Александр Щёголев - Сумерки
Александр Щёголев - Сумерки краткое содержание
Александр Щёголев
СУМЕРКИ
1. ПОЛДЕНЬ
Небо закрыло тучами. Беспечно сыпал дождик.
Было как всегда.
Голубокровые трутни глотали кофе, плескались в ваннах, мазали прыщавые рожи патентованными кремами и — тщательно, тщательно зевали, сберегая силы для вечернего сна.
Крепкотелые старики, занявшие все просторные кабинеты, обменивались друг с другом мнениями и секретаршами, беседовали с журналистами о небывалом расцвете демократии и патриотизма, пожимали руки прогрессивной общественности, в общем, руководили и направляли. К вечеру они отбудут в засекреченных направлениях, оставив в кабинетах лишь ненавидящих людей казенных псов да вечно бодрствующую электронику.
Гениальные музыканты, предвкушая вечерние овации, отрабатывали проверенные веками произведения.
Миллионы рабочих муравьев суетились у конвейеров, сжигая скудные человеческие силы на алтаре общественных потребностей. Для их измотанных душ были приготовлены семейные склоки и завораживающее мерцание телемирка.
Промозглые городские подворотни ждали вечерних повелителей.
Места культурного отдыха привычно готовились к безумствам расторможенного разума.
Бетонные глыбы Больших домов выплевывали обремененных выполнением долга сотрудников. Там же — в многоэтажных подвалах — слонялись из угла в угол правдолюбцы, с трепетом думая о ночных допросах.
Было как всегда.
Приближались сумерки.
2. ВЕЧЕР
— Мой генерал! Свобода — наше знамя!
— Процветание — наша цель! Вольно, пятый.
— Есть важные новости, первый.
— Докладывайте.
— Вчера мы отловили кретина. Им неожиданно оказался…
— Вы полагаете, я забыл вчерашний доклад?
— Виноват… Час назад заставили его говорить.
— Так. Интересно. Какие меры воздействия применялись?
— Сначала обычный набор в девятой комнате. Результат оказался нулевой.
— Конечно. Обычные методы для кретинов не подходят.
— Да, знаю, но я не мог отказать ребятам.
— Всем известно, что ваши ребята мясники, полковник.
— Мои ребята истинные патриоты. Нужно было дать выход их праведной злости.
— Ясно. Я пошутил, продолжайте доклад.
— Чтобы сломить упрямство этого вонючего бунтаря, мы использовали препарат «Поршень». Сутки кретин сумел продержаться, а после двадцатичасовой инъекции начал бредить.
— Сутки! Железный тип. Как же он бредил?
— В течение долгого времени он повторял одну за другой две фразы. Вот, читаю: «В центрфорварде мое спасение» и «Душа очистится при встрече».
— Полковник, но это какая-то чепуха! Что за центрфорвард! Надо полагать, спортсмен? Странно, спортсмены все отличные парни. Еще и душа какая-то… Действительно, бред. Вы видите здесь смысл?
— Мой генерал, поначалу я тоже не понял ценности этих фраз, хотя в них и содержались два конструктивных момента: «центрфорвард» и «встреча». Казалось невозможным практическое использование полученных сведений в борьбе с пауками. Слишком мало конкретного.
— Это я и имел в виду.
— Но тут есть один нюанс. Бред кретина не имеет ценности лишь в том случае, если центрфорвард является человеком.
— А кем же еще?
— Я подумал: вдруг под этим словом скрывается что-то другое? Вы поразительно точно отметили корявость фразы, о человеке так не говорят. На всякий случай я решил навести справки, тем более, что в моем предположении была единственная надежда на успех. Теперь докладываю вам, мой генерал! В районе центральных трущоб имеется гостиница средней шикарности. Официальное ее название «Возрождение», но однажды в гостинице остановился Серов, и в честь этого события местный сброд стал называть ее «Центрфорвард».
— Да, Коля Серов был отличный футболист… А вы молодец, пятый!
— Всецело ваш, мой генерал!
— Ну-ну. Что предприняли дальше?
— Мы немедленно переключили все посты на контроль радио обстановки в подозреваемом квадрате. И только что получено сообщение: в гостинице «Возрождение» зафиксирован мощный источник помех. Спектр помех соответствует форме номер один. Сомнения отпадают, товарищ генерал, там сидит паук.
— Важнейшая новость! Я распоряжусь о вашем награждении.
— Служу трудовому народу!
— Как вы намерены поступить?
— Моей компетенции недостаточно для принятия решения в данной ситуации. Жду ваших приказаний.
— Так. Значит, так. Объект нужно взять. Соблюдайте максимальную осторожность. Никаких патрулей в центре.
— Мы используем только главные пеленгаторы.
— Правильно. Соблюдайте радиомолчание, не посылайте агентов в близлежащие к гостинице улицы. Не спугните паука.
— Как же тогда мы сможем взять его?
— Это ваши заботы. Фантазируйте. Вы должны добиться наконец успеха! Пора заткнуть рты столичным крысам.
— А если он обнаружит нас? Пауки чуют наших людей за квартал.
— При малейших признаках провала — уничтожьте гадину.
— Это не так просто сделать.
— Убейте. Раздавите. Сбросьте на гостиницу бомбу. Фантазируйте, полковник!
— Слушаюсь. Взять объект или уничтожить его.
— Кстати, если уж мы заговорили о возможности провала, прошу ответить: почему провалы так часто случаются в нашей святой работе? Мне давно не дает покоя этот вопрос. Враг очень силен, но ведь и мы знаем свое дело. Так почему провалы не исключение, а система? Как вы думаете?
— Это не в моей компетенции.
— Не бойтесь, я спрашиваю строго конфиденциально.
— Не знаю. Это не в моей компетенции. Разрешите идти?
— Идите, товарищ пятый, идите. Доклад принят.
— Я всецело ваш.
— Свобода — наше знамя.
— Давно пора укрыть тебя твоим знаменем, грязный лампас.
— Вы что-то сказали, полковник? Я не расслышал.
— Я сказал: процветание — наша цель, мой генерал!
2.2 РЕТРАНСЛИРУЕМЫЙ СИГНАЛ (источник «Сырье», гриф «Свободный эфир»)Бестолково, как у сухомордого в мозгах. Холодно, слякотно, сопливо. Темень, ни одной самой паршивой лампочки — малолетние поганцы давным-давно их переколотили. Только некоторые окна горят, и все. Дрыхнут обыватели, сны цветные просматривают. Или под телевизор балдеют, смакуют чужие чувства. Или вяжут. На улицу их сейчас золотом не выманишь. Кретин — и тот подумает, прежде чем выйти. Впрочем, перевелись нынче кретины, все повыловлены, один я, небось, остался.
Мерзкая подворотня. Мерзкая гостиница. Мерзкое занятие.
А что остается делать? С утра душа ноет — денег-то нет. Естественно, откуда у истинного гражданина деньги? У истинного гражданина только долги. Очередная гонка — на следующей неделе, там получу свои кровные, а сейчас… Неделю тянуть — извините, это не для меня! Вдобавок, гад тот… как же его зовут?.. В общем, проиграл сегодня одному типу двадцатку. Идиот! Дыру в кармане поставил и проиграл. Еще один долг. Мерзкая жизнь… Эй вы, за окнами, сколько вас ждать? Суслики жирные, хоть кто-нибудь покажитесь!
Пусто…
О! Хлопнула дверь. Кто-то вышел в гостиничный двор, слышны шаги. Неужели нашелся смельчак, который надумал совершить вечернюю прогулку? Это был маленький старичок, в очках, шляпе, с папкой под мышкой. Натуральный профессор. Он увидел меня, растерялся, замедлил шаг. Я преградил ему дорогу и осветил фонарем, тогда на его лице появилось болезненное веселье.
— Молодой человек, — сказал он мне. — Вы ошиблись, ваша дама еще не освободилась.
Тут ему в бок уперлось «шило», и он, видимо, очень хорошо почувствовал это прикосновение, потому что веселое выражение на его лице моментально сменилось тоскливым.
— Шутишь, — улыбнулся я. — Подожди, сейчас я буду шутить.
Снял с него дурацкую шляпу и отшвырнул в темноту. Он затосковал еще сильнее.
— Вы не смеете, — слабым голосом сообщил он мне — Я музыкант. Я сейчас же позову милицию.
Смех на палке. Было видно, что он грозится всерьез. Наверное, со страху.
— Зови, — разрешил я ему и чуть-чуть надавил.
Понятливый оказался старикашка! Он проглотил все угрозы разом, только слабо икнул и больше не пикнул. Ну а как же — интеллигент! Для начала я его нежно встряхнул, чтобы осознал до конца, с кем имеет дело. От моей ласки его залихорадило. Потом деловито обшарил карманы гостя. В пиджаке у него лежал пухлый бумажник, и мое истосковавшееся по чуду сердечко наполнило грудь томительным биением. Волнуясь, я рванул застежку. Там была весомая пачка купюр — не меньше двухсот! Чудо свершилось. В полном восторге я глянул на старичка: носить вечером такие деньги отважится не каждый! Он стоял не двигаясь, губы его вяло шевелились, шептали что-то вроде: «…зачем вы меня посылаете, мне страшно, я никуда не пойду…» — странное он что-то шептал. И вообще у него был странный видок — будто разговаривал во сне. Причем не со мной. Я потрепал его за щеку:
