Михаил Сухоросов - Игра на слух
— Ладно бы обстреляли, — через плечо бросил Шифман.
— А ты давай работай, впечатлительный ты наш… Кроме того, напустили на нас дракона. Душевная зверюга, прямо скажу — я в него зарядов двадцать всадил, и хоть бы хны! Для справки: моя пушка дюймовую броню прошибает… Но дракону, наверно, об этом сказать забыли — летает себе и летает… Не успели оглянуться, как второй дельтаплан сшибли. Шестеро наших ребят, еще один из Мастеров — Кавер. Без Торана бы не выкрутились — уж не знаю, чем, но дракона он от нас отвадил. Далее мы, как видишь, приземлились — причем так, что уже не взлететь. Ну, думаем, сейчас будем дорого продавать свои шкуры — там в лагере еще и тяжелый пулемет имеется. Мат сменяется перестрелкой и обратно — в общем, полный привет. И тут среди всего этого праздника жизни вылезает из-под земли — в буквальном смысле! — какой-то придурок вот в этой самой курточке, что сейчас на тебе, и, что характерно, с автоматом. И с намереньем вышибить из меня мозги. Я немного обиделся — в общем, сам удивляюсь, как еще куртку не заляпал… Дело кончилось тем, что мы в этой вот норе окопались — тут, кстати, оружия куча — и тут ребята из лагеря быстренько запросили пардону. На все согласились, лишь бы нас отсюда выкурить. Мы, естественно, не торопимся.
— А зря, — в дверь проскользнул коренастый парнишка. — В лагере что-то зашевелились.
— Так, — Эрик моментально посерьезнел. — Миллер, в перестрелку пока не ввязывайся.
— Я и не ввязываюсь.
— И еще одно, — сообщил коренастый. — К нам тут гости… Хотя, может, и не к нам…
Я еще ни разу не видел, чтоб все так встряхивались: Шифман выругался и лягнул какую-то железяку, Миллер завозился у пулемета, выставляя его подальше, Эрик нежно взялся за слонобойку… Торан — тот сразу собрался так, что у меня башка заболела.
— Кто?!
— Спросите Лина, у него бинокль.
— Лин! — Эрик выставился из бункера. — Кто там?
Напрягая слух, мне удалось разобрать бесстрастный голос:
— Трое. Две женщины, третий — большой и рыжий. Верхом на чем-то двуногом. На чем именно — не пойму.
— Малыш?!
— Где он вторую-то подцепил? — ошалело пробормотал я. Что-то двуногое?.. Мутанты? Или гоблины?
Со стороны лагеря тихо и как-то даже безобидно защелкали выстрелы. Ясно, на Малыша договор о прекращении огня не распространяется…
— Миллер, придержи, будь любезен, этих стрелков по Малышу, — попросил Эрик.
— Хорошо, сейчас, — Миллер примерился, выждал пару секунд и выпустил почти подряд три коротких очереди, потом повернулся к нам:
— Одного снял.
Выстрелы затихли. Еще на несколько минут повисло молчание, только у машины шепотом переругивались Шифман с Рогожиным. Наконец Эрик пробормотал:
— Да где там эта рыжая сволочь?!
— Это вместо «здрасьте»? — Малыш, громадный, как сказочный великан, рыжий, исцарапанный, в немыслимых лохмотьях, с болтающимся на груди автоматом — как всегда великолепен. Никогда я его не был так рад видеть…
— Елки-сношалки! Ученик Чародея! А мы-то тебя уже раз двадцать оплакали!
И тут я второй раз в жизни увидел, как Малыш отлетает в сторону. Почти сбив его с ног, в бункер влетела она — маленькая, исхудавшая, остриженная почти налысо, в платье, мало что не в клочья изодранном…
— Гельда! — мне снова пришлось откинуться к стенке и прикрыть глаза.
— Ведьма?! — Торан нахмурился и привстал, Малыш тут же напер на него грудью:
— Тихо-тихо-тихо-тихо…
А Гельда вдруг оказалась рядом со мной, критически оглядела дыру в голове, бросила почти презрительно, ни к кому в отдельности не обращаясь:
— Ну кто так делает… — и занялась мной. Я, пережив первый шок, первым делом… А что в таких случаях первым делом? Конечно: я попытался ее обнять. Она отстранила мою руку:
— Да погоди ты… — от ее ладоней текло тепло — то самое, что заставляет проснуться, забыв все плохие сны.
— Ты что — и поцеловать меня не хочешь?
— Еще не хватало! От тебя трупом разит. Не дергайся, лежи спокойно.
Тот факт, что в бункере появилась еще и Ларико, я отразил с трудом. Да, должен еще кто-то быть…
— Малыш, что с лейтенантом?
— Убит. Рассказывать долго.
— Тогда отложим, — распорядился Эрик. — Абрам, Слава, что там у вас?
Шифман, не оборачиваясь, кратко объяснил, что там у них.
Только теперь я врубился, что мы уже несколько минут, как ввязались в вялотекущую перестрелку.
Эрик собрался без желваков на скулах:
— Это я и сам знаю… А если без общих фраз? Коротко и ясно: степень паршивости?
— Высокая. Имеет быть жесткий канал. Черный ящик. Работать, насколько могу судить, работает, но куда забросит…
— А в самом деле, как насчет свалить? — встревожился Малыш. — Хорошего помаленьку…
— До Пещер — две сотни лиг, — растолковал Торан.
— Я ж не говорю — пешком. Улететь, например.
— Хочешь — лезь, чини дельтаплан. Видишь, там, вправо, каркас торчит?
— М-да, — Коллинз пригладил усы. — Показать, как мы будем вылезать…
— Выход один, — вмешался Миллер. — Драпать по этому жесткому каналу.
— Там, по идее, человеческая машина стоять должна, — робко поддержал его Рогожин.
— Ага, — усмехнулся Эрик. — И встретят нас там как героев.
— Чего проще — смотаться да проверить…
Эрик задумался, потом махнул рукой:
— Ладно, хрен редьки не слаще. Деваться все равно некуда — я как-то сомневаюсь, что кочевники нас отсюда выпустят. Сколько она выдержит?
— Троих, — лаконично сообщил Рогожин.
— Ну, урки, кто со мной? — Малыш деловито закатал остатки рукава — даже Эрик ухмыльнулся:
— Вновь на подвиги готов. Ладно, добро. Я бы Лина захватил.
Лин — по плечу Малышу, тонкий, гибкий, как стальная пружина и бесстрастный, как восточный божок — тут же оказался рядом с Малышом.
— Я тоже, — вызвался долговязый Шифман.
— Извини, но в драке от тебя толку…
— Эх, ну куда от вас денешься, — Коллинз повел широченными плечами. — Долго еще собираться будем?
— Если еще на том конце настройку не сбили.
— Они ж не совсем идиоты…
— Откуда ты знаешь? Ладно, попытка не пытка, сказал Великий Инквизитор. Пошли.
— С богом!
Трое наших боевиков с оружием наизготовку взяли старт. То есть попросту растворились в воздухе.
— Вот так да!.. — глаза у Гельды совсем округлились, Торан гулко сглотнул слюну. Эрик улыбнулся углом рта:
— Что, нравится?
— Не знаю, как вам, — светски сообщил Миллер, — а мне не нравится то, что они до нас минут через десяток доберутся. Хотя бы на бросок гранаты, — он выпустил еще одну короткую очередь.
— Ага. И все это барахло на воздух поднимут, — Эрик устроился на чем-то вроде снарядного ящика. — Вот почародействовать — это прикол в стиле…
— Они, похоже, за подмогой пошли. За которая с Силой, — Торан несколько занервничал. Да и я шкурой чувствую: нагнетается что-то в воздухе…
Уж не знаю, чем бы все это кончилось, но в этот момент на площадке машины из воздуха возник Малыш и сообщил:
— Порядок. Там все ништяк. Дом какой-то. В лесу. И зима.
— А в доме?
— Уже никого. Было трое.
— Ребята?
— Все живы.
— Ага, понял, — Эрик поднялся. — Значит, так: девчонки, берите Мика… Ты, кстати, как?
— Паршиво.
— Ладно, в спокойной обстановке… — он оборвал себя. — Мы идем за вами.
Рогожин, привалившись к стене, нервно курил в кулак:
— Я бы еще из оружия прихватил что-нибудь.
— Успеется. Пока прихватите Меченосца.
— А мы что — уходить собрались? — засомневалась Гельда. — Это как?
— Это не больно, — объяснил Малыш. — Встаешь сюда, дергаешь вот этот рычажок…
— И что?
— Просто оказываешься в другом месте.
— Не пойду, — Гельда, явно напуганная, прижалась ко мне. Этого еще не хватало!
— Ты что, хочешь тут наедине с кочевниками остаться? — я закинул руку ей на плечо. — Лучше б встать мне помогла…
Резкость тона подействовала — Гельда врубилась, что и в самом деле не до шуток.
— Пойдем, — Ларико оказалась около меня с другой стороны. Странно — это первое слово, которое я от нее сегодня услышал…
— Все будет нормально, — это я пробормотал довольно вяло, но Гельда уже все поняла, со вздохом помогла мне утвердиться на разъезжающихся ногах:
— Так за что там дергать надо?
— Сейчас все покажу, — засуетился Шифман, а я обвис между Гельдой и Ларико.
Временной переброс всегда скверно на мне сказывался, что уж говорить о том, что в столь развратном состоянии все это возведено в энную степень… Когда мы возникли на принимающей площадке, мне уже все было побоку. Я отразил только Коллинза и Лина с автоматами наизготовку, а так же то, что противоположная стена забрызгана кровью. Бетонные стены, узкая лестница наверх, я, повиснув, как тряпка, на плечах у девчонок, спотыкаюсь о каждую ступеньку… Что-то у меня есть, что-то я сказать хотел…
