Константин Утолин - Проект "Третий Рим"
Иван Терентьевич неспешно прохаживался перед строем, как бы оценивая достоинства своих подопечных по травмам, полученным ими в схватке за парашюты.
— Даю установку, — наконец, сказал он, останавливаясь перед Милохиным. — Я — ваш враг. Вы должны любым способом обезвредить меня. Действуйте, курсант.
Геннадий расправил налитые плечи, польщенный вниманием к себе, и, напрягая бицепсы, пошел на инструктора, примеряясь, куда ударить, чтобы получилось красиво и впечатляюще. Попробовал справа — молниеносная защита. Зашел слева — мгновенный отпор и внезапный атакующий удар под ребра. Генка согнулся, хватая ртом воздух, который перестал поступать в легкие. И тут же пропустил еще один скрытый удар, сваливший его на пол.
Двое курсантов помогли сконфуженному парню подняться.
Инструктор поманил пальцами Шаталова, слегка приседая на широко расставленных ногах.
— Иди сюда, браток. Не стесняйся!
Он подзадоривал бойца, заметно войдя в хорошее расположение духа. Григорий выступил вперед. Пошел боком, подставляя плечо и четко следя за движениями противника. И вдруг сделал резкий выпад, задев ногой колено инструктора. Иван Терентьевич успел отскочить, и удар получился смазанным.
Ободренный первым успехом, курсант метнулся к нему и. попал в натуральный вихрь. Терентич ловко и непринужденно вывел Григория в положение, идеальное для проведения приема, и стиснул его в «замке». Григорий забился, кровь прилила к голове. Прилагая чудовищные усилия, он пытался вырваться из железных объятий. Заработал ногами, но сбросить инструктора не смог. Однако и себя не дал уложить с легкостью: сопротивлялся с бешеным упорством.
— Люблю таких упрямых, — Иван Терентьевич отпустил уже теряющего сознание парня и похлопал того по плечу.
Один за другим курсанты выходили на ковер. Редко кому удавалось продержаться так долго, как Григорию.
Наблюдая за картинами боя, Дмитрий воспользовался особым психофизиологическим приемом, которому его обучали: вжиться в образ противника, ощутить себя им, — тогда можно будет познать его слабые и сильные стороны. Но для этого нужно было входить и в образы его «жертв». И когда тот или иной курсант выходил на поединок, Дмитрий мысленно был вместе с ним и — одновременно — вместе с инструктором. Как в замедленном кино, следил за каждым движением атакующей и защищающейся стороны.
— Вы готовы к работе, товарищ курсант? Я жду!
На этот раз Терентич вызывал его.
И Дмитрий пошел в бой. Закружил на импровизированной арене, как гладиатор, который идет против другого гладиатора, равного ему или более сильного. Изматывая противника, подбирался к нему все ближе и ближе. Он уже понял главное: инструктор — левша! Но тщательно это скрывает! Однако самые стремительные выпады он делает именно левой! Если бы Дмитрий сам не был левшой, он бы этого не понял.
Курсанты затаили дыхание: поединок обещал быть интересным. Дмитрий знал: достанешь болевую точку врага — любой ценой! — и дело сделано, он твой, бери его голыми руками. Отклонив корпус назад, он умело ушел от идущего в голову кулака и попытался его перехватить. Кулак был налитой, мощный, удержать такой нелегко. Но и малой задержки было достаточно, чтобы атаковать врага ногой. И хотя тот умело снял удар, было видно, что самолюбие инструктора явно задето.
Дмитрий угадал обманный маневр, после которого последовала резкая двойная серия из так называемых «троек». На Дмитрия обрушились две «цепочки» из трех ударов: сначала голенью по бедру, потом подскок с одновременным ударом локтем в ребра и кулаком этой же руки в подсаде в пах. От этой «тройки» Дмитрий ушел подставкой голени и скруткой навстречу. И попытался контратаковать ударом в горло напряженной перемычкой между большим пальцем и остальными. Но Терентич мгновенно ответил опять же «тройкой».
Одинов убрал плечо, увернувшись от ребра ладони инструктора, отодвинул ногу, избежав еще одного удара — стопой, и сразу же, со срывом дистанции, атаковал сам противника, достав коленом его бедро. Но последний удар Дмитрий все- таки пропустил, хотя и успел его ослабить. Иначе уже лежал бы на полу, скорчившись от боли. Инструктор снова атаковал, и Дмитрий решил перейти от ударной техники к болевым приемам в стойке. В Спасе это называлось «запутать конечности». Наиболее близким аналогом этому была китайская система циньна.
Инструктор работал, как машина. Темп его боя приближался к максимуму- шесть движений в секунду! Одинову пришлось убегать от него по кругу, используя одну из «дорожек шагов», разработанных в Спасе как раз для боя с подобными противниками. В само состояние Спаса Дмитрий решил пока не входить, и, чтобы система не запустилась автоматически, ему пришлось прикладывать усилия по ее сдерживанию.
На очередной атаке инструктора Одинов сумел резким нырком уйти вниз и точным ударом по ногам заставил инструктора подпрыгнуть, тем самым на мгновение прервав его непрерывную атаку. И тут же вылетел распрямившейся внезапно пружиной, крутанувшись в приеме, который китайцы назвали бы «извивающиеся корни старого дерева». Еще несколько мгновений — и Терентич после удара ногой в спину оказался на полу. Курсанты одобрительно загудели. А Одинов уже прыгнул на инструктора сверху, чтобы несколькими четкими движениями завершить бой.
Казалось, финал был уже совсем близко, но Терентич удивительно пластичным, змеиным движением скользнул в бок, после чего мгновенно перекатился к краю ковра и вот уже снова стоит на ногах, готовый к продолжению схватки.
— Достаточно, — раздался удовлетворенный голос Никиты Юрьевича. — Курсант Одинов неплохо себя показал. Пусть выходит следующий кандидат.
Терентич кивнул, и вскоре завязался новый бой. При этом выносливости не такого уж молодого наставника, казалось, не было предела.
В раскрытые окна спортзала заглянуло солнце, прорвав блокаду туч. Непросохшие пятна дождя на стеклах засверкали радужными брызгами. Пахнуло не осенью, а настоящей весной — причем, не робкой, а зрелой, предвестницей смачного лета. И ветер принес откуда- то медвяный запах цветов, напомнив Дмитрию алые маки на кургане и молитвенную речь деда.
От кучки наблюдателей отделился астенического телосложения мужичок с сильно развитыми, как успел заметить Дмитрий, предплечьями. Лицо, пористое и лоснящееся, было загорелым.
— Тимофей Леонидович, ваш инструктор по огневой подготовке, — отрекомендовал его директор центра, и Дмитрий понял, что предстоит следующая проверка.
Глава 8. Символическая фамилия
— Строго говоря, ваша первоначальная степень подготовки не имеет в нашем деле решающего значения, — поучал их Тимофей Леонидович, или Тимоша, как его сразу же окрестили курсанты. — -У нас были случаи, когда прекрасно обученные ребята, придя к нам, ушли с той же базой, какую имели до нас, то есть, не прибавили в росте, успокоившись на достигнутом. Учеба не пошла им впрок. И, наоборот, упорные и целеустремленные могли с нуля совершить скачок, опередив всех. Вот вам и психологический фактор! Впрочем, о психологии вам будут говорить другие наставники.
Показная стрельба проводилась в отдельном помещении, оборудованном под тир. На задней стене зала ярким пятном выделялся огромный экран, где в случае необходимости моделировалась обстановка, максимально приближенная к реальной. Подобные тренажеры Дмитрию были уже известны.
— Стрелять будете по движущейся цели, зарабатывая себе очки, — сказал инструктор курсантам. — Учтите: скорость между выстрелами также будет учитываться. И, поскольку в нашей стране наиболее употребительным был пистолет Макарова, стрелять предстоит из него.
— А если я его никогда в руках не держал? Если я привык к «беретте»? — осмелел кто- то из курсантов, что явно указывало на перелом в настроении группы: общее напряжение начало спадать.
— Это ваши трудности, — отрубил инструктор. — Придет время, дойдем и до «беретты». А чтобы задача кое- кому не показалась чересчур легкой, вот вам дополнительные условия. Представьте себе, что вы гонитесь за противником. В вашем распоряжении считанные минуты. Бег начинаете с позиции «А», — инструктор показал на отметку, белую линию в другом конце зала. — Как только загорится лампа, открываете огонь на поражение. Итак, начнем.
В зале погас свет, и на ожившем экране появилась убегающая фигура. Неприятель владел специальными приемами, «выписывая» телом «кренделя» и импровизируя различные «ломаные дорожки». Да еще, оборачиваясь, стрелял в преследователя.
Для каждого настоящего мужчины стрельба — любимая игра и развлечение, если это не сопряжено с человеческой кровью. Хороший стрелок гордится своим умением, его уважают больше, чем тех, кто может продемонстрировать лишь физическую силу, ему завидуют. Курсанты с удовольствием занимали по очереди позицию и лезли из кожи вон, чтобы показать лучший результат. Зал наполнился характерными звуками выстрелов.
