Наши уже не придут 3 (СИ) - "RedDetonator"
— Это превосходно, — улыбнулся генерал-майор. — Но что по этому поводу думает Армия?
— Они уже сделали предварительный заказ на двести единиц, — пожал плечами Леонид.
— И здесь они впереди… — недовольно пробурчал генерал Джон Лэджен. — Мы не можем спешить, по причине ограниченности бюджета, но запомните мою заинтересованность в этих зенитных средствах.
Курчевский постарался не показать своё довольство — получилось у него не очень и Лэджен заметил это.
А Леонид был доволен тем, что его самолёты произвели фурор и сразу же озаботили все заинтересованные стороны в средствах противодействия. В Армии США очень мало дураков на командных постах, поэтому генералов не нужно учить логике: да, сегодня К-1 опережает аналоги в других армиях, но его сконструировали и произвели люди, а не боги. А раз это сделали одни люди, то другие способны это повторить и даже превзойти. Поэтому думать об адекватном средстве противодействия необходимо уже сейчас.
— Мне уже пора, — вздохнул генерал-майор. — У вас отличный бурбон, мистер Карчеус.
— Благодарю вас, господин генерал-майор, — улыбнулся Курчевский. — И можете просто Леон.
— Тогда вас прошу обращаться ко мне как к Джону, — кивнул Лэджен.
— Что ж, Джон, — произнёс Леонид. — Приглашаю вас на званый ужин, который состоится в доме миссис Бострем, в эту субботу.
— А миссис Бострем не будет против? — уточнил генерал.
— Она рада любым моим гостям, — улыбнулся Курчевский. — Поверьте, вам понравится там — будут губернатор штата, генеральный прокурор штата, а также мистер Вильсон.
— Вы имеете в виду… — начал Лэджен.
— Да, я имею в виду 28-го президента США, Томаса Вудро Вильсона, — кивнул Леонид.
— Я сочту за честь, — заявил генерал-майор.
*17 мая 1924 года*
— Ура, товарищи! — поднял Аркадий правый кулак.
— Ур-р-ра! Ур-р-ра! Ур-р-ра! — воскликнули красноармейцы.
В честь окончательной победы над Фэнтяньской кликой был устроен митинг. Для придания мероприятию весомости, командование решило, что будет уместно дать слово майору Немирову.
Да, на бумаге он лишь майор, но все всё понимали, поэтому его выступление предусматривалось по умолчанию.
Он прочитал речь, написанную им вчера вечером. В основном эта речь затрагивала тематику права китайского народа на самоопределение, грядущий референдум, который пройдёт в Пекине, а также доблесть Народно-освободительной армии Китая, взявшей дело освобождения своей Родины в свои руки.
Китайские товарищи, служащие в НОАК, неплохо владели русским языком, но переводчик, всё же, потребовался — он был нужен для гражданских, которые также собрались на этом митинге.
Фэнтяньская клика, официально, пала ещё двое суток назад, когда Чжан Цзолинь был зарезан собственным телохранителем, которого, по непроверенным сведениям, подкупил кто-то из Чжилийской клики.
Отношения между кликами никогда не были простыми, поэтому неудивительно, что кто-то из генералов решил свести с ним счёты. А возможно, это вообще были свои. Телохранителя уже расстреляли, после длительного допроса, поэтому истину знают только нынешние руководители клики.
Одно точно — спецотдел Аркадия в этом никак не замешан. Наоборот, Чжан Цзолинь, окончательно утративший связь с реальностью, часто бросал войска в самоубийственные контратаки, поэтому был выгоден НОАК и поддерживающей её РККА.
Но, в конце концов, после гибели Чжан Цзолиня, утратившего какой-либо контроль над Пекинским правительством, находящимся сейчас совсем не в Пекине, Фэнтяньская клика, де-факто, распалась на три маленькие клики.
Первая клика, оставившая за собой имя Фэнтяньской клики, возглавляется Чжан Сюэлянем, сыном покойного Чжан Цзолиня. У неё есть около тридцати тысяч дезорганизованных солдат, напрочь лишённых какого-либо боевого потенциала.
Вторая клика, названная Биньчжоуской кликой, возглавляется У Цзюньшэнем, генералом, в прошлом бывшим гражданским и военным губернатором провинции Хэйлунцзян. У этого есть лишь восемь тысяч с лишним штыков, но среди них есть минимум пятьдесят 76,2-миллиметровых полевых пушек образца 1902 года.
Третья клика, названная Ляочэнской кликой, возглавляется Го Сунлином, также генералом бывшей Фэнтяньской клики. Этот ни за чем не замечен, хотя известно, что он ведёт какие-то переговоры с представителями Чжилийской клики. У этой клики есть около двенадцати тысяч штыков, при семи-восьми 76,2 миллиметровых полевых пушках того же образца.
Даже если эти три клики вдруг как-то объединятся, это уже не сможет повлиять ни на что — основная масса войск дезертировала сразу же после поступления известия о гибели Чжан Цзолиня. Его сына солдаты за толкового командира не считают, так как они не знают, кто он и в каких сражениях приводил их к победам, поэтому неудивительно, что они не поверили Чжан Сюэляню и решили, что хватит с них войн.
Это триумф для НОАК, ведь расколотая клика больше не представляет никакой угрозы, но её осколки будут служить буфером между Маньчжурской ССР и всё ещё достаточно сильной Чжилийской кликой. Возможно, для Маньчжурии и северной части материкового Китая наступило долгожданное мирное время.
А вот когда Чжилийскую клику «доест» Гоминьдан…
«К этому моменту НОАК будет уже совершенно другой», — подумал Аркадий. — «Чан Кайши кровью умоется».
— Товарищ гвардии майор, зовут к столу, — сообщил ему секретарь.
Немиров, уже успевший уступить место на трибуне гвардии полковнику Василевскому, которому тоже есть, что сказать, кивнул Митрофану.
— Сейчас, товарищ Василевский договорит — вместе и приедем, — сказал он. — Передай, чтобы ждали.
Будущий генерал-майор, а Василевскому уже обещано, как и Толбухину, что после Маньчжурской кампании их повышают, выдал относительно короткую, но ёмкую, речь, которая была встречена троекратным «Ура!», после чего сошёл с трибуны и присоединился к Аркадию.
Для красноармейцев и солдат НОАК предусматривалась развлекательная программа, в виде концерта местных и приезжих исполнителей.
Выступать будут Тамара Церетели, Изабелла Юрьева, Леонид Утёсов, Исаак Дунаевский, Александр Вертинский, а также Фёдор Шаляпин.
Из местных же Немиров никого не знал, но кто-то сказал ему, что выступит Пекинская опера.
Впрочем, в развлекательной части митинга Аркадий участвовать не собирался, но ему обязательно нужно присутствовать на торжественном ужине, где будет Бао Юйфэн, председатель Совета рабочих и крестьянских депутатов Маньчжурской ССР.
Юйфэн — это маньчжур, с рождения проживавший в России. Служил в Русской Императорской Армии, дослужился до звания младшего унтер-офицера, а после Революции вступил в РККА. Как только был объявлен набор в Народно-освободительную Армию Китая, он перевёлся в неё одним из первых — дальше офицерские курсы, а затем боевые действия на Дальнем Востоке и вторжение НОАК в Маньчжурию.
Но время войны уже в прошлом, поэтому Бао Юйфэн уволился из рядов НОАК и подал свою кандидатуру в Совет.
Именно такие люди и стали костяком маньчжурской администрации. Теперь, когда пришло время мирного строительства, именно от них зависит, какой Маньчжурия будет дальше.
«Скоро всё это закончится», — подумал Аркадий, садясь за стол. — «Столичная область, которую мы оттяпали у милитаристов, конечно, так и останется источником напряжения, но прямо сразу воевать никто не будет. А это время, которое мы используем максимально выгодно».
— Подумать только — сколько народу… — произнёс Александр Василевский, когда они поехали в Запретный город. — И не скажешь, что не так давно город был в осаде…
— Да это же ещё недолго было, — ответил на это Аркадий.
Они ехали на личном «Роллс-Ройсе» Чжан Цзолиня, захваченном в ходе штурма города Тяньцзинь. Машина стояла на палубе корабля, который так и не смог отплыть в Америку, по причине того, что портовые рабочие сорвали погрузку угля.
Совет решил, что надо задобрить самого главного русского в регионе, поэтому «Роллс-Ройс» был подарен Василевскому. А вот коллекция ваз эпохи Мин, найденная в трюме, отправилась в Петроград, в подарок Ленину.
