Олег Языков - Гром и молния
Левым боевым разворотом я рванулся в высоту. Вот они! Немцы, выйдя из атаки, спокойно разворачивались и готовились снова упасть в клубок дерущихся ниже нас самолетов. Под нами, на высоте до двух тысяч метров, все было затянуто дымом пожаров и пылью от разрывов снарядов. Танки разматывали за собой либо длинные серые шлейфы пыли, либо – цвета копоти, пронизанные оранжевыми языками пламени. Самолеты внезапно выскакивали из клубов дыма, стреляли и снова исчезали в облаках. Это был непредсказуемый, изменчивый воздушный бой.
– Внимание всем! Усилить осмотрительность! В воздухе группа фашистских асов! «Молнии» – прикрывайте наши самолеты, держитесь с превышением.
Пара, убившая Лешку, заметила нас с Василием и не спеша стала затягивать нас на высоту. Знают, гады, что тысячах на шести преимущество перейдет к ним! Ага, перешло бы… Но не сейчас.
– Вася, не дергайся, не пугай клиента… Пусть потешатся… Иди за мной на двухстах.
Все же великолепная у «третьяка» скороподъемность! Две пары истребителей устремились ввысь, к условной ленточке финиша нашей гонки… Кто первый, тот и будет жить. А кто не успел, тот, извините, опоздал! Только так и никак иначе…
Пять тысяч… Еще, еще… Пять пятьсот. Хватит! «Мессы» ниже, они в растерянности… Все еще пытаются лезть вверх и не понимают, почему они отстали от советских истребителей. А вам уже давно надо было удирать, но – теперь уже поздно!
Я убрал обороты и резко положил истребитель на крыло. Чуть ниже и сзади мой маневр повторил ведомый. До «мессеров» в серо-желтом камуфляже – метров восемьсот. Разворот завершен, мой «Як» начал набирать скорость. Я чуть дал газку – истребитель метнулся вниз, туда, где бестолково растопырились два пятнистых хищника.
Вот «Мессершмитты» сообразили, что через мгновение их будут убивать. Они как-то резко, судорожно опустили носы и выжали максимальные обороты. Раздался неприятный свист их моторов. Но – ничего не происходит мгновенно. Им не хватило долей секунды.
– Вася – бей заднего!
Очередь, вспышки разрывов на плоскости и на кабине вражеского самолета. Отлетает отбитое крыло, я проскакиваю «месса», а он, ускоряя вращение вокруг своей оси, проваливается вниз. Если летчик и жив, он не сумеет выпрыгнуть. Самолет просто не отпустит его от себя… Чуть накренив истребитель, я секунду-другую наблюдаю за падающим самолетом. Вижу, как горит и падает ведомый немецкого аса – его зажег Василий. Тысячах на трех под нами замечаю звено «мессеров», идущее вытянутым пеленгом.
Какой-то не очень характерный для фашистов строй. И раскраска самолетов не такая, как у немцев. Более яркая и насыщенная, зеленых и коричневых тонов.
– Вася, атакуем! – падая на эту четверку, я вспоминаю информацию офицера разведуправления армии – здесь, под Курском, на стороне немцев воюет эскадрилья испанских и эскадрилья венгерских фашистов. Кто-то из них… Ну, будем знакомы!
Тяга убрана почти на «ноль», а скорость все равно нарастает слишком быстро. Это может оказаться опасным. Приходится чуть отвернуть, чтобы погасить скорость и заодно занять более выгодную для атаки позицию.
А эта четверка, в незнакомой раскраске и с какими-то желтыми рисунками на капотах, расходится, чтобы атаковать пару наших «Яков». Не вижу номеров!
– Всем – смотреть хвосты!
Предупрежденные мной «Яки» вильнули и вышли из-под атаки, «мессера» разочарованно пыхнули дымком, на форсаже двинулись вверх левым боевым разворотом – и ворвались прямо в наши с Василием дружеские объятия.
Очередь, другая. Есть! Атакованный «месс» смертельно ранен. Он, дымя, рванул было вверх, но, не завершив петли, сорвался в штопор. Готов! Василий тоже пробил своего. Он стрелял по кабине, и теперь «месс» с убитым пилотом нелепо закувыркался вниз.
– За мной! – я огляделся по горизонту. Истребители еще сновали вокруг рассерженными шмелями, но накал боя потихоньку затухал. «Яки» и «Ла-5» вытесняли немцев с места воздушной схватки. Противник не смог переломить ее ход в свою пользу…
– «Молнии» – сбор! Сбор! Я в левом вираже на двух тысячах, все ко мне! – Пора уже было уходить: бензина осталось всего ничего. Только-только долететь.
Из клубов дыма и пыли, как цыплята к своей наседке, к нам с Василием выскакивали «Яки» с молниями на капоте. Все? Вон – подошло одно звено… другое, а где еще одна пара? Ага – вот и они. Все, собрались – пошли!
* * *Дошли и сели все благополучно. Что нельзя было сказать о соседях…
Сразу после нашей посадки руководитель полетов, переговорив по рации, подошел ко мне.
– Соседи садятся, товарищ капитан. Командир 161-го полка…
Я взглянул. С запада, поддымливая мотором, на посадку заходил «Як-1б». Второй «Як» шел нормально, без дымного следа.
– Петр Сергеевич, – обратился я к своему технику, – ты ведь «Як-1б» знаешь? Пойдем, посмотришь, если что. И еще кого-нибудь возьми.
Скинув парашют на землю, я бросил на него шлемофон, расстегнул и снял портупею с кобурой и начал сбрасывать комбинезон. Рядом с водовозкой уже стоял солдатик и выцеливал меня наконечником шланга.
– Давай, лей! – плотная, холодная струя ударила в грудь. Я аж заплясал на плоском снарядном ящике. – Эх-х, х-хорош-шо! Давай еще лей, не жалей!
Быстро ополоснувшись, я наскоро вытер голову полотенцем и прямо на мокрое тело натянул комбинезон. Когда истребитель командира соседнего авиаполка подрулил к стоянке, я уже затягивал на себе ремень.
– Капитан Туровцев, заместитель командира отдельной авиационной группы «Молния»! – откозырял я средних лет майору, который, не глуша мотора, тяжело вылез из кабины «Як-1б».
– Слышал, знаю, – буркнул он, козыряя в ответ. – Майор Овсюгов, командир 161-го ИАП.
– Что у вас с самолетом, товарищ майор? Заглушите двигатель, наши специалисты посмотрят…
– Некогда, капитан! До вас долетел, до себя как-нибудь доковыляю… Видел вас сегодня в бою… Выручайте, братцы! – вдруг, не сдерживаясь, крикнул майор. Его лицевые мышцы судорожно задергались. – У меня половину полка… как корова языком… Эх-х!
Он рукавом вытер лицо и, успокаиваясь, продолжил:
– Выручайте нас, ребята! Вы же можете, я видел! У меня молодежь, ни в группе толком удержаться не может, ни в паре… Эх! – Майор безнадежно махнул рукой. – Смелости-то полно, умения вот нету! Горят! Один за другим горят! Утром вылетали – двадцать четыре истребителя было… – Он непроизвольно всхлипнул. – Двадцать четыре, твою ма-а-ать! – как бы удивляясь собственным словам, протянул майор. – А сейчас – девять… Девять, ты понял, капитан? Всего девять! А через час сколько останется? А? Я тебя спрашиваю!
– Прекратите истерику, майор! – Надо побольнее ему врезать, чтобы себя жалеть перестал. – Группа «Молния» только что вышла из боя. Четвертый вылет с утра. Сбито… Сколько сбито? – повернулся я к подошедшему старшему лейтенанту Извольскому. – Только за первую половину дня группой сбито семнадцать самолетов противника! У нас потерь нет. Учить надо было своих пацанов, майор! А не рыдать сейчас! Вы на войне, пора бы уже это понять…
