Бойфренд для Цесаревны (СИ) - Ростов Олег

— Всё понятно. Вам уже успели настучать.

— Что значит настучать, Самарин? Мне доложили по всей форме.

— Тогда Вы всё знаете. И что, ответе мне, как мужчина мужчине. Мне надо было отказаться от вызова? Отказ, это потеря лица. Да я себя сам перестал бы уважать.

— Ты офицер Отдельного Корпуса Жандармов. Иногда свои хотелки нужно отбрасывать или засовывать их куда подальше.

— Только не в этом случае. Извините, господин полковник. Но только не в этом случае.

— Ладно. Сделанного не воротишь. Физиономию тебе сильно попортили?

— В пределах нормы. Губы разбиты. Но ничего, заживут. Первый раз что ли?

— Значит так, Андрей, перед тем, как поедешь к президенту, к Вам с Владимиром в номер придёт одна мадам. Она тоже офицер Корпуса. Она тебя подгримирует. Понял?

— Понял, Ваше Высокопревосходительство.

— И обещай мне, что больше ничего подобного не будет.

— Алексей Николаевич, а если…

— Никаких если, Самарин. Это приказ.

— Есть.

— Вот так то лучше… А красиво ты его сделал. Мне понравилось. Красавчик, Самарин. — Неожиданно сказал Берестин. Я услышал его смех в трубке. Сам улыбнулся. В этот момент пошёл вызов по второй линии. Звонил дед. Блин, и этому уже настучали. Какая оперативность.

— Алексей Николаевич, мне по второй линии дед звонит.

— Вот-вот. Он тебе, я думаю, тоже мозги прочистит. Всё давай. — Шеф ОКЖ отключился.

— Алё, дедушка?

— Ты там что творишь? За каким хером я тебя туда послал?

— А что я творю?

— Ты за какого хрена полез драться?

— Я, дедушка, защищал честь семьи Самариных.

— Честь он защищал. Жаль нет тебя рядом, я бы тебе так защитил, засранец такой. Пороть тебя, Андрей, ещё надо, как сидорову козу. Я тебя послал туда принимать наследство, а не драться в разных грязных притонах.

— Деда, это был бой гладиаторов. Мне бросили вызов, я не мог отказаться. Если бы я отказался, ты бы первый сказал, что я не Самарин. Ибо в роду Самариных нет трусов.

— Трусов нет, но нет и идиотов. Ты что теперь с каждым голодранцем драться там будешь?.. О, Господи, наказание мне под старость лет. Дал же бог внучка. Здесь делов натворил, там ещё натвори что-нибудь. Ты когда повзрослеешь, Андрейка?

— Я, дедушка, уже большой мальчик. Но я ещё молод. А удаль молодецкую показать? Разве ты не таким был, когда кровь в жилах кипит? Вот вернусь, женюсь и стану добропорядочным делаваром и семьянином. Никаких драк и гонок на байке. Обещаю. Буду ходить в смокинге, цилиндре и с тростью, как ты.

— Твою бога душу. Тебе, Андрей, что в лоб, что по лбу. Удаль ему молодецкую. Кровь у него кипит. Знаю я, что у тебя кипит и где… Сильно ирод этот побил тебя?

— Да нет, дедушка. Всё в пределах нормы. Нос не сломан, глаз не выбит. И даже зубы все целые. Ну а губы, так заживут они, как на собаке всё заживает. Не в первый раз.

— Сейчас что делаешь?

— Зашли тут с парнями, так сказать боевые раны продезинфицировать.

— Понятно. Водку пьёшь?

— Нет, дедушка. Водки нет. Честное слово. Текила.

— Текила ему. Хрен редьки не слаще. Вовка где? Рядом с тобой?

— Нет. Володя в номере спит.

— Вот и тебе надо в номере спать, а не шлындать по злачным местам. У вас обоих завтра приём, у президента Мигеля Ривероса.

— Знаю я. Мне уже Берестин отзвонился. Выговор влепил. Отчитал.

— Мало он тебя отчитал. Значит так, идёшь сейчас в номер и ложишься спать, ты понял меня?

— Понял. Сейчас пойду. Я и хотел уже пойти. Вы там что, не спите?

— Нет, не спим. Всё иди и не вздумай дальше пьянствовать.

Дед бросил трубку. Мать их. М-да, оперативно тут стучат. Не успеешь на унитаз сесть, в Москве уже знают. Накатил с парнями ещё пару стопариков. Они смотрели на меня и посмеивались.

— Что, Андрей, пистон вставили уже? — Усмехнулся Антон. Я кивнул.

— Ладно, парни. Пора мне. Пойду выполнять указания шефа Отдельного Корпуса Жандармов и своего деда. Всем спокойной ночи.

В этот момент мобильный опять зазвонил. Посмотрел. Да ёлы-палы, Оля!

— Алё, душа моя.

— Здравствуй, Андрей. Скажи, что это было?

— Когда?

— Недавно. Мне видео показали.

— Лёль, а сколько в Москве сейчас?

— Половина десятого утра. Андрей, ты зачем дрался там?

— Бой гладиаторов, душа моя. Сразу скажу, я не мог отказаться. Это был вызов моей чести.

— А если бы он тебя покалечил?

— Не покалечил бы. Или ты не веришь в меня?

— Верю. Но у тебя всё лицо было в крови. Ты был голый, в одних шортах.

— Красавчик? — Я усмехнулся.

— Тебе всё бы шутить, Андрюша. А когда такое увидела, чуть в обморок не упала.

— А что, видео уже есть?

— Есть, в сети. С разных ракурсов. Пожалуйста, Андрей, я тебя очень прошу. Не надо больше такого.

— Оль, я мужчина. И если мне бросают вызов, я не могу не принять его. В противном случае, ты сама презирать меня будешь.

— Не буду. Я очень люблю тебя.

— Оленька. Ты любишь во мне именно мужчину, а не изнеженного трусливого засранца. Знаешь, я уже скучаю по тебе, душа моя.

— Я по тебе тоже. Так хочется увидеть тебя, прижаться к тебе. Почувствовать тепло твоих рук, твой запах. А ты так далеко от меня.

— Оль, хочешь спою тебе песню.

— Прямо сейчас?

— Прямо сейчас. Песня называется «Надежда». Слушай:

Светит незнакомая звезда,

Снова мы оторваны от дома,

Снова между нами — города,

Взлетные огни аэродромов.

Я начал петь ей песню. Она слушала. А я слышал её дыхание в трубке. В какой-то момент понял, что в баре стоит тишина. Антон и его бойцы, другие немногочисленные посетители тоже слушали.

Надежда — мой компас земной,

А удача — награда за смелость.

А песни… довольно одной,

Чтоб только о доме в ней пелось.

Я пел ей песню и перед глазами была она, Ольга. Взгляд её удивлённых глаз. Носик её, чуть раскрытые губы, между которым видна тонкая полозка белых ровных зубок. Тяжёлая волна её волос…

Надо только выучиться ждать,

Надо быть спокойным и упрямым,

Чтоб порой от жизни получать

Радости скупые телеграммы…

…Снова между нами города,

Жизнь нас разлучает, как и прежде.

В небе незнакомая звезда

Светит, словно памятник надежде…

Я уже молчал. И она молчала. Я слышал её дыхание.

— Надежда, мой компас земной, а удача награда за смелость… Какая пронзительная и прекрасная песня, Андрюша. Ты не пел её раньше. — Услышал, наконец, её голос.

— Значит, не время было для неё. Считай, это мой подарок тебе, Олюшка моя.

— Андрюша, спой мне её ещё раз. Я поставлю телефон на запись. А потом, пока тебя нет рядом, я буду слушать её.

— Хорошо. Записывай. — И опять спел ей эту песню. Мы ещё с ней разговаривали. А потом она спохватилась.

— Ой, Андрей, у вас же там ночь. Прости меня. Тебе отдыхать нужно. Я тебе позже позвоню. Люблю тебя, родной мой человек.

— И я тебя люблю… — Она отключилась, я какое-то время продолжал смотреть на телефон. Потом обратил внимание на парней.

— Поговорил с Цесаревной? — Спросил Антон. Я кивнул. — Хорошая песня. Никогда раньше её не слышал. Мы тоже записали её. Вернее видео, как ты поёшь. Можно?

— Можно. Ладно, парни, пойду я. Завтра, вернее уже сегодня трудный день впереди…

Глава 24

По следам конкистадоров. Продолжение

Утром меня разбудил Володя.

— Андрей, вставай. Время знаешь сколько?

— Сколько? — Я зевнул и потянулся.

— Время одиннадцать, двенадцатый час. Вот ты спать горазд… Ты где был вчера вечером? И что у тебя с лицом? — Володя внимательно и удивлённо разглядывал меня.

— Вчера вечером? Да так, с парнями прогулялись. Зашли в одно интересное место. Ну там меня на бой вызвали. Подрался на ринге немного. И всё.

— Андрей! Мы к президенту идём на приём! Ты что, не соображаешь?