Андрей Мартьянов - Время вестников
Рыцари ордена святой Марии и его Первый Магистр отлично зарекомендовали себя во время Азиатских Походов Барбароссы (см.), а после завершения военных действий (приблизительно 1199 г.) перебрались на север Европы, выкупив у императора право основывать крепости и города в покоренных землях Северной Прибалтики. Развивая экспансию в восточном направлении, рыцари Ордена в тридцатых годах 13 века вышли к пределам Новгородской республики. На этом рубеже без всяких видимых причин по личному распоряжению Гунтера фон Р. продвижение орденских войск было остановлено. Более того, в 1238 г. по инициативе Ордена в городе Псков состоялся т. н. «Псковский съезд» (см.), где интересы рыцарей представлял сам Великий Магистр, а Новгородскую республику – молодой князь Александр Ярославич. На «Съезде» было составлено и подписано историческое соглашение…»
Читать далее во всех подробностях у Казакова просто не хватило сил. От выпитого в чудовищном количестве крепчайшего кофе распирало организм, от наплыва информации плавился мозг, к тому же автоматом Сергей отметил, что пытает компьютер уже третий час – а по сю пору не выбрался из двенадцатого столетия. Он выскочил из-за монитора (едва отметив, как напрягся при его резком движении крепкий парень с бейджем на рубашке), бегом посетил санузел, вернулся – также бегом – к своему компьютеру и лихорадочно закрутил мышиным колесиком, по диагонали пролистывая всемирную историю с века двенадцатого по век двадцать первый. Итак…
…Энергичная совместная экспансия Священной Римской империи, Византии (где на четыре столетия воцарилась крепкая династия Склиров), Великого Халифата и объединенных русских княжеств на восток приводит к тому, что монголо-татарское нашествие фактически окончилось, не начавшись. Объединителем разрозненных княжеств (при военной помощи Тевтонского ордена) выступает юный новгородский князь Александр Ярославич, за свои заслуги нареченный Александром Завоевателем – и быть бы ему первым правителем всея Руси, когда б не скоропостижная смерть от неясной хвори в 1245 г. Эстафету власти приняли Рюриковичи, на северо-восточных рубежах Священной Римской Империи формируется мощное славянское государство. Германские и византийские посольства ведут отчаянную борьбу за влияние при дворе первого русского царя…
…Династия Меровингов – полтысячелетия на французском престоле. Искусная дипломатия, отлаженная экономика, гибкая внутренняя и внешняя политика. Не грянуло ни Тридцатилетней, ни Столетней, ни Великой Французской, ни наполеоновских войн; сам лейтенант Наполеоне Буонапарте в составе группы армейских офицеров в 1790 г. обвинен в заговоре против короны, разжалован и сослан в колонии; имя его бледной тенью осталось в истории лишь потому, что защитником на процессе выступал некий Максимилиан Робеспьер, впоследствии – блестящий адвокат, один из корифеев европейской юриспруденции…
…Процесса тамплиеров – не было ни в 1314 г., ни в каком ином. Сеть тамплиерских банков, успешно конкурируя с генуэзскими и венецианскими банкирами, к 17-му столетию охватывает всю Европу. В итоге – учитывая прочие существенные факторы – бурный рост экономики, промышленная революция на столетие раньше, единое экономическое пространство в Европе к началу двадцатого столетия. Американский континент открыт на семьдесят лет раньше и не испанцами, а французами…
…Запросы «Ленин», «Сталин», «Гитлер» – никакой информации. Первая Мировая, Вторая Мировая, Октябрьский переворот, Третий Рейх – пустые сочетания букв. Конечно, свято место пусто не бывает, вместо них – какие-то иные названия, какая-то «Война за проливы», какой-то «Апрельский путч», череда колониальных войн… баталии на Тихом океане (крейсер «Аврора» поставлен на вечный прикол у набережной Памяти Цусимы в Санкт-Петербурге как памятник победе русского флота над японцами в 1874 г.)… Однако, судя по описаниям господина Божейко, судя по размеру глав, посвященных войнам, все эти вооруженные конфликты последнего времени и близко не стояли рядом с чудовищными гекатомбами той новейшей истории, что была памятна Казакову. Хиросима известна лишь как крупнейший центр японского автомобилестроения…
Давным-давно, еще в той реальности, где остались кошка Машка и Александрийский столп, Казакову довелось видеть занятный клип. Огромная пустая комната с полом, сплошь уставленным костяшками домино – тысячи, сотни тысяч маленьких черно-белых табличек, стоящих вертикально. Аккуратный юноша, китаец не то кореец (только у жителей Востока хватит терпения расставить сто тысяч шашечек по полу в определенном порядке) кланяется в камеру, наклоняется и легко толкает пальцем одну-единственную костяшку. Падая, та опрокидывает соседнюю, от соседней падает еще несколько, дальше и дальше, расходясь спиралями, бежит с нарастающим костяным шелестом мгновенный ручеек… И после того, как падает последняя костяшка, на полу в большой пустой комнате белым по черному выложен иероглиф «юн» – «вечность».
Видимо, схожим образом и творится история. Даже маленькие люди, совершая мелкие дела, дают начало событиям, которые изменят картину мира – а ведь дела, совершенные в прошлом этого мира двумя Вестниками и их спутниками, никак нельзя было назвать «мелкими» и «незначительными». Легчайший толчок может сдвинуть грозную лавину. Он и сдвинул, и теперь бывший старший лейтенант Сергей Казаков, он же бывший барон Серж де Шательро, чувствовал себя надежно погребенным в недрах этой самой лавины. Одно утешение – судя по учебнику господина Божейко, новый мир получился куда симпатичнее мира прежнего.
…«В ходе Иерусалимского саммита 1988 г. главы Трех Великих Держав и президенты шестнадцати ведущих стран мира подписали Конвенцию о запрете на использование ядерной энергии в военных целях (кроме Объединенных Военно-Космических Сил вне пределов Солнечной системы). Выступая по этому поводу с речью, российский император Николай III сказал…»
Последняя фраза Казакова добила.
Рухнув физиономией на скрещенные поверх клавиатуры руки, он погрузился в спасительное забытье.
* * *
«Оп-па…» – ошеломленно подумал Альберт, глядя, как странный парень за семнадцатой машиной вдруг оседает в кресле. – «Неужто наркоман?! Ладно, сейчас…»
– Эй! Глазки открываем, уважаемый! Ну-ка, очнулись быстренько! Э-эй…
– Не тряси, я в порядке, – проворчал посетитель, не без труда поднимая голову. Альберт быстро, привычно (не зря учили) прощупал на шее парня пульс, оттянул нижнее веко. Ну да, пульс слабоват, зрачки расширены, но на наркотический отходняк вроде не похоже, обычный обморок…
– Слава Богу. А ну, посиди пока тихо, не нравятся мне твои зрачки. Чего, сомлел? Хрена ли было столько кофе по жаре жрать… Как чувствуешь себя?
– Нормально чувствую. Жить буду. Слушай… – парень покосился на бейдж. – Альберт… До Народной улицы как мне отсюда доехать?
Альберт откровенно почесал в затылке, пожал плечами:
– Да я такой улицы в Питере даже не припомню. Это где? В Царском Селе, что ли?
Клиент прерывисто вздохнул – не то всхлипнул, не то горько усмехнулся, сказал непонятно:
– Спасибо тебе, отче Колумбан, удружил по самые… – и еще добавил длинно, цветисто, многоэтажно. Альберт только языком прищелкнул с уважением. – Ну и ладно. Бойцовый кот нигде не пропадет!
– «Бойцовый кот есть боевая единица сама в себе», – машинально, как отзывом на пароль, откликнулся Книзе. Странный пришелец воззрился на него, как громом пораженный.
– Аб-балдеть! Неужто и здесь?! – потрясенно выдохнул он. – Ну, тогда точно – будем жить. Ты мне скажи, Альберт: у вас компьютерные техники хорошо зарабатывают? Ну, то есть не у вас конкретно, а – вообще? В Питере?
Он уже совершенно пришел в себя, поднялся на ноги и смотрел весело. Альберт ответил философски:
– Вообще по-разному, – удивляясь про себя: «Откуда ты такой взялся, братец?» – Смотря что ты умеешь. В ВКС, точно знаю, платят мама не горюй, но и служба там…
– Вэ-кэ-эс – это Военно-Космические Силы? – перебил парень. – На-армально! «На пыльных тропинках далеких планет останутся наши следы…» Все, пошел наниматься в космический десант. Бывай здоров, братуха.
– Эй, – окликнул Книзе, когда посетитель направился к выходу, – а платить кто будет? Лермонтов?
– Так написано ведь, что бесплатно?
– Глобалнет – бесплатно. А ты еще кофе насосался рубля на три. Инга! Посчитай семнадцатый!..
Босяк в странной домотканой одежде остановился. Усмехнулся. Покрутил головой. Потом полез за пазуху и вытянул на длинном шнурке довольно большой кожаный кошель вроде того, в каком туристы таскают документы и деньги. Распустил на мешочке завязки, чуть тряхнул горловиной в пригоршню, убрал кошель назад под рубаху. Вернулся, сунул что-то Альберту в ладонь, махнул рукой – «сдачи не надо!» – и выскочил на Невский, мгновенно растворившись в потоке августовского солнца.
