Андрей Мансуров - Его Величество Авианосец
Доктор Мангеймер отработанным жестом снова пригладил холёные усики:
– Нет. Такой вариант, разумеется, будет рассматриваться в первую очередь. Но применение, как вы их метко назвали, «клопиков» ничего плохого нашей картошке, и здоровью людей не сделало. Живём же! И пользуемся уже столетиями.
Полковник засопел, словно опять собирался возразить. Затем быстро глянул на нахмуренные брови чуть шевельнувшегося генерала, и оставил свои соображения при себе.
Генерал подвёл итог:
– Доктор. Продолжайте ту работу, что мы с вами обсуждали вчера. Господа, благодарю, и не смею задерживать. Возвращайтесь к работе.
Когда последний вышедший в приёмную прикрыл за собой дверь в кабинет генерала, полковник Расин не упустил случая подъехать к Дорохову:
– Майор! Мои поздравления. Вы, судя по всему, скоро станете спасителем не только Отечества, но и «Человечества»!
– Благодарю за комплимент, господин полковник, сэр. Или вы это говорите – вне уставных отношений? – Дорохов, понимая, что его попросту провоцируют на скандал, отвечал ровно и спокойно, глядя прямо в глаза говорящему.
Что такого Расин увидел в его взгляде, он никому не сообщил, но отошёл быстро, буркнув в сторону секретарши:
– Господин лейтенант! Если понадоблюсь – я на складе медикаментов!
К майору подошёл доктор:
– Мои поздравления. Идея с «клещиками», так «вдохновившая» нашего друга, – кивок в сторону захлопнувшейся двери в коридор, – похоже, пока наиболее удачная из того бреда, что накопали и понапридумывали мои архаровцы.
– Спасибо. Рад, что хоть что-то, предложенное кадровым военным, не встречено вашими «архаровцами» в штыки. Как тупое и бессмысленное.
– Ну зачем же вы так про себя. И этих… Весьма уважаемых людей. Просто они – компетентны в своей области, а военные – в другой. А предвзято относиться к кадровым военным – просто стереотип. Бытующий, кстати, скорее, в среде самих кадровых военных… – они поулыбались, а затем и посмеялись. К этому времени приёмную покинули и остальные чины, участвовавшие в совещании. Воспользовавшись этим, (майору показалось, что док именно этого и ждал) Мангеймер жестом пригласил Дорохова расположиться в одном из удобных кожаных кресел, в противоположном от стола лейтенанта Хауген углу.
Сидней сел, с интересом ожидая явно «приватной» беседы.
Опустившись с чуть слышным вздохом облегчения в соседнее кресло, доктор какое-то время просто молчал, рассматривая кончики своих чёрных лаковых туфель. Или чёрные носки, чуть выглядывающие из-под отлично выглаженных тёмно-синих брюк костюма. Затем, подняв взгляд, в котором почему-то играли искорки лукавства, спросил:
– Вам приходило в голову, что неспроста эти… м-м… Явно, как нам теперь понятно, местные, монстры, до определённого момента тихо и мирно сидели на фруктово-овощной диете?
– Да. Много раз. Но… К чему вы клоните, доктор?
– К тому. Должна, не может не существовать связь между тем фактом, что аборигены были вегетарианцами, а с приходом людей стали каннибалами.
– Подождите-ка, док. Вы же сами сказали, что, похоже, их, этих новых плотоядных монстров… Кто-то создал искусственно?
– Сказал, сказал… Мало ли что я сказал. Это предназначалось для ушей начальства. Да и было высказано до того, как мы – вернее – вы! – добыли блоки памяти из мэрии. Ничего страшного, если начальство озаботится усилить «наружную» разведку, и глубже прощупать космос вокруг: хотя бы в плане оградить нас тут понадёжней от внешних врагов. А я сейчас говорю – о внутренних.
– Не понял вас. Кто же у нас может быть – внутренним врагом? Шпионы? Диверсанты? Или это – какие-то мерзавцы среди колонистов, которые хотели поубивать столь изощрённым способом – своих же? Зачем бы им это было…
– Тьфу ты, майор!.. – доктор перебил Дорохова. В голосе главного аналитика прорезалось раздражение, – Вот опять: насколько стереотипно вы всё воспринимаете. Я, как учёный, уже почти точно знаю: ничем таким тут никто не занимался. Да и не обладал для этого ни возможностями, ни приборами, ни нужной квалификацией.
Нет, я имел в виду другое. Возможно – мне уже давно приходила в голову такая мысль! – преобразование, превращение в плотоядных у тварюшек – как-то спровоцировали сами колонисты. Обычные работники. Фермеры.
– Это как же? Дразнили их красными тряпками?! – Дорохов не скрывал скепсиса.
– Вовсе нет. Не нужно иронизировать. Не думаю, что колонисты (как и мы, кстати, до вашего прорыва) знали, или хотя бы подозревали о существовании этого вида.
Нет. Но…
Как вы считаете, правдоподобно ли прозвучит допущение, что земляне привезли некий… назовём его пока – продукт, вещество, которое могло вызвать у эндемичных видов, никогда ранее с таким веществом не сталкивавшимся, неконтролируемую мутацию? Ну, как, например, ванадий-7 в местной траве вызвал мутацию уже у наших коров на Регисе-пять?
Майор поморгал. А что – любопытная мысль! Мутации-то возникают и правда – не на пустом месте. Вот только допустить, что мутации столь быстро охватили всю популяцию… А – чёрт! Он же забыл про тридцать восемь раз!..
Доктор между тем продолжил, не спуская прищуренных глаз с его лица:
– И вот отдельные местные травоядные, получив некое вещество, до этого незнакомое, смогли выжить, приспособиться к нему. После чего поменяли радикально метаболизм, и обрели возможность… И вкус – к поеданию плоти.
Допускаете ли вы такую возможность?
– Н-не знаю. Я всё-таки не специалист. И продукт этот ваш… Постойте-ка! – У Дорохова словно сверкнуло! Ведь он же изучал все предшествующие обстоятельства! И записи из компов транспортника и колонии просматривал не раз! Просто… Не придал этому факту должного значения! – И как это я сразу…
Ведь у них же началась уборочная!!!
То есть, первые земные фрукты и овощи, и зерновые – созрели!!!
А в самых первых отчётах Администрации указывалось, что в почве практически отсутствуют магниевые соли. И фермерам пришлось повсеместно вводить подкормку! Иначе ни деревья, ни пшеница не росли! Ну, то есть – здоровыми. А получались какие-то чахлые уродцы! Точно! И распылители с «кукурузников» тут использовали как раз для этого – разбрызгивали водные растворы, благополучно впитавшиеся в почву! Это имелось и в отчётах – сколько «выездов» тракторов, «вылетов» самолётов, и сколько тонн распылённых реагентов…
И бороться, как предполагали, с местными сорняками, не пришлось: те сами попередохли, когда их забили, заглушили, пришлые формы… И колонисты отлично поняли: это произошло именно из-за магниевой подкормки! И фермеры даже заказали дополнительно – Про запас для новых целинных земель! – несколько сотен тонн этих самых солей. И ещё каких-то там микроэлементов. У «Байер-глобал».
– Верно, майор. А представьте – если случайно такие соли попадают на местные плодовые деревья? Скажем, ветерком надуло – из облаков аэрозоля, распылённого с самолётов. То есть – на те, эндемичные, деревья, фруктами с которых кормились наши… Зверушки. Они, если не попередохнут сразу, начнут, разумеется, пытаться приспособиться.
И организм перестроится – ну, мы-то видим, что уже перестроился! То есть – я сейчас как бы спрашиваю у вас ответ, заранее его зная…
Ну что? Займёмся отработкой этой версии?
– Займёмся! – Дорохов встал, одёрнул китель, – Однако, раз уж нам предстоит отрабатывать эту версию, думаю, разумней сообщить о вашей идее генералу.
– Не возражаю.
Дорохов кивнул лейтенанту. Та, хотя до этого и делала вид, что поглощена работой на компе, тут же сняла трубку внутренней связи:
– Господин генерал. К вам майор Дорохов и доктор Мангеймер.
Вот что значит – профессионал! Ситуацию «просекла» чётко.
Придя к себе, майор прежде всего двинулся в ванную.
Из зеркала над раковиной глядело сердито-сосредоточенное лицо с мешками под глазами.
Сердитое не потому, что привычный шрам делал его устрашающе безобразным. А, похоже, потому, что всю дорогу к своим комнатам майор провёл в размышлениях.
Он плеснул себе в лицо холодной водой. Хищный прищур в глазах не исчез, зато хоть пропал невольный, и до дрожи похожий на волчий, оскал, обнажавший часть вставных, и поэтому неправдоподобно ровных, зубов. Бедные встречные – может, поэтому они с каким-то особым рвением отдавали ему честь!
А док-то – молодец. Всё верно.
Если тварюшки выжили, и приспособились, теперь им наверняка по вкусу та еда, где всё нужное имеется в куда более концентрированном и удобном виде – мясо!
И вот теперь, наконец, стало понятно, почему на Эллире не обнаружено эндемичных, как говорит док, высших позвоночных: ни зверей, ни птиц, ни зебр-бизонов-кроликов-мышей. Да и вообще – никаких наземных теплокровных в привычном понимании.
