Хронос. Ледяной поход (СИ) - Митюшин Дмитрий

Молодой подпоручик Алехнович бледнеет. Полог откидывается, и с десяток солдат пытаются ворваться внутрь.

— Вот они! Вяжи их, братцы!

Первым не выдерживает Алехнович. Сухой выстрел, и призывавший вязать, получает пулю в грудь.

— Огонь! — орёт Голицын.

Сухо щёлкают револьверы. Палатка наполняется криками и воплями, солдаты заметались.

— Быстро наружу! — кричит поручик и бросается к пологу.

На выходе кого-то лягает под дых. Солдат вылетает наружу.

— Стреляйте, братцы!

Оскаленная небритая физиономия чернявого мужика. Не раздумывая, тычок стволом в глаз. Противник, завизжав, хватается за окровавленное лицо.

Часто-часто затрещали трёхлинейки. Голицын качнулся в сторону группы солдат и, чуть приседая, с разворота режущим ударом рубит по ногам. Дикие вопли боли.

Бросает взгляд назад. За ним мчится Алехнович. Капитан Мясоедов лежит на выходе из палатки. Четвёртый — поручик Цаплин, скорее всего, остался внутри.

Навсегда.

Вертясь, как юла, Роман Васильевич, раздаёт удары шашкой. Большей частью — режущие. Острый клинок превосходно рассекает живую плоть. Цели убивать нет. Как можно больше покалечить. Противник отвлечётся на раненных.

Петляя, словно заяц, Голицын рванул к ближайшему лесу. Сзади щёлкают выстрелы. Ещё саженей сорок. За спиной раздаётся вопль. Роман Васильевич оборачивается. Следом на боку ползёт Алехнович, окровавленная нога волочится по траве. Вот чёрт!

Их догоняют около двадцати солдат. Поручик стреляет в самых ретивых.

— Пристрелите меня, князь! — громко хрипит подпоручик. — Умоляю! Вместе не уйдём!

Роман Васильевич бросается к раненому.

В следующую секунду затылок Алехновичу разбивает пуля. Ну вот и всё, несчастному парню уже ничем не поможешь. Голицын разворачивается и мчится к спасительному лесу. Эти туда не сунутся…

В ечер 14 (27)…16 (29) октября 1917 г.

Железная дорога Российской республики

Уйти удалось. Через полторы недели, двадцать третьего сентября, таясь, вышел к Быхову, где под арестом вместе с Корниловым сидит группа генералов. Здесь ещё сохраняется хоть какой-то порядок. Солдаты злобно поглядывают на офицеров, но открыто не выступают. Верные Корнилову текинцы защитили генерала от солдатского самосуда.

Позавчера Роман Васильевич и ещё шесть офицеров переоделись в солдатскую форму, выправили нужные документы и направились в Петроград и Москву, чтобы отыскать верных людей. Когда прибудет курьер от Корнилова, надо будет уходить на Дон…

Поезд дёрнулся раз, другой. Голицын открыл глаза. Пейзаж за окном поплыл. Медленно, потом всё быстрее-быстрее. Слава Богу, наконец-то поехали.

«Надо бы поспать», — устало подумал князь и сразу провалился в сон.

Проснулся оттого, что кто-то немилосердно трясёт за плечо.

— Товарищ, товарищ…

Роман Васильевич с трудом разлепил глаза. В тусклом свете вагонной лампочки над ним склонился силуэт. Пахнуло табаком и перегаром. Рядом ещё трое с винтовками.

— Патруль рабоче-крестьянской милиции. Ваши документы, товарищ.

Смысл сказанного дошёл не сразу. Голицын пару секунд тупо смотрел на мужчину, кивнул и полез за отворот шинели.

Да куда ж он их подевал?

— Ладно, товарищ, не надо.

Патруль пошёл дальше по вагону, выборочно проверяя документы. Роман Васильевич обратился к сидящему рядом солдату:

— Что за станция, браток?

Тот затянулся папиросой.

— Дно, говорят. А ты докудова?

— До Петрограда.

— Домой?

— Ага. А ты?

Солдат снова затянулся.

— А я до Сольцов, — он протянул Голицыну папиросы. — Будешь?

Хотя Голицын не курил, но среди солдат некурящих не встречал. А ведь он сейчас — обычный солдат.

— Давай.

Взял папиросу. Сосед протянул свою прикурить. Голицын затягиваться не стал, просто набрал в рот и выпустил дым. Иначе сразу бы закашлялся…

Вечер 16 (29) октября 1917 г.

г. Петроград

Царскосельский вокзал. Повсюду вооружённые солдаты, матросы, рабочие, студенты. Многие с красными повязками на рукавах.

Уже темнеет. До дома пешком минут тридцать. Реально оказалось дольше. Через два пикета не пустили, пришлось идти в обход.

За два квартала от дома остановил патруль Красной гвардии. Старший патруля, рабочий в тёмно-сером пальто и кепке, потребовал документы. Князь протянул солдатские бумаги. Рабочий посмотрел документы, потом, пристально, в лицо Романа Васильевича.

— Так с какого, говоришь, завода будешь, браток? — поинтересовался он.

— Да не с какого. Не успел поработать на заводе. Как война начиналась, мобилизовали, — пожал плечами князь.

— А звать тебя как?

Голицын улыбнулся про себя. Старый трюк контрразведки. Но ничего, Роман Васильевич всё, что написано в документах, вызубрил наизусть.

— Лопатин Афанасий Никифорович. Девяносто седьмого года рождения.

— Ладно, держи.

Рабочий вернул документы.

Вот и дом. Около парадного входа пятеро с оружием.

«Чёрт! Плохо. Что они здесь забыли?»

Саженях в тридцати остановился открытый автомобиль. Пассажиры вылезли и о чём-то быстро поговорили с шофёром. Потом открытый «форд» проехал мимо поручика. Роман Васильевич под прикрытием машины перебежал на задний двор. Аккуратно выглянул. Пятёрка солдат его не заметила. Слева двое, судя по силуэтам, мужчина и женщина. 'И чего это они в такую пору шастают по городу, где толпы вооружённого народа, кому убить человека, что муху прихлопнуть? — невесело подумал поручик.

Подошёл к двери. Замка нет, потянул на себя дверь. Заперто изнутри.

«Пожалуй, не войти, — размышлял Голицын. — Надо постучать. Только если громко, услышат те, кто на улице, а если тихо, не достучишься. Прислуга может не услышать».

— Уважаемый, вы дверью не ошиблись? — раздался сзади тихий и очень знакомый голос.

Роман Васильевич обернулся. Губы непроизвольно растянулись в улыбке.

— Ты руки-то подыми, — продолжил Антон. — Медленно. Дёрнешься, пристрелю нафиг.

Как давно не слышал этот голос!

— Ну вы и выражаетесь, граф.

— Ромыч, — медленно проговорил гость из будущего. — Ты что ли?

— Ромка! — взвизгнул женский силуэт за спиной у Воронцова.

Девичья фигурка рванулась к нему, и через пару секунд у него на шее повисла Настя.

6. Капитан Прилуцкий

(Хронослужба Конфедерации)

10 ноября 2333 г.

Московский региональный департамент

Подмосковье

На выходе из портала ощутили интересный эффект. Тело будто облепила невидимая плёнка. Ян с трудом её прорвал и помог запаниковавшей девчонке.

— Хрональное поле скорректировано, — доложил хронокомп.

Сразу после перехода Прилуцкий направился к Кольцову. Замначальника департамента по оперативно-агентурной работе выслушал краткий доклад, приказал отдыхать (благо сегодня суббота), а завтра к полудню прибыть для подробного разбора. Как раз технари что-то узнают, поступит информация из НИИ. Хоть и говорят, что «хроникам», как называют их коллеги из госбезопасности, полиции и армии, спешить особо некуда, но не теперь. Слишком много поставлено на карту.

Девчонка быстро отнесла все материалы в научно-технический и биофизический отделы. Копии по спецканалу уйдут в оба НИИ Службы.

Прилуцкий вышел от Кольцова. За спиной запечатался портал, приняв вид стены с нарисованным контуром двери. Его уже поджидает младший лейтенант Фархади. Её комбинезон принял вид бирюзовой формы Службы.

— Ты чего здесь? — грубо бросил Ян.

— Вас жду.

— Зачем?

Девчонка подошла ближе.

— Ян Максимович, позвольте… накормить вас… ужином.

«Ага, — подумал Ян, — с плавным переходом в завтрак».

— А пошли!