Мамалыжный десант - Валин Юрий Павлович
Навстречу полз обеспокоенный Иванов.
– Откуда били?
– Да черт его знает. Может, и снайпер, но не особо близко.
Иванов взял один из мешков, двинулись побыстрее. Офицеры и Лабодской у здания тоже залегли, разумно остерегаясь внезапной пули.
– Бойцы, быстренько с калиткой разбираемся, – призвал Земляков. – Внутри, может, не особо спокойнее, так хоть не дует.
Штабной переводчик был прав: морозец слабел, опять все стало сыро и гадостно, особенно если переползать приходится. Но наколенники – это вещь!
Саперы наскоро перевели дух и занялись проверкой входа. Мина обнаружилась почти сразу, потом вторая – фрицы и ворота, и широкую боковую дверь зловредно испоганили. Жора разминировал ворота, перепроверил.
– Здесь только одна стояла. Обычная, ничего такого.
– Бдительнее, товарищи. Здесь мастера работали изобретательные, вполне могут быть и серьезные сюрпризы, – напомнил капитан Жор.
Тимофей помогал откатывать ворота, они оказались высокими, но удивительно легкими.
– Вот она – драгоценная дюраль. Покрасили для маскировки, но она самая. В начале войны не особо экономили, – с удовлетворением констатировал капитан.
Внутри оказалось не особо темно: крыша наполовину стеклянная, серый свет вполне пропускает. Наверное, когда строили, так и вообще получилась курортная оранжерея, а не цех. Но сейчас часть стекол повыбивало бомбежкой, переплеты наскоро зашиты фанерой, а в некоторые так и вполне свободно снег задувало.
Иванов охранял, остальные готовились, разбирая инструмент и прочее.
– Все взяли? – поинтересовался Земляков, поудобнее сдвигая противогазную сумку.
– У меня того… пластина выпадает, – пожаловался Николай.
На бронированной груди сапера действительно лопнула ткань, вылезал край пластины защиты.
– Да, ползать в них нужно осторожнее, – признал старший лейтенант. – Тима, можно чего сделать?
Шнурочки и обрезки строп у сержанта Лавренко всегда имелись, прорезал ткань на жилете сапера, наскоро прихватил стропой. Хорошо, имелся случай парашютом немецким разжиться – фрицы заботились, ночами накидали в достатке.
– Иванов, проверяйся! – окликнул Земляков.
– Готов. – Иванов закинул за плечи трофейный рюкзак. – На мой взгляд, пуст завод. Что наличия мин, конечно, не исключает.
– Все повнимательнее, – призвал Земляков. – Егор Дмитриевич, вы бы фонарем ограничились, инструментальное вооружение мы и сами дотащим.
– Я к инструменту привык, не отягощает, – сказал переводчик. – Притомлюсь – отдам, не волнуйтесь, Евгений.
К лифтам вышли сразу же, две огромные клети сложно было не заметить. Капитан посветил вверх, на тяжелую ферму с электродвигателями и катушками тросов.
– Солидно. Этажа четыре. Это если на первый взгляд.
– Солидно – это хорошо. Не халупа какая, сразу на голову не завалится, – ободрил группу Земляков.
Было понятно, что все думают об одном: объект серьезный, минировали или нет – сказать трудно, но вполне могут и рвануть заряды фрицы. Прямо вот сейчас или через минуту.
Нормальная лестница отыскалась рядом с лифтами, двинулись вниз: впереди Иванов с маленьким сапером, за ними на дистанции капитан и оба переводчика, Тимофей со вторым сапером замыкали.
Ступали все вроде бы осторожно, но сваренные из толстого металла ступени и перила вздыхали и грюкали – звук разносился, будто «тридцатьчетверка» вниз перлась.
– Чего ж они тут делали? – прошептал Николай, освещая крупные белые и желтые надписи на стенах. – Танки или подлодки?
– Какие танки из дюраля? И вообще, ты лучше потом спрашивай. Когда вылезем.
Сержант Лавренко подвалы и раньше не очень обожал, а с недавних времен так и вообще невзлюбил. Вот же непривычная обстановка. Уже казалось, что сзади кто-то крадется. Наверное, просто лестница вибрировала, но все равно. А следующего этажа все не было. Уже шестой пролет…
Следующий этаж все же появился. Станки, столы для сборки, цепи для подвесной транспортировки… Офицеры совещались, читая надписи на стене. Тимофей присел на лестнице, фонарь выключил, слушал. Сверху вроде бы доносились отзвуки разрывов – бомбят или обстреливают? Или это вообще кажется? Словно уже в глубокую шахту спустились…
Группа продолжила спуск. Фонарь сержант Лавренко так и не зажигал, хватало света от Колькиного прибора. Непонятно, сколько тут ходить придется, запасные батареи есть, но лучше поэкономить. Демаскировка опять же…
– Слышь, Тима, а может, оно прямо в метро ведет? – прошептал Николай. – Чо-то глубоко слишком.
– Не, старлей рассказывал, тут метро старинное, крошечное. Как ее… система мелколежания. На московское совсем не похоже. И здесь метро вроде как под бульваром идет.
– Жаль. Я бы хоть на какое метро глянул. А то только в кино и видел, – пожалел, но не особо искренне, сапер.
Минус третий этаж. Командиры, после некоторого колебания, двинулись налево по этажу. Тимофей, проходя замыкающим, глянул на пролет, уходящий в нижнюю тьму. Сколько там еще?
Зал, довольно просторный, воздух относительно теплый – стало даже жарко: набитый сидор и особенно жилет-кираса здорово грели. Сквозняков здесь не было, пахло маслом, химией и еще чем-то техническим. Лучи фонарей выхватывали верстаки, металлические шкафы, жестяные колпаки ламп, инструменты. Тимофей видел станины аккуратных сверлильных станков, токарный станок – небольшой, изящный, как игрушка. Эх, как тут все оборудовано, просто зависть берет.
Миновали зал, полный массивных ящиков и емкостей, здесь стояли небольшие печи в переплетении вытяжных труб и коробов.
Далее перегородка из множества стекол в легких переплетах, письменные столы, чертежные доски с замысловатыми вертикальными линейками. В стеллажах – рулоны бумаги, калька и еще более хитрые линейки и лекала. Кто-то из идущих впереди оперативников наступил на брошенный карандаш – хрустнуло, словно из пистолета пальнуло. Идущий впереди Николай вздрогнул, крепче взялся за автомат. Это да, вроде бы ничего страшного, пусто кругом, одно оборудование и канцелярия, а жутковато. Это от темноты и глубины.
Лучи фонарей скрестились на табличках над дверями – впереди были кабинеты, видимо, самые начальственные.
– Здесь где-то, – вполголоса сказал капитан Жор. – Внимательнее, ребята!
Большая часть кабинетов стояла с распахнутыми дверями. Взламывать пришлось одну комнату, да и там дверь саперному топору не особо противилась. В кабинетах царил беспорядок, с первого взгляда было понятно: собирались в спешке. Несгораемые шкафы нараспашку, ящики из столов выдвинуты, местами сплошной ковер из бумаг и чертежей.
– Бардак откровенный, – вздохнул Земляков. – Что ж, приступаем. Иванов, вы вокруг осмотритесь-присмотритесь?
Офицеры занялись бумагами и шкафами. Для охраны процесса оставили Николая, остальные двинулись на доразведку этажа.
– Нехорошо, – задумчиво сказал Иванов. – Похоже, вывезли все секретное. И не жгли ничего, и минных сюрпризов нет. Давайте прочешем тот край и коридор, далеко не расходимся, смотрим бдительно…
Много здесь было всего самого разного, порой малопонятного сержанту Лавренко. Приборы с проводами и ручками для кручения, циркули и иные чертежные штуковины, таблицы в рамках, без рамок, на крученых пружинках, книги-справочники и журналы с неприличными женщинами, кофейники и даже трость с монограммой. Да, как много для заводских исследований нужно. В некоторых шкафах оставался порядок: аккуратно висели рабочие халаты, над каждым – красивая бирка с фамилией. Интересно, немцы здесь командовали или венгры по собственному разумению на рейх прилежно трудились?
Тимофей потыкал тростью в халаты – за ними ничего секретного не прощупывалось. Собственно, если и увидишь что-то важное и секретное, то как узнать, что оно именно важное? Тут капитана и двух переводчиков маловато, сюда какой-то следственно-научный батальон нужно засылать.
Было слышно, как шепотом ругается за стеллажами Жора: сапер наступил на разбитый флакон чертежной туши и теперь переживал за свои военно-гражданские штиблеты, которые и так уже к последнему издыханию пришли. Мелка нога у бойца, ему бы тоже на заказ обувь шить, но совершенно не те нынче обстоятельства.
