Андрей Круз - На пороге Тьмы-2
– Фига… шаланда, полная кефали, – вроде как даже удивился Федька.
– Сам ты шаланда! – возмутился Пашкин. – Называется это «катер обстановочный», понял? Десять человек может взять. На таких ходили навигационные знаки чинить, причем ходили далеко, топлива он много берет. Движок в двадцать пять сил, с управлением и пьяный ребенок справится. «Шаланда»! -передразнил он Федьку.
Пока они там спорили, я огляделся внутри. Простенько, но добротно. Печка есть. Самая обычная, под дрова или уголек. Большой железный штурвал, стоящий вертикально. Спасательный круг на носу. Покрышки на бортах, штуки по четыре с каждой стороны. Да вроде и нормально. Даже переночевать можно, если подальше от Тьмы. И где-нибудь посреди реки, на якоре. Недаром же говорят, что текущая вода тварей отпугивает.
В крыше рубки два люка, так что при желании и с пулеметом высунуться можно будет. Но лучше не высовываться, потому что это ни разу не броненосец. И даже не бронекатер, какой есть, говорят, у сальцевских – серьезная штука.
Федька привычно полез на водительское место, то есть, если уж по-флотски, то на место рулевого. Пашкин пристроился рядом, обучая его всему нужному на ходу.
– Вот сюда жмешь – это «пуск», значит. Это сектор газа, так… тут все написано. А вот те штурвал. Степаныч сказал, что в движках ты разбираешься?
– Разбираюсь.
– Ну и ладно, там движок газоновский, простой как мясорубка, – показал Пашкин в сторону кормы. – Слепой разберется.
– А пьяный ребенок? – уточнил Федька, припомнив метафору.
– И он тоже разберется, – подтвердил Пашкин. – Давай, заводи, чего спишь?
Федька хлопнул всей ладонью по большой бронзовой кнопке-грибку и где-то за спиной глухо забормотал двигатель. Потянуло выхлопными газами.
Иван отвязал лодку от причала, забросив на палубу швартовные концы, крикнул Федьке:
– Давай, поехали!
Федька осторожно сдвинул рукоятку «машинного телеграфа», который лично мне куда больше напоминал сектор газа, вперед, и двигатель зарычал громче, а за кормой вскипел небольшой пенный бурун. Лодка медленно-медленно тронулась с места и Пашкин крикнул:
– Больше газу, а то управляться не сможешь!
– Ага!
Мотор зарычал еще гуще, скорость продолжала увеличиваться. Заплескалась в борт мелкая волна, белый бурун поднялся по носу катера, превращаясь в расходящиеся «усы». За кормой вился сизый дымок.
– А че, нормально! – довольным голосом сказал Федька. – Мне нравится. Прямо-таки кругом нравится. Со всех сторон. Вань!
– Чего? – обернулся к нему Иван, проверявший рундуки под откидными сидениями.
– Надо бы печку испытать.
– Нормальная печка, я проверял, – вмешался Пашкин. – А к завтрему и дров вам сюда подкину, и угля ведерко-другое.
Тут уже меня мысль одна посетила. Ехать ведь нам до Красношахтинска по вихлястому руслу реки не так чтобы быстро, а вообще вся экспедиция может и дня два занять запросто, если не больше, а следовательно, встает новая проблема:
– Вань, а надо ведь и насчет пайка порешать. Жрать-то чего будем?
– Вов, ты меня за идиота держишь, что ли? – вздохнул Иван тяжко. – Я геологом в поле столько отходил, сколько тебе и не снилось. Готов паек, на Крупе в департаменте лежит, потом заедем да перегрузим в машину.
– А оружие? – спохватился я. – Пулеметы, гранаты и боекомплект на Ферме.
– Съездим. Здесь закончим – и сгоняем.
Катер в управлении был и вправду не сложен. Настойчивый Пашкин прогнал нас через обучение управлением поочередно, я был вторым, сразу после Федьки, и обнаружил, что это куда проще, чем управлять машиной – скорость совсем ничтожная. Разве что надо чуть-чуть привыкнуть и к инерции при торможении, и к инертности при разгоне и маневре. Но это ладно, с этим мы справимся.
* * *День получился суетной. Тот как-то сидели на попе ровно и никуда не спешили, то вдруг рейд надо за один день организовать. Хотя, в принципе, для русского человека такая организация любого процесса в порядке вещей, так что никто не удивлялся и не возмущался. Сгоняли на Ферму за оружием и гранатами, не придумав ничего лучше, как положить все это на ночь ко мне в квартиру, туда же закинули ящик сухих пайков. Иван предлагал все это в департаменте оставить, но выяснилось, что при таком раннем выезде мы потеряем кучу времени только на то, чтобы туда попасть. Пришлось вот так.
– Слетать за вами не получится, так что если соберешься рисковать – сюда лучше не возвращайся, – сразу предупредила Настя.
– Да ладно, ладно, мы даже с воды выбираться не будем, – взялся я ее успокаивать. – С реки зайдем, с борта на борт, а потом обратно. Медленно разве что.
– Когда вернешься?
– Через три дня самое позднее. Раньше, скорее всего.
Она заглянула в ящичек комода, затем обернулась ко мне:
– Если через три дня не будет и погода останется нелетной – заберу все деньги из дому и найму людей с судном, понял?
– Угу…
Тут с ней лучше не спорить. Тем более, что я как раз собирался и больше думал о том, чтобы чего-то нужного не забыть.
– Твой автомат возьму, не возражаешь?
– Бери, только чистить потом сам будешь.
– Хорошо бы вообще не чистить, – сказал я по здравому размышлению.
Действительно хорошо было бы так тихо до нужного места дойти, там все найти, и так же тихо смыться обратно.
А вообще местная версия ППШ по всем статьям побивает трофейный немецкий МР-40, хоть с виду и грубее выглядит. Если честно, то и «наш» ППШ лучше немца был, но местный – это вообще что-то. И патроном куда мощнее, и надежность выше, и в руках удобно лежит, и даже отдача и подброс за счет компенсатора ниже. Все себе такой добыть никак не получается, но сейчас так вышло, что Насте ее автомат точно скоро не понадобится. А если что, то дома и другого оружия полно.
Так, магазинов шесть штук есть, по тридцать пять. Нормально. Ну и ТТ, куда же без него, с пятью снаряженными магазинами. Еще патроны в пачках, все не на себе тащить. Сотня дополнительных пистолетных – они от автоматных отличаются меньшим зарядом и плоской пулей, и три сотни к автомату, с пулями нормальной, оживальной формы, и это помимо основного боекомплекта. Нормально.
– А если погода наладится, то даже слетаю в ту сторону, погляжу сверху, где вы там и как, – сказала Настя, заваливаясь на кровать с книжкой.
Я выглянул в окно и усомнился в том, что погода может измениться. По стеклу вперегонки катились капли воды, еле видные в темноте черные ветки деревьев метались как руки психа под порывами ветра. Ничего не меняется, провались оно совсем. Дерьмо, а не погода, чтоб ее…
– Думаю, что не слетаешь, – сказал я вполне искренне. – Что читаешь?
