Михаил Сухоросов - Игра на слух
— Естественно. Причем комплекта четыре и на разные имена.
— Прирожденный аферист…
— Учимся помаленьку. Постоянно новые таланты в себе открываю.
— Продолжай в том же духе, — поощрил Эрик. — А я подремлю покуда часок. Торан, я б на твоем месте тоже выспался.
— Успеется, — проворчал тот.
— Ну, как знаешь… — Эрик сладко зевнул и растянулся на койке, Торан занял освободившееся кресло, положил на колени меч и немедленно принялся клевать носом. Вот и чудно. Хоть какое-то время без соглядатаев побуду. Ведь Торан — кишками чувствую! — не столько спасать меня послан, сколько проверить, проконтролировать… И, если понадобится… Но пока что не понадобилось, значит, будет меня защищать. То есть я с подачи Грентвига персонального телохранителя удостоен. Ну и ладно, и хрен с ним…
Когда я поднялся, меня шатнуло, но с приступом головокружения я справился. Надо пойти прогуляться. Разузнать и разнюхать. Штормит, однако… Ладно, не впервой.
За дверью оказалось что-то вроде холла с широкой деревянной лестницей на второй этаж. Темно… Свет только откуда-то из-под лестницы. Ага, это спуск в подвал, к машине. Дизель тоже в подвале живет. А где-то там, в дальнем конце, должна быть дверь в гараж. Но вот в прошлый раз никакой машины переброса тут не было даже в проекте… А когда, кстати, этот прошлый раз был? Ладно, будем считать, еще один сюрприз затертой памяти.
Придерживаясь за стенку, я спустился в подвал и заморгал, привыкая к яркому свету. Потом разглядел какие-то электронные потроха на полу и чей-то зад, торчащий из недр машины. От невидимой верхней половины исходил невнятный мат. Судя по тому, что на корточках у стены, нервно затягиваясь сигаретой, примостился потный и серый от усталости Шифман, зад принадлежит Рогожину. Вытаскивать его из машины трудно, а главное — незачем, поэтому я обратился к Шифману:
— Привет.
Он только теперь отразил мое появление:
— А? Ага, привет.
— И как тут у вас? — задал я не совсем понятный вопрос. Он скривился и смачно сплюнул:
— Да, мать ее… Игрушка-трансформер. Перебрали блок, на руках в результате — два лишних элемента и три свободных разъема. Куда вот их девать?
— Выкинь, — посоветовал я. Он только мрачно на меня посмотрел, потом, что-то вспомнив, встрепенулся:
— Да, тут кое-что Эрика может заинтересовать.
— А именно?
— Вот, — он протянул мне на ладони какую-то детальку, смахивающую на дохлого таракана. Я из вежливости внимательно ее изучил и вопросительно уставился на него. В конце концов он снизошел до ответа:
— В серию еще не запущена. Таких на весь Институт максимум полсотни.
— Понял.
Рогожин, не вылезая из машины, заговорил более внятно:
— Ты где там? Давай бегом четвертый разъем мне прозвони!
Шифман тут же сорвался бегом прозванивать разъем. Я постоял еще немного, повернулся, пошел наверх. Тут не до меня…
Потом я еще зачем-то завернул к Коллинзу, но ему тоже было не до меня. М-да, все при деле. Все люди как люди, один я… ну, продолжение известно.
Я вернулся в холл, нашарил на стене выключатель. Так, обстановочка, что называется, просто, но со вкусом. Неброская обивка на стенах, низенький столик, пяток кресел. Бар. Зеркало на стене, аккурат напротив меня…
Несколько секунд я стоял и тупо смотрел, чувствуя только скатывающийся по спине пот, затем подошел, провел пальцами по гладкой холодной поверхности. Зеркало, без всякого обмана. И из него глядит на меня безумным взглядом незнакомец. Грязная спутанная борода, скулы обтянуты сухой пергаментной кожей, нос заострился и торчит, от середины лба к виску — широкий сизый рубец, оттягивающий угол левого глаза… Но это еще ладно. Вот глаза… Такого пустого, блуждающего взгляда у меня просто быть не может!
Я постоял, зажмурившись, чувствуя, как вздернулась верхняя губа и противно-часто запульсировал шрам, потом выдернул из бара первую попавшуюся бутылку, плюхнулся в кресло, присосался к горлышку, давясь, не чувствуя вкуса. После нескольких торопливых глотков закашлялся, откинуся на спинку кресла, пережидая подкатившую к горлу тошноту.
Опьянение пришло быстро — откуда-то изнутри толкнулся в затылок мягкий кулак. Ну-ка, Михаил Ордынцев, Мик Меченосец, только честно: а кого ты там увидеть рассчитывал? Себя, прежнего? Это после того, как Волк у тебя в черепушке покопался, все оттуда вытряхнул, а потом, как попало, обратно пихнул? После того, как ты в очередной раз свою собственную смерть пережил? Уж к этому-то мог бы и привыкнуть…
Я мрачно хмыкнул и снова приложился к горлышку. Исходя из вышеперечисленного, я должен был измениться. А коли так, сударь мой, неча на зеркало пенять. И вообще, могло быть и хуже. Так что сейчас, Меченосец, не разыгрывай нервную смолянку. Еще глоток — и снова посмотри. Привыкай. Ладно, пошел.
Мне пришлось буквально вытолкнуть себя из кресла, чтоб подойти к зеркалу. Взгляд с той стороны стал тяжелым, но более осмысленным… некоторое время я постоял, тяжело дыша, потом выдохнул в лицо двойнику:
— Я жив… — и снова, убеждая:- Я жив! — и тут его (мои?) губы раздвинулись в невеселой улыбке. Уже лучше. Так и только так! Мы еще повоюем. Мы еще дадим кой-кому просраться. Старый погиб. И Дикс. Лейтеха наш, Секретник… Но я выжил. И убивать себя впредь никому не позволю.
И, кстати, как удалось уцелеть Малышу, Ларико и Гельде?.. А еще, кстати, где Гельда? Надо ее найти. Нет. Не сейчас. Я до сих пор запахом смерти пропитан. Да еще, впридачу, разит от меня, наверно, как от козла. А вон там, дальше по коридору, должна быть (была когда-то?) душевая…
При первом же шаге меня основательно шатнуло. Так. Браво. Нарезался. Еще бы — выжрать на пустой желудок полбутылки водки, или что у них тут припрятано, у покойничков… А спросить, из-за чего? Ну да, рожа отныне еще более страшная, лошади шарахаться будут. Как-никак, на том свете побывал. Но уж коли вернулся — держи себя в руках. Волк со мной, конечно, маху дал… Ох, не похоже это на него! Ладно, об этом пока лучше не думать, чтоб с катушек не слететь. На данный момент моя задача — добраться до душевой. Пока не будем пытаться выяснить, откуда я про нее знаю. Лучше просто ей воспользоваться.
Душевая оказалась как раз там, где я и предполагал, и я долго, с каким-то едва ли не мазохистским наслаждением, стоял под обжигающими струями, от которых к рубцу на голове прилила кровь, потом, скрипя зубами, чуть не содрал с себя всю шкуру жесткой рукавицей и врубил ледяную воду. Это помогло — от опьянения осталась только тяжесть в висках и затылке. Так и только так, Меченосец! Обнаружившимися на подзеркальной полочке ножницами я коротко подстриг бороду, мысленно издеваясь над своим щегольством, постоял еще немного. глядя в облупившееся зеркало. Ничего, привыкнуть можно… Провел пальцами по шраму — противно, но не больно. Торан с Гельдой постарались. Но никуда не денешься, выгляжу теперь на четыре десятка… Ладно, фигня. Все образуется. А если нет — я образую. Теперь надо найти Гельду. Одевшись, я немного постоял, прислушиваясь. Судя по ощущениям, она где-то наверху.
Путь по лестнице дался мне довольно тяжело, но я под конец все же разыскал комнату, где спала Гельда, приткнулся рядом на диванчике.
— Мик?
— Угадала, — я обнял ее, повернул лицом к себе. — Я уж и не надеялся…
— Мик, — она попыталась отодвинуться.
— Ты чего?
— Когда нас поймали, там в степях… я… меня…
Я положил ее голову себе на грудь:
— Тш-ш… Не надо, маленький. Я с тобой, ты со мной…
Она лежала рядом, и я чувствовал какое-то растущее напряжение в ней.
— Что такое? — моя рука прошлась по ее спине, успокаивая.
— Ты… Мне страшно.
— Со мной?
— Да.
— Не надо, маленький… Не надо, — я зарылся лицом в ее волосы. — Это пройдет. Самое паршивое закончилось, — с последним утверждением, конечно, я бы сам поспорил…
Но я бормотал еще что-то неразборчиво-успокоительное, стараясь перекачать ей сил из своего скудного запаса, а моя рука продолжала прогулку по ее бедру, и я чувствовал сквозь ткань упругое тепло. наконец она заснула, уткнувшись носом мне в плечо. А потом отрубился и я.
Солнце лупило откуда-то сверху, и точнехонько в правый глаз. Я замычал, повернул голову и уткнулся в волосы Гельды, она тоже заворочалась. Однако, уже утро…
— Маленький, вставать пора.
— Угу… Сейчас…
Ладно, не буду ее будить. Я-то перед этим дрых Волк знает сколько, а ей несладко пришлось…
Я осторожно высвободил руку и поднялся, разминая затекшее плечо. Солнце било из узкого окошка сквозь кокетливо изогнутые арматурные прутья. Дизайн и прочность — наш девиз… Я еще раз оглянулся на Гельду, погладил ее ногу, обтянутую штаниной бесформенного комбинезона, и вышел, тихо прикрыв за собой дверь.
Опять что-то вроде маленького холла, несколько дверей, но вот куда они ведут — леший его знает… Значит, мне знаком только первый этаж? Или только подвал? Ладно, не время сейчас с этим разбираться — жрать охота так, что просто внутренности сводит. И, судя по голосам снизу, не такая уж я ранняя пташка.
