Времена не выбирают (СИ) - Горелик Елена Валериевна

Вероятно, генерал мог бы многое сказать по поводу подобного упрямства, но поскольку речь шла о коронованной особе, он смолчал. Возможно, зря. А возможно, как и все вокруг, просто верил в счастливую звезду Карла.

Тому и впрямь неприлично везло. При Головчине он попал под обстрел тех дьявольских ракет — полегла половина его личной охраны, а на нём ни царапины. У Веприка, совсем недавно, под ним были убиты две лошади. Буквально три дня назад король лично возглавил разъезд и нарвался на стычку с таким же русским разъездом — снова гибли его драбанты, пуля пробила королю шляпу, зарядов едва хватило, чтобы продержаться до подхода подмоги… Словом, пока всё выходило так, будто сам Бог на стороне шведов.

Потому Левенгаупт ничего не сказал.

9

— Всё, — сказала Катя, спрыгивая с бруствера на галерею. — Они меня увидели и сделали выводы… И я кое-кого знакомого там видела, — добавила она вполголоса, видя вопросительный взгляд полковника. — Вероятнее всего, скоро он будет здесь, вместе со своей командой.

— Что ж, встретим их как полагается, — ответил Келин, явно вкладывая в свои слова сразу несколько смыслов. Во всяком случае, его прикосновение к трофейной винтовке, висевшей на плече, отнюдь не было случайным.

…Шведы пока что экономили на бомбах, «ковыряли» бруствер ядрами, стараясь попасть по русским пушкам и их расчётам. Во времена гладкоствольной артиллерии — задача нетривиальная. Пока им не везло. Но каменная «шрапнель» уже ранила солдат на стенах. А шведы формировали три штурмовые колонны, намереваясь атаковать основными силами с запада и северо-запада… Полковник был абсолютно уверен, что они ещё до рассвета начали делать подкоп, подразумевая подвести сапу под стену и заложить там основательную мину. Потому сейчас, пока не особенно шумно, внизу сидели русские сапёры и слушали. Судя по донесениям — а Катя имела возможность наблюдать, как к полковнику начали бегать солдаты снизу — что-то они да услышали. А значит, примут меры.

У неё под началом оказались полторы сотни солдат устюжского полка и пара десятков местных — полтавчан, откликнувшихся на призыв Келина вставать под ружьё. Плюс четыре орудия с расчётами. Ну, эти и так уже вели контрбатарейную стрельбу, пока столь же безуспешно, как и оппоненты. Однако, как только штурмовые колонны выдвинулись вперёд, канониры сменили ядра на бомбы и перенесли огонь на живую силу противника.

Пока потери несли только шведы. Но это ненадолго. Стоит им поднять лестницы и взобраться наверх, как начнётся отчаянная рубка на стенах, да и стрелять будут снизу.

Штурмующие начали разбег, стараясь проскочить простреливаемое пространство как можно скорее. И без всякой подзорной трубы Катя заметила среди сине-жёлтых шведских мундиров знакомую ей натовскую «цифру». Сколько там «диких гусей»? Сложно было сказать, но навскидку чуть более двух десятков. Идут не в первых рядах, что неудивительно для таких ребят: наёмники не очень-то любят умирать, ибо мёртвым деньги ни к чему. Но если Карл Карлович расшифровал её визуальное «послание» так, как она предполагала исходя из его характера, то «гуси» получили один весьма чёткий приказ. И постараются выполнить его, даже если перед тем половина шведской армии поляжет при штурме. Ну, а в её задачу входило как раз не позволить им этот приказ выполнить.

Первые лестницы появились у Киевской надвратной башни, там командовал полковник и уже вовсю шла стрельба. К Спасским воротам штурмовая колонна с чужеродным «цифровым» пятном только-только приблизилась, и солдаты начали её дружный обстрел. «Дикие гуси» в ответном огне участия не принимали: берегли боезапас. Казалось странным, что они не используют местные кремнёвые ружья. Катя, вон, палила из них вовсю и перезаряжала как хороший фузилер — за двадцать секунд. Брат чуть ли не с самого начала позаботился, чтобы все в «Немезиде» умели обращаться с тутошним гладкостволом любого калибра и размера. А эти? Неужели шведы бы не выдали им четыре десятка фузей с боезапасом, если бы поступил такой запрос?

Что это — непомерная спесь? Банальная лень? Вот что у них тогда с головами, у этих «диких гусей»?

А дальше у Кати не осталось времени на размышления. Надо было всячески препятствовать установке штурмовых лестниц. Парочку оных солдаты оттолкнули заготовленными заранее жердями, но снизу шведы открыли плотный ружейный огонь, прикрывая лезущих наверх своих, и защитники перешли к тактике уничтожения прорвавшихся… Начался штурм.

Катя глохла от пушечной пальбы, выстрелов, разноязыких выкриков, грохота ударявших в камень ядер. Полковник поставил перед всеми офицерами единственную боевую задачу: не допустить прорыва, удержать позиции на стенах. Вот и занимаются сейчас все, кто может держать в руках оружие, выполнением поставленной задачи. И жарче всего, как и предполагалось, было на трех участках — Спасских, Киевских и Мазуровских воротах, хотя к последним как раз подошла не самая большая штурмовая колонна. Палили из пушек на Покровском бастионе: шведы зашли с востока и пытались если не пробраться там, то оттянуть на себя максимально возможное количество защитников крепости, не позволяя сосредоточить все силы на западных фасах.

Наконец несколько самых удачливых шведов взобрались на бруствер и метким пистолетным огнём проложили себе дорогу. Катя не стала даже тратить время на багинет — резко и сильно ткнула стволом разряженной фузеи шведскому офицеру в «подвздошье» — то бишь в пресловутое солнечное сплетение. Офицер от такого приветствия сложился пополам, а солдат, стоявший рядом с Катей, добавил ему прикладом. Швед беззвучно канул в пространство за стеной, но ему на смену лезли ещё солдаты в сине-жёлтом, да и те, что уже перескочили через бруствер, отчаянно рубились с защитниками на шпагах. Не любила Катя длинные клинки, хоть и научилась ими неплохо владеть. Но пришлось доставать из ножен свою шпагу и вступать в ближний бой.

Это была вроде бы простая офицерская шпага с шестигранным клинком, но рукоять и эфес вызолочены, а на клинке шрифтом начало восемнадцатого века выгравированы слова «Ум, честь, безстрашiе». Подарок Петра Алексеича по случаю присвоения очередного звания. Или, как здесь говорят, чина. Девиз как бы намекал, что нужно ему соответствовать. Вот она и соответствовала как могла.

В одной руке — шпага. В другой — «диверсантский» нож с воронёным полуторным серрейторным клинком. Шведы, обученные ходить в атаки со шпагой и ружьём с примкнутым багинетом, оказались неприятно удивлены. До того им попадались только противники, которые встречали их либо теми же багинетами, либо шпагами, но никогда не совмещали эти два вида оружия… Русские солдаты, видя, насколько эффективно подобное сочетание, стали поглядывать на девицу-поручика, которая вертелась между противниками, отражая их атаки и нанося свои удары. Поглядели — и сами стали подражать: в одной руке шпага, в другой ружьё с багинетом или просто багинет. У кого-то получалось весьма неплохо. Вскоре на этом участке стены прорвавшихся шведов сбросили вниз. А лестницу, по которой они взбирались, какой-то солдатик догадался подцепить крюком и втащить внутрь. Всё шведам больше мороки.

…Несколько минут передышки. Надо срочно оценить потери и перезарядить весь огнестрел под руками. Окинув взглядом позицию, Катя насчитала до двух десятков убитых русских солдат. Много. Не обучены эти ребята правильному ближнему бою, увы. Но оставшиеся в живых внушают надежду, что дальше таких потерь удастся избежать: они получили реальный боевой опыт и теперь знают, как противостоять этому противнику. Правда, когда на штурм пойдут наёмники, потери снова возрастут… Солдаты после первой отбитой волны штурма выглядели не лучшим образом. Все тяжело дышали, как после спринтерского забега, у всех лица в пороховой копоти и поту, кафтаны местами порваны. Некоторые ранены — их наскоро перевязывают товарищи… Катя подозревала, что сама выглядит не лучше. Но ей до этого не было никакого дела. Она жива, относительно цела — значит, может драться. И будет драться, пока её не пристрелят…