчун, — такого мы еще не видали.
Действительно, все обратили внимание на прекрасное (по местным меркам) вооружение войнов. Тридцать человек были в горящих на солнце бронзовых шлемах и чешуйчатой броне ниже колен. В руках копья, на спинах легкие продолговатые щиты, на поясах мечи или топорики. Даже Станислав удивился чуду:
— Крепкий будет орешек, если схватимся, — качнул головой он, указывая на строй модонских воинов.
— Да! — Согласился Ярослав, сразу реагируя на вызов. — Жиган, Молчун, Лопата, все ко мне! — командовал он. Люди поспешно собирались, — никому не расходиться. От плотов ни на шаг. В разговоры не вступать, на наглость не реагировать. Всем незаметно надеть броню и обязательно поверх глухие актеоны, чтобы железо наружу не торчало. Всем быть при оружии и не расслабляться. Одетых в подобную броню противников мы еще не встречали, потому предупреждаю сразу и заранее. Если дойдет до дела, рубить бесполезно, хотя топором можно. Наилучшая тактика в бою — колоть мечом снизу вверх, приподнимая острием чешуйки и протыкая матерчатую основу брони. На этом всё. Пока не покинем город, не расслабляться, спиртного не пить. Всем все понятно? Тогда разойдись.
Постепенно берег начал оживать, за стражниками пришли зеваки, заинтересовавшись прибытием переселенцев. Многие из модонов нашли в городе родственников. Вскоре на берегу собралась огромная толпа встречающих, высыпавшая из вольготно раскинувшихся усадеб города. Учитывая переполох, поднятый прибывшими, набережную почтил своим присутствием сам Дхоу Агерона. Его колесница подошла вплотную к плотам Олега. Отдав необходимые распоряжения, Ярослав поспешил к самому интересному месту. Земляне во главе с Олегом одаривали вождя подарками. Толпа вокруг собралась огромная, наверное, тысячи три-четыре. Чтобы оказаться в первых рядах, пришлось Ярославу поработать локтями, расталкивая зевак, но дело того стоило. Он увидел всю церемонию встречи. В ней оказалась задействована вся группа Олега. Лучники в ярких нарядах и мечники, в отличие от его людей, не скрывавшие броню. Сама церемония оказалась проста и, в то же время насыщена модонским славословием.
Дхоу в вежливой форме поинтересовался, кто они и куда плывут. Затем, получив, дорогие подарки, в основном рулоны шелковой материи, атласа и бархата. Оружие отсутствовало. Вождь горячо благодарил новых друзей и высокомерно разрешил следовать в желаемом направлении. В ответ, одарив переселенцев по местному обычаю зерном и скотом, милостиво разрешил торговать на территории Агерона и поставить лагерь вне застроенной земли.
Так как город не имел внешних стен, и было трудно определить, где он заканчивается и где начинаются пригороды, или ближайшие деревни. Олег попросил разрешение поставить лагерь в нескольких километрах к югу от крепости на обширном пустыре. Не особо обременяя себя раздумьями, Дхоу соизволил разрешить и немедленно удалился с захваченными подарками.
Постепенно зеваки схлынули, их место заняли торговцы. Изначально берег являлся одним из мест торга, сюда приходили лодки с грузом, иногда для погрузки зерна причаливали морские корабли. Стало свободнее, и Ярослав подошел к командиру получить распоряжения.
— Официоз закончился? — спросил усмехаясь.
— Это неотъемлемая часть обычаев, — ответил Олег, — нечто вроде узаконенного отката за беспокойство, или вроде наших чаевых. Большинство купцов прибывающих в город, одаривают местную знать.
Разгрузка плотов Ярослава оказалась делом муторным, в отличие от повозок Тышима и Банулы, которые быстро сошли на берег, стоило сбить скобы креплений. Оба груженых фургона вначале пришлось поднимать домкратами, крепить торсионы колёс, и лишь затем, с помощью лошадей спускать на берег. В результате подготовились к движению последними, из всего каравана. Но, что поделаешь, за технический прогресс приходилось платить. Зато в опущенном состоянии повозка была значительно более устойчива, что на валких плотах немаловажно.
Закончив мучения, люди Ярослава погрузили в фургоны имущество, ранее использовавшееся во время движения по реке и до этого момента в живописном беспорядке разбросанное по плоту. Тем временем их никто не собирался ждать. Если люди Олега еще, какое то время задержались на берегу, то аборигены уходили немедленно по разгрузке. Их путь лежал в родные деревни и, с чужаками-землянами более ничто не связывало. Всё же некоторые отважились остаться рядом с бывшими спутниками, это те, кто не мог рассчитывать на гостеприимство. В здешних краях у них отсутствовала родня, или же просто некуда идти. Большинство оказались одиночки, не имевшие семьи не только в Агероне и его окрестностях, но и в составе самого каравана переселенцев. Вожди оплатили их путь до Мары, а далее те могли рассчитывать только на собственные силы. Несчастные были готовы идти за любым, кто их накормит. Самым печальным в этой ситуации оказалось, что среди изгоев оказалось много детей сирот, потерявших родителей. Большую их часть, особенно младенцев, разобрали в свои семьи сердобольные соплеменники, но старшего возраста остались не удел, и идти им было просто некуда. Группа аборигенов человек сто, из которых около тридцати подростков и детей, терпеливо ожидала решения своей судьбы. Бросят их земляне или нет. Когда, наконец, двинулись подводы, вся толпа последовала следом, их никто не принуждал.
