Константин Костин - Последний полет "Прогресса"
- С орбитальной платформы "Свет Шахтера", док номер сорок пять, - подсказал Маяков.
- Вот именно, - кивнул я. - Разойтись.
Старшина озадаченно посмотрел на меня, удивленный нарушением регламента, но, все же, передал мой приказ десантникам:
- Разойтись!
Диверсанты направились к казармам, все прочие же разошлись, не дожидаясь его команды. Я сам, поразмышляв несколько секунд, отправился к арсеналу.
Похоже, если верить Рутцу, и не вирус. Слова Жаклин в очередной раз дали повод задуматься, что я, возможно, изначально отнесся к операции слишком легкомысленно. Черт его знает, что нас ждет на этой... консервной банке. Но время на исправление еще было, и что-то подсказывало мне, что это время лучше провести в оружейке...
В просторном помещении арсеналы базы я с сожалением прошел мимо стеллажей с гравидеструкторами и атомными излучателями, способными продырявить что угодно в этой галактике, включая даже адаминтиевую оболочку "Прогресса", погладил трубу ракетной установки "Атаман". Под брезентом у стены угадывались очертания Автономных Тактических Роботов восьмого поколения. Да, если на каждой из Земных военных баз хранится такой арсенал, то таинственный покровитель революционеров еще пожалел меня, снабдив их столь безобидной пушкой.
Но в нашей, сугубо мирной операции, все это показалось мне излишеством. Так что я получил еще один боекомплект для второго трофейного БУК-74, подствольные гранатометы для них, запасной КОЗ-971 и подсумок с плазменными гранатами. Должно хватить... Теперь - ключ на старт.
За час до назначенного времени я, облаченный в тяжелый боевой скафандр с откинутым на спину шлемом, с ранцем, который так и не удосужился разобрать и сумкой, забитой оружием, батареями, гранатами и упаковками с "Тархуном", я вышел из кабины космического лифта на орбитальную платформу "Свет Шахтера". Старшина с командиром корабля, один в полевой форме, второй - в обычной летной, стояли перед дверями шлюзовой камеры, о чем-то споря с суперкарго платформы. Я направился к ним, намереваясь вклиниться в разговор, и поставить точку, пользуясь обилием звезд на своих погонах, но ко мне подбежала рыжеволосая девушка с бейджом "пресса" на пышной груди и голокамерой на левом глазу.
- Товарищ рейд-полковник! - воскликнула она. - Можно взять у вас интервью перед началом исторической экспедиции?
- Нельзя, - отрезал я.
- А это правда, что позавчера вы самолично изрешетили десятерых боевиков Союза за Свободу Инопланетных Миров? - не унималась журналистка.
- Десять? - удивился я, притормозив. - А что так мало? Пиши - сто, чего их жалеть-то?
- Что вы чувствуете перед началом экспедиции, в ходе которой вам предстоит вернуть ужасный артефакт, построенный для покорения Галактики и уничтожения ни в чем не повинного населения десятков мирных планет? - продолжала девушка, нащупав трещину в моей обороне.
Что я чувствовал? Я чувствовал, что утечка информации в Комиссариате приобрела устрашающие масштабы. И перестрелка у меня дома, да и эта миссия, насколько я знал, не должны были стать достоянием широкой общественности. Штампы "Совершенно секретно" не просто так были придуманы, хотя, похоже, в наши дни они валялись без дела. Про такие мобильные хранилища оружия, каковым был "Прогресс", вообще лучше помалкивать, потому и миссия относилась к разряду "тихо свистнул и ушел".
В поисках поддержки я повернулся к членам своей команды, но и старшина и Володя уже не могли помочь - они полулежали, прислонившись к стене, а в шее у каждого торчало по электроду парализатора.
- Так, дочка, - обернулся я к журналистке, нащупывая рукой кобуру.
Вместо приветливого личика на меня, поверх ствола бластера, смотрела искаженная гневом гримаса. Вот тебе и журналистка!
- Сдохни, комиссарский прихвостень! - прокричала представительница прессы, нажимая курок.
Ну это уже совсем глупо - посылать девчонку выполнить то, с чем не справились четверо вооруженных до зубов мужиков. Тем более тогда я был захвачен врасплох, а сейчас мое тело защищало двадцать миллиметров хитинокерамического боевого скафандра, а на поясе висела кобура с КОЗ-971.
Ударом ребра ладони я отвел ствол пистлолета в сторону, заряд прошел далеко от меня, и со звоном ударился в переборку. Выпустив сумку, я, снизу вверх, провел отменный апперкот, точно в челюсть девушки. Ее головка мотнулась, ротик со стуком захлопнулся, террористка перевернулась в воздухе, и с костяным стуком рухнула на пол.
Ногой отшвырнув бластер в сторону, я схватил девушку за копну рыжих волос, и затащил ее в пустую шлюзовую камеру. Злоумышленница уже пришла в себя, и начала трепыхаться, пытаясь вырваться из моей железной хватки. Пришлось, как бы невзначай, стукнуть ее пару раз головой об стену. Оставив преступницу в шлюзе, я закрыл створки дверей.
Девушка, поняв, насколько же ближе смерть, только не моя, а ее, забарабанила ладонями по перегородке, что-то беспрестанно вопя. Только, к ее величайшему сожалению, и сами створки, и стекло в смотровом окне было достаточно толстым, чтобы я ничего не услышал. Послав революционерке воздушный поцелуй, я шлепнул по кнопке, открывая внешние ворота шлюза. Перепад давления сорвал с террористки голокамеру, сама девушка еще несколько секунд продолжала цепляться, ломая ногти, за пол камеры, но безуспешно. Сильнейшая тяга вышвырнула ее в открытый космос. Вот и еще одним ССИМовцем стало меньше. Только...
- Вот черт! - хлопнул я себя по лбу.
Это я мощно промахнулся! С дядей разговаривал утром - обе тысячи человек, служащих Комиссариата, знавших о моем возвращении, уже опрошены, некоторые и допрошены, но желаемых результатов это не дало. В связи с революционерами никого из чиновников не уличили. Или крыса сидела уж больно высоко, или ее не было вовсе! Но тогда откуда ССИМовцы прознали и про мое возвращение с Лентиса-2, и про экспедицию на "Прогресс"? Ответы на эти вопросы были у журналистки, которую я так бездумно отправил бороздить просторы галактики, не удосужившись предварительно побеседовать с ней...
Но оставался, по меньшей мере, еще один бандит - тот, что вывел из строя старшину и пилота. Достав из сумки БУК-74, вогнав в приемник батарею, щелкнув переводчиком огня, устанавливая его в среднее положение, я осторожно выглянул из-за угла. Со стороны БП-1729 доносился топот нескольких пар ног. Намотав на кулак ремень бластера, и уперев ствольную коробку в уплотнитель шлюза, я приготовился покосить всех и каждого, кто появится из недр нашего судна.
И чуть не покосил. К счастью, к платформе бежали несколько десантников, несущих связанного по рукам и ногам человека в форме суперкарго. Голова второго террориста, ритмично стуча по порогам герметичных дверей, оставляя за собой кровавый след, волочилась по полу корабля. И не было понятно, то ли обилие крови - результат задержания бандита, то ли результат неправильной транспортировки.
- Стой, раз-два, - скомандовал я, высовываясь из укрытия. - Это еще что за фрукт?
- Пытался заложить бомбу на корабле, - ответил один из бойцов. - Не успел...
- Живой? - поинтересовался я.
- Живой, - подтвердил десантник. - Только оглушен.
- Вы его хоть обыскали? - спросил я, тыкая пленника носком сапога скафандра, как это показывают в старых фильмах, когда главный герой, завалив какого-нибудь монстра, пытается удостовериться в смерти оного.
- Парализатор, дистанционный взрыватель, и всякая мелочь, - отрапортовал диверсант.
- Отлично, - улыбнулся я. - Тащите его обратно, и этих двоих прихватите. Взлетаем.
- Товарищ рейд-полковник! А нам, разве, не следует сообщить о происшествии?
- Это кто тут у нас такой умный выискался? - нахмурился я. - Происшествие предполагает наличие следов этого происшествия, а именно - тело, или орудие преступления. На худой конец - свидетели. Тело есть? Тела нету - один террорист выбросился в космос, второй полетит с нами. Свидетелей нет. У нас все живы, только двое временно парализованных. Можно считать, никакого происшествия не было. Грузите тела, и поменьше думайте.
На борту десантника я отыскал Жаклин, сидевшую в кают-компании с голокнигой. Бездельничает. Да и чего ей напрягаться? По первоначальному расписанию ее роль во всем этом мероприятии наступит едва ли не в конце. Я сел в соседнее кресло.
- Что читаешь?
- Константин Костин, "402 метра", - девушка повернула проектор, чтобы я смог увидеть обложку книги.
Название, как, наверно, и все прочее, было написано на старорусском, то есть я смог лишь разглядеть знакомые буквы - не более. Если бы фундаментом, базой для Универсального Космического языка послужил бы какой-либо другой древний язык - я бы и букв знакомых, скорее всего, не увидел бы. Наверно, серьезными ребятами были в свое время эти русские, раз их всех языков, существовавших до Анархии 2992 года, хоть и в сильно измененном состоянии, но дошел именно их.
