Андрей Валентинов - Око Силы. Вторая трилогия. 1937–1938 годы
– Да…
Краснолицый задумался.
– Я скажу Фраучи. Только не вздумайте появляться сами – вас опознают тут же. У Агасфера странная антипатия к вашей семье. Это все?
– Почти! – улыбнулся Чиф. – Только ответьте на несколько вопросов. Прежде всего, где сейчас Агасфер? Кто он?
Волков покачал головой:
– Я клялся. Эту клятву не могу нарушить даже я. Догадайтесь, Косухин! Чтобы управлять страной, не имеет смысла работать дворником. Подумайте!
– Постараюсь… Тогда другой вопрос: чего Агасфер боится? Или кого?
Ярко-красные губы дрогнули.
– Он никого и ничего не боится, Косухин! В стране нет силы, которая могла бы оказать сопротивление, так что союзников вы здесь не найдете. Сейчас Агасфер заигрывает с чугами, пытаясь овладеть их древним секретом. Но чуги вам не помогут… Поищите на Тибете! Агасфер построил там Шекар-Гомп, и, похоже, не зря…
В словах краснолицего был резон. Там, где враг искал источник силы, могла таиться его гибель. Хотелось спросить о многом, прежде всего о таинственных «чугах», но Чиф решил говорить о главном:
– Шекар Гомп – это Око Силы, да? Так что сейчас происходит на Тибете?
– Я все-таки военный, – краснолицый задумался, сильные пальцы ударили в столешницу. – Агасфер… Он все-таки не всесилен, и как раз на Тибете у него что-то не получается. Шекар-Гомп расположен там, куда и птице не долететь, военная угроза минимальна, и все-таки там стоят несколько наших дивизий. Причем, как вы догадываетесь, не обычных дивизий РККА. Значит, он чего-то опасается. Два раза Агасфер посылал целые экспедиции куда-то севернее Шекар-Гомпа. Против кого, не знаю, но ни одна из них не вернулась.
Теперь настал черед думать Косухину. Севернее Шекар-Гомпа – звучало не очень определенно. Впрочем, заинтересовало другое.
– Шекар-Гомп, как мне известно, научный центр. Чем он вам мешает, господин Волков?
– Научный? – краснолицый зло усмехнулся. – Спросите Степана, он вам объяснит. Но вы правы, Косухин, благодаря Шекар-Гомпу Агасфер стал сильнее, и такие, как вы и я, ему уже не нужны. Мы все-таки были когда-то людьми…. Пока Агасфер не решается по-настоящему меня тронуть, но это только пока… Знаете, до сих пор жалею, что в 21-м не решился помочь вашему отцу и взять Агасфера за глотку. Тогда еще было можно… Кстати, у вашего отца был один американский знакомый, археолог, так он в последнее время что-то зачастил на Тибет. Проконсультируйтесь у него, может, подскажет… Все, хватит с вас! Надеюсь, Иван Косухин, мы больше не увидимся…
В голосе краснолицего Чифу почудилась не угроза, а хорошо скрываемое облегчение. На миг представилось, что они поменялись местами. Да, краснолицый боится. Кажется, он и в самом деле сидит рядом со Смертью. А если… Слово «князь» – не иголочка ли для Кощея?
Косухин переборол искушение. Те, кто мог противостоять Агасферу, важнее, чем гибель этого упыря.
– Последний вопрос. Ваш заместитель сказал, что «СИБы» – жертвы особой болезни. Это действительно так?
– Ему так объяснили, – устало проговорил Волков. – Версия не хуже прочих. Можете поискать правду, если не страшно…
На улице уже стемнело, и пустое Головинское шоссе показалось особо неуютным. Всю дорогу Чифу чудилось, что чьи-то глаза внимательно следят за ним, хотя вокруг не было ни единой души. Впрочем, это уже не смущало. Главное сделано – в Теплый Стан они попадут. То есть, не они. Этим займется Бен, а вот ему, Джону Косухину, самое время связаться со старым отцовским приятелем, известным американским археологом Тэдом Валюженичем…
Глава 11. За грань
Партсобрание закончилось поздно. На улице давно стемнело, с черного низкого неба беззвучно падали мокрые снежинки, кружась в свете уличных фонарей. Огромный город медленно затихал. Людской поток схлынул, в полупустом автобусе было тихо и уютно, хотелось ехать как можно дальше, до конечной, не выходя на знакомую с детства улицу. Домой не тянуло – может, впервые в жизни.
Ахилло все же пересилил себя и вышел на своей остановке. Отец уже наверняка начал волноваться, хотя новости, принесенные Михаилом, едва ли успокоят старого актера.
Дела были плохи – хуже некуда. На собрании должен был выступить Ежов, но он почему-то отмолчался, передоверив эту ношу новому заместителю. Все началось обычно, но затем, процитировав в должном количестве вождей, докладчик спокойно, будто речь шла о вещах обыденных, сообщил, что в стенах Главного управления действует вражеская нелегальная организация, известная как «Вандея». Некоторое время Ахилло еще надеялся, что дело закончится общими словесами, но докладчик начал называть фамилии. Кое-кто уже был осужден, попав в члены подполья как бы посмертно, но вот прозвучало имя Фриневского, затем полковника Альтмана, и, наконец, – старшего лейтенанта Пустельги. Что последует дальше, Михаил уже знал. Новый заместитель перешел к «соучастникам» и тем, кто «потерял бдительность», работая с врагами. Фамилий называлось много, из всех отделов, даже из неприкосновенного – иностранного. Капитан ждал: если он окажется «соучастником», то ему не дадут даже выйти из здания. Став лишь «потерявшим», можно было прожить еще неделю-другую.
Михаил немного ошибся. Его скромной персоне был уделен отдельный пассаж, из которого капитан узнал, что проявил «подозрительную слепоту», «доверчивость на грани предательства», «непрофессионализм», допустив вдобавок «игнорирование указаний руководства». Стало ясно, что Ежов не простил ему «слепоты», проявленной в Теплом Стане. На миг Ахилло ощутил нечто, похожее на злорадство: все-таки припек этого карлика с блеклыми глазками! Впрочем, это был не тот случай, когда он мог посмеяться последним.
Это было приговор. Докладчик упомянул, что чрезвычайные партсобрания состоятся послезавтра. На одном из них и будет решена судьба «матерого двурушника» Ахилло. Впрочем, исключения из партии часто происходили уже после ареста.
Михаил стоял у подъезда, докуривая папиросу. Страшно не было, скорее, он ощущал тупое безразличие. Конечно, можно еще побарахтаться. Сообщи он об убежище в Доме на Набережной, а заодно о некоторых делах Теплого Стана, чашу могла пронести мимо. Но вскоре заклание повториться. Тянуть время? А, собственно говоря, зачем? Ахилло помнил, как подследственные сходили с ума в ожидании ареста. Лучше сразу…
По улице торопились поздние прохожие, снег продолжал падать, желтые окна в доме напротив дышали покоем и уютом. Сегодня Михаил еще мог вернуться домой, увидать отца. В последний раз? В предпоследний? Какой-то сосед, заходя в парадное, вежливо поздоровался. Михаил кивнул, не задумываясь. Может быть, именно этого пригласят в понятые… Плохо, если арестуют дома: отец может не вынести. Бежать? Но куда? Никто не поможет, он теперь чумной. Даже Карабаев не подошел к капитану после собрания…
Пора было идти домой. Михаил по давней привычке оглянулся, и тут слух зафиксировал еле слышное гудение – где-то в начале улицы двигалась мощная машина. По позвоночнику пробежала дрожь: это могли ехать за ним. Если так, пусть берут здесь!
Мелькнул свет фар. Сознание автоматически фиксировало: «ЗиС», уже не новый, за рулем некто в штатском. Значит не за ним, «свои» разъезжают по-другому. Михаил уже собрался уходить, как вдруг замер на месте. Старый «ЗиС», черный или темно-синий, одинокий шофер! Конечно, это могло быть совпадением, подобных машин в Столице немало. Сейчас она проедет мимо, можно будет спокойно идти домой…
Автомобиль снизил скорость и начал тормозить. Открылась дверца. Высокий человек в сером плаще шагнул на тротуар. Из-под большой плоской кепки выбивались пряди белых волос. Седой неторопливо огляделся, заметил Михаила, немного подождал, а затем поднес руку к кепке:
– Товарищ Ахилло? Добрый вечер… Я вам звонил, но вы еще не вернулись…
Голос был спокойный, словно речь шла об обычном деловом свидании. Лицо незнакомца скрывала тень, но было заметно, что он совсем не стар, а седой парик лишь не особо удачная маскировка.
– Чем обязан? – вздохнул капитан. – Явились с повинной?
Седой покачал головой:
– Речь не обо мне, речь о вас. Товарищ Ахилло, Ежов завтра подпишет ордер на ваш арест. Что будет дальше, объяснять не буду. Я предлагаю иной выход…
– Дом на Набережной, четвертый подъезд? – усмехнулся Михаил. – Клетку с канарейкой брать?
– Знали? – в голосе Седого мелькнуло удивление. – Знали – и молчали?
– Знал. И молчал. Кстати, ваша конспирация никуда не годится. Любой хороший оперативник раскроет вас за неделю.
– Благодарю за предупреждение, – послышался негромкий смех. – Но у Ежова не осталось хороших оперативников. Значит, молчали? Выходит, те, кто рекомендовал вас, не ошиблись.
Ситуация была дикой, нелепой, и вдруг Ахилло сообразил, что это и есть спасительный выход. Забрать отца, сесть в машину и исчезнуть. Пусть ищут! Пусть кусают локти с досады!..
