Анатолий Нейтак - Контрмеры
С этими словами она шагнула из коридора в неярко освещённое обширное пространство, в котором тут и там загораживали обзор безошибочно узнаваемые
силуэты катеров, шаттлов и прочей маломерной космической техники. Рон последовал за ней.
В ангарном отсеке (а это были именно ангары, Рон не раз наблюдал за происходящим
здесь через монитор компакта) жизнь била ключом. Вокруг было полным-полно виирай в чёрных комбезах техников и синих комбезах, выдававших принадлежность своих
хозяев к военному флоту. С грузной неторопливостью топали такелажные экзоскелеты, шустро носились туда-сюда по специально выделенным дорожкам автоматы, летали
словно сами по себе здоровенные контейнеры… Что касается катеров и шаттлов, то
они периодически взлетали, разгонялись, пробивали слабо мерцающий силовой барьер атмосферного шлюза и скрывались из вида – либо, напротив, влетали в отсек, гасили остаточную скорость и опускались на отведённые для посадки места.
Пока Рон с Сариной пробирались через этот обманчивый хаос, Рону представилась
возможность своими глазами проследить за двумя взлётами и тремя посадками. Как и советовала Сарина, рот он держал на замке, а ушки на макушке. Меж тем его
провожатая неоднократно махала кому-то рукой, перебрасывалась с какими-то своими знакомыми короткими фразами, а с одним мужчиной (серый комбинезон, как у Сарины и у самого Рона – значит, пехота) говорила три минуты и сорок шесть секунд.
Рон засекал время с помощью таймера имплантата, но о чём разговор – не понял. Язык виирай он пока знал с пятого на десятое. Слишком поверхностно, чтобы понимать беглую речь.
«А вот она на бейсике шпарит почти как на родном… да и Старик с Рослым не
отстают. Так освоить незнакомое прежде наречие всего-то за три неполных недели – в этом есть что-то сверхъестественное. Если эта троица просто одарена по части лингвистики, то хорошо. Если это результат применения пресловутого пси, то…
А если такая скорость обучения для виирай – нормальный уровень «выше среднего»?»
Поднимаясь следом за Сариной в салон малого шаттла, Рон продолжал размышлять:
«Нет, не могут они быть настолько умнее людей. Эволюция всех лепит с расчётом на выживание, а вовсе не на интеллектуальные подвиги. Наверно, они просто немного лучше умеют пользоваться тем, что им дала природа. Может, у них умникам достаётся заметно больше свободы, чем у нас, поэтому и…»
Додумать Рон не успел.
– Сколько времени длится ваша экспансия в космосе?
– Три тысячи лет. Округлённо. А что?
– Значит, вы начали в десять раз раньше… а общая численность вашей расы какая?
– Ну, этого я не знаю. Да и никто не знает, наверно.
– Хотя бы примерно? Плюс-минус десять процентов?
– Скорее, плюс-минус процентов сорок, – хмыкнул Рон. – В топосах на периферии
Сферы статистика – наука не самая популярная. Но среди журналюг принята за точку отсчёта цифра 100 триллионов. А вас в галактике сколько?
– М-да… хоро-о-ошая разница…
– Алло! Какова общая численность виирай? Или это большой секрет?
– Да какой там секрет, – Сарина хмыкнула. – По последней переписи нас чуть больше 87 миллиардов. Или, как нетрудно подсчитать, в тысячу раз меньше вашего.
Рон тоже усмехнулся. Тайком. Вот вам! Получите, распишитесь! То-то вы так бережётесь, кругами около пленных танцуете, пылинки сдуваете.
Небось, одна только Великая Звенящая Стая по тоннажу превосходит весь ваш флот!
Впрочем…
И опять Сарина не дала ему додумать.
– А как у вас обстоят дела с координацией и государственностью? Лично у меня
голова идёт кругом, как подумаю об управлении массой в сто триллионов индивидов…
– Ну, вообще-то централизованно никто такой толпой и не управляет.
– А как тогда улаживаются конфликты?
– По-разному, – уклончиво ответил Рон. Про войны людей с людьми ему говорить не хотелось. – Большей частью потенциальные конфликты улаживают дипломатия и
расстояние. Даже если пользоваться портальными парами, рискуя навсегда исчезнуть из Вселенной, на пересечение одной только Внутренней Сферы уйдёт не меньше месяца. А трассы порталов пересекаются далеко не везде, да и движение «блошиным скоком» происходит не мгновенно.
– Порталы? – живо заинтересовалась Сарина. – А что это такое?
– Точно не скажу, я не физик. Там как-то хитро используется запредельное сжатие пространства. Метрика континуума уже не искажается, а попросту рвётся, позволяя проскакивать от портала к парному порталу с огромной скоростью. Но трюк это рискованный, и если расстояние между порталами больше двух световых месяцев, риск растёт даже не в геометрической прогрессии, а пропорционально одиннадцатой
степени преодолеваемого пространства. Малейший неучтённый гравитационный всплеск,
и прощай, космос. В общем, лучше пользоваться трассами, на которых дистанция «блошиного скока» равна световому месяцу. Они дороже и медленнее, зато на несколько
порядков надёжнее, а потому пригодны не только для безбашенных курьеров и разной шибко рисковой публики. И это практически всё, что я знаю об этом.
– Угу. Интересно. Твоя очередь спрашивать.
– Значит, мы играем в вопросы и ответы? А где гарантии, что ответ будет честным?
– Если тебе нужны гарантии…
Не закончив, Сарина вздохнула. А Рон смутился.
– Лично мне гарантий не надо, но…
– Значит, всё ещё хуже, – перебила его Владеющая. – Раз ты знаешь, что такое честность и открытость, но привык ожидать подвоха, значит, у вас не редок и прямой обман. А ведь мог бы сообразить, по каким правилам идёт у нас беседа.
За неимением лучшего, человек использовал язвительность как щит.
– И каким же? Растолкуй дурному!
– Всё сказанное верно. О недосказанном не говорить. Третьего правила нет.
Смущение Рона усугубилось.
«Как щенка», – бухнуло в висках. «Как паршивого обделавшегося щенка… интересно, какие выводы она сделала из замеченных умолчаний? Боюсь, нелестные! Чего не стыдятся, о том говорят вслух… и ведь о выводах её не спросишь. О чём недосказано, не говорить…
Семь на двадцать!»
– Ну, так о чём будешь спрашивать? – напомнила Сарина.
«Да уж понятно, о чём».
– Пси.
Не скрываясь, Владеющая одобрительно кивнула.
– Смотришь в корень. Что ж, если не углубляться в частности, то пси наделены все виирай.
– Все?
– Да. Пусть пси конкретного индивида тянет лишь на первый ранг, но этим минимумом обладают даже самые бесталанные.
– А у тебя какой ранг?
– Шестой. Предупреждая естественный вопрос, добавлю, что обладателей седьмого
ранга называют Высшими, но вместе взятых их и миллиона не наберётся. А пропорции примерно такие: первый ранг имеет 17% виирай, второй – 61%, третий – 18%. Оставшиеся 4% обладателей высоких рангов – почти сплошь Владеющие.
– Слышал я уже это слово…
– И ещё не раз услышишь. Говоря проще, Владеющие пси не просто обладают каким-то рангом. Они знают, как надо применять свой дар и регулярно пользуются им.
– Ага… а подняться по этой лестнице можно?
– Ещё один хороший вопрос. Ответ на него таков: я имела при рождении четвёртый ранг и намерена в достаточно близкой перспективе стать Высшей.
– И что может Высший?
– У-у, это можно долго перечислять. Для наглядности скажем так: даже самый сильный из Высших ветви манипуляторов не может погасить или зажечь звезду. Разорвать на части планету средних размеров – тоже. А вот слепить планету из кометных ядер и астероидов – это уже в пределах достижимого.
У Рона едва не отвалилась челюсть.
– В пределах?
– Вполне. Да что там, если даже я со своим шестым рангом однажды разбудила вулкан.
– Ты?
– Я. Правда, покой огня недр был непрочен, а на полноценный расчёт последствий меня уже не хватило, так что будь я там одна, имела бы все шансы погибнуть во время извержения. Но ведь дело в принципе.
– Ой, не верится!
– А это уж твоё дело.
– То есть, – попытался уточнить Рон, отчаянно хмурясь, – по твоим словам выходит, что среди виирай найдётся почти миллион… особей, способных волевым усилием менять ход тектонических процессов?
– Меньше. Куда как меньше. На такой ерунде специализируются немногие. Лично меня куда больше впечатляют достижения мыслителей, предметников и целителей. Ладно, моя очередь, а то мы сейчас уйдём в такие дебри, что уже не выйдем. Расскажи-ка вкратце о социальном устройстве этой вашей Сферы.
– Вкратце? Ладно.
Перед мысленным взором Рона закружились обрывки картин, выбрасываемых из памяти на поверхность сознания.
Мега– и гигакорпорации. Почти непрошибаемая кастовость. Люмпенизация. Преступность. Сотни видов наркомании. Радикализм политический, экологический,
