Михаил Белозеров - Дорога мертвецов
– Ты чего так долго?! – укорил Бараско. – Я уже решил, что уже все – получу пулю от эсесовца.
– Выходит, ты изменил свою судьбу?
– Выходит, – согласился Бараско и от удивления так резко остановился, что Костя наступил ему на ногу. – Только едва в штаны не наложил. Слушай, а ведь это дело надо обмыть!
– Где? – удивился Костя, оглядываясь на заросли молодых елок.
При мысли о еде он вспомнил, что не ел со вчерашнего дня, и в животе заурчало.
– Ну не здесь, конечно, – таинственно сказал Бараско. – А есть у меня одно местечко. Так, где наша труба? – Он взглянул поверх деревьев, ища главный ориентир Зоны – уцелевшую трубу теплостанции за лесом. – Значит, нам сюда! – и уверено ткнул пальцем в чащу.
Через десять минут они ступили на хорошо протоптанную тропинку, которая привела их к широкому, как зев, люку, у которого, сидя на корточках, курил косяк бородатый сталкер в папахе черного цвета. Он мечтательно смотрел на небо в просвет сосновых вершин и сосредоточенно выдыхал дым из ноздрей. Косяк он держал легко и изящно, как секретарши сигарету в дорогих телестудиях. На коленях у него лежал АКМ.
– Что нового, Джангер! – спросил Бараско.
– Сижу курю, – невозмутимо ответил Джангер. – Друга жду.
– В Зону идете?
– А куда еще? Деньги всем нужны.
– Это ты на прошлой неделе на Кровавом болоте 'куни-кори' взял? Говорят, самого 'дантая' обманул?
Как потом объяснил Бараско, 'куни-кори' – это очень слабый антигравитатор, скорее игрушка, чем серьезный хабар. А 'дантая' – охранник, биологический объект с полевыми свойствами. Обмануть его можно, но очень сложно.
– Было дело, – выдохнул сизый дым Джангер. – Но и ты не пустой идешь? – опытным взглядом определил он.
– Сидорович здесь? – ловко ушел от ответа Бараско.
– Здесь, а где ему еще быть? Сидит Иван Каземирович, как паук в банке. А-ха-ха-ха!!!
Костя разглядел на груди у Джангера страшный талисман – гуттаперчевую кисть левой руки с большими желтыми ногтями, и понял, почему Джангер так изящно курит. Правая рука у него за неимением левой сделалась очень ловкой.
– Что страшно, парень? – поймал его взгляд Джангер и показал культю. – От Зоны еще никто не уходил целым. – И снова засмеялся лающим смехом. – А-ха-ха-ха!!! Но ты еще молод, и тебе, возможно, повезет!
Над Зоной красиво и печально запела 'кудзу'. Через мгновение ей ответила другая, потом третья, и мир погрузился в неземную музыку.
Глава 3. Авто Зона
– Пароль? – остановили их два вооруженных человека.
– Авто Зона три.
– Ха! Это вчера было!
Их наглые морды не внушали доверия. И почему Бараско терпит? – удивился Костя.
– Ну тогда Авто Зона четыре, – сказал Бараско.
– Это другое дело. Проходите, – и, ухмыляясь, подняли стволы автоматов вверх.
Костя понял, что они узнали Бараско, а пароль спрашивали для проформы – мол, знай наших, сталкер, и не зарывайся.
– Вначале пойдем заглянем к Сидоровичу Ивану Каземировичу, – сказал Бараско, ориентируясь в подземелье, как у себя дома, хотя здесь было сумрачно и фонари горели через один, на полу валялись бутылки и пивные банки, а еще пахло мочой и рвотой.
– А кто такой Сидорович? – спросил Костя, созерцая это все с огромным любопытством.
Эта фамилия напоминала Косте давнишнюю игру, в которой тоже был такой Сидорович, но без имени-отчества. Этот самый Сидорович раздавал всем желающим оружие и амуницию. Не может быть такого совпадения, подумал Костя. Мистика! Дежа-вю!
– Самый главный начальник южного клана, – объяснил Бараско.
– А что есть еще и северный клан?
– Есть и северный, – сказал Бараско, ловко разминувшись со слегка подвыпившей, полуголой женщиной, которая явно злоупотребила косметикой.
– О! – воскликнула она. – Заглянешь, красавчик?
Костя сразу понял, что потеряет голову – не сейчас, так потом. Нравились ему смуглые, черные, яркие женщины. Ничего здесь не поделаешь. Все его приятельницы тоже были брюнетками, ну, в крайнем случае – темными шатенками. А блондинок он вообще не любил. По утру они ему казались блеклыми, как моль.
– Всенепременно, Завета! – ответил Бараско, улыбаясь натянуто, как перед прокурором.
– Ты не один? – заметила она Костю и кокетливо повела обнаженным плечиком.
Пахло от нее умопомрачительно – то ли мылом, то ли еще чем-то свежим и привлекательным. У Кости закружилась голова. Хорошо хоть Светка с нами не поехала, а то убили бы, как Вадима Рунова и Петю, подумал он, испытывая ко всем им безмерную жалость, а к этой незнакомой женщине – все то, что положено испытывать к красивым незнакомым женщинам.
Вадим Рунов был завредакцией военного канала и упустить командировку в Зону никак не мог. А Пете Морозову – их оператору – просто не повезло – если бы очень настоял, остался бы дома – у него жена родила пятого, а седьмого они выехали. Но Рунов без него обойтись никак не мог. Еще убили техника и водителя в одном лице – Габрикова. Но его Костя знал плохо. Он был из технарей, и к ним на двадцать второй этаж забредал крайне редко.
– Друга встретил, – покорно сказал Бараско, с тоской поглядывая туда, куда они шли.
Должно быть, женщины его не очень интересовали. Или его интересовали одни блондинки. Костя еще не понял.
– Его не забудь, – сказала, сладко улыбаясь, женщина и потыкала Костю острым коготком в грудь. – Я молоденьких люблю-ю-ю-ю…
Костя готов был тут же сгрести ее в охапку, но приличия не позволяли.
– Кто это? – спросил Костя, когда они отошли.
Он пару раз оглянулся, жадно ловя в разрезе короткой юбки светлую полоску кожи. Прошло уже больше двух недель, как Костя последний раз общался с женщинами. Для него это была целая вечность.
– Кто? – переспросил Бараско, думая совсем о другом.
– Ну, эта… твоя знакомая?
– А… – неопределенно произнес Бараско.
Костя понял, что задал несвоевременный вопрос, и тут же исправился:
– Так кто такой Сидорович?
– Сидорович? – задумчиво переспросил Бараско. – От Сидоровича здесь зависит жизнь любого сталкера. Сидорович здесь царь и бог. Хозяин, одним словом!
Интересно, подумал Костя, заранее представляя, каким он его увидит – тамошнего царя и бога.
Под потолком едва тлели фонари. Откуда-то приятно дула теплая струя воздуха. Слева из подземелья доносились громкие голоса и играла музыка. А еще тянуло запахом марихуаны.
Но они пошли в другую сторону. Спустились еще на два пролета вниз, каждый раз поворачивая под прямым углом. Миновали еще одну охрану, которая их беспрекословно пропустила, и попали на самое дно, где пахло плесенью и землей, но было тихо, светло и чисто, как в раю.
Сидорович сидел за стальной дверью с крохотным окошком. Бараско уверенно постучал в него.
– Кто там?
– Иван Каземирович, откройте, это Бараско!
– А Бараско! Какой Бараско? А-а-а… тот самый?!
Крохотное окошко с грохотом открылось.
– Я думал, тебя наконец убило. Ха-ха-ха!
В окошко выглядывал желтоглазый мужчина, сидящий за огромным столом с компьютером на фоне стеллажей с оружием и амуницией. На одной из полок спал толстый рыжий кот.
Иван Каземирович был неопределенного возраста с венчиком волос вокруг лысой макушки. Одет он был, как и Семен Тимофеевич, в безрукавку. Огромный вентилятор раздувал его пряди. Жирные, толстые руки, покрытые белесыми волосами, лежали на столешнице. Да, действительно, очень поход на Сидоровича из игры 'Авто Зона', подумал Костя. Только нос красный и уши торчком, как у вурдалака.
– Да, тот самый! – заверил Бараско и небрежно бросил на полку перед окошком хабар.
Точнее, Костя только потом понял, что это хабар. Был он ни широким, ни плоским, ни круглым, ни квадратным – никаким. Камень, одним словом. Пройдешь мимо такого на дороге и не обратишь внимания.
– Ага… – многозначительно произнес Иван Каземирович и даже протянул трясущиеся ручки, а потом отдернул, словно убоявшись обжечься, но воскликнул:
– 'Анцитаур'! Еханый бабай! Прости, Господи! Что ты за него хочешь?!
Голос у него оказался визгливым, а не как в игре – с рокотом, но все равно властный, не терпящий возражений. А вот глаза были нехорошими – пустыми и равнодушными и самое странное – желтыми– прежелтыми. Таким людям никто не доверяет, подумал Костя.
– А какие расценки?
– Божеские! – Сидорович сглотнул слюну.
– Так все-таки?
– Дам шестьдесят тысяч, – сказал Сидорович так, словно боялся упустить хорошую сделку.
Кот за его спиной проснулся и выгнул спину. У него тоже были желтые-прежелтые глаза.
– За шестьдесят тысяч я уступлю, но договора не разорву.
– Ишь, хитрый! – заискивающе хихикнул Иван Каземирович и снова протянул было волосатые, трясущиеся ручки и снова их отдернул. – Пользуешься моими слабостями и тяжелым экономическим положением.
