Бойфренд для Цесаревны (СИ) - Ростов Олег

— Добрый день. — Поздоровался он.

— Добрый. — Ответил я. Владимир, взглянув на мужчину, молча кивнул и вновь уставился в монитор ноутбука.

— Как я понимаю, Вы господа Самарины?

— Правильно понимаете. — Ответил ему. Он усмехнулся. Снял солнцезащитные очки. У него были тёмно-карие глаза. Хоть он и улыбался, но глаза оставались серьёзными. Как боевая сталь клинка.

— Вы, Самарин Андрей. А рядом с Вами Ваш брат Владимир. — Не спрашивая, а утверждая, проговорил он.

— Да. — Вновь ответил ему и посмотрел на него вопросительно.

— Меня зовут Антон. — Он протянул руку, я её пожал. Рукопожатие было крепким. — Я старший группы спецназа ЧВК «Роза».

— Понятно. А позывной у старшего группы спецназа какой?

Антон вновь усмехнулся. Кивнул мне.

— Доктор. — Ответил мне.

— Доктор?

— Ну да. Увы, но в некоторых ситуациях приходится лечить людей, помогать проходить кризисные ситуации. Поэтому и доктор.

На ум пришли слова из детского стихотворения. Глядя на этого головореза, процитировал их:

Добрый доктор Айболит!

Он под деревом сидит.

Приходи к нему лечиться

И корова, и волчица,

И жучок, и червячок,

И медведица!

Всех излечит, исцелит

Добрый доктор Айболит!

— Что-то типа того. — Засмеялся Антон.

— Очень креативно. Но ладно, Доктор, значит Доктор. Значит с нами летите?

— С вами. И нам придётся взаимодействовать, Андрей Ярославович.

— Конечно. Как я понимаю, ваша группа будет выступать в качестве силового прикрытия?

— Да. Там, где не смогут работать агенты ОКЖ, по каким-либо причинам, начнём работать мы.

— Хорошо. Надеюсь, Вы знаете, Антон, что делать?

— Не беспокойтесь, Андрей Ярославович. Я уже несколько лет варюсь в этом вареве.

— И много где были? Если, конечно, это не секрет?

— Да пришлось поколесить по миру. Ближний Восток, Африка, от Северной и до Южной. Латинская Америка, Тихоокеанский регион.

— Сколько Вам лет? — Спросил его.

— Тридцать шесть. На службе, сначала в Русской Императорской армии с 20 лет, потом ЧВК. Это моя жизнь. Я, по сути, больше ничего не умею. Как и остальные мои парни.

— А на Самариных давно работаете?

— Последние шесть лет.

Самолёт дозаправился и вырулил на взлётную площадку. Разбежался и взлетел. Когда авиалайнер набрал высоту, сексапильная стюардесса стала разносить ужин. Обед я пропустил, спал. Так что при виде еды, понял, что голоден, как стая бабуинов.

Приземлились мы уже ночью в Буэнос-Айресе. В аэропорту Хорхе Ньюбери. Нас уже ждала пара автобусов. Отвезли в фешенебельную гостиницу. Нам с Владимиром отвели роскошный двухместный президентский номер. Я с удовольствием залез в душ. Было жарко. Спать я не хотел, выспался в самолёте. А вот Володя завалился, тоже после душа, в кровать. Спустился в бар. Он тут работал круглосуточно. Взял себе холодного пива. Сидел за барной стойкой, посасывал пивко. Рядом со мной за барную стойку сел Антон.

— Не спится, Андрей Ярославович?

— Есть такое. Слушай, давай на ты?

— Давай.

— Ну вот и славно. Тебе тоже не спится?

— Да мне всё равно. Мне без разницы в какой части света оказаться. Мгновенно подстраиваюсь под режим. Адаптации не нужно. Но ты прав, спать не хочется. У тебя днём встреча с президентом?

— Есть такое. М-да. С президентами мне до этого как-то встречаться не приходилось.

— И что? Зато ты с Императором встречался.

— Не только с ним.

— Знаю. — Антон усмехнулся. — Андрей, расскажи, как тебе удалось Цесаревну зацепить?

— Да сам не знаю, что она во мне нашла. Всё вышло случайно. — Я не стал рассказывать ему, что каким-то невероятным образом оказался в другой для меня реальности. Просто сказал, что заблудился в Москве и в одной из подворотен встретился с Ольгой. Антон слушал меня внимательно. Посмеялся над тем, как я разобрался с «сусликами». Потом, как разобрались со всеми нами жандармы. Мы с ним сидели, пили пиво, разговаривали и смеялись.

— Значит, по возвращению женишься на Ольге Николаевне?

— Наверное. Если она не передумает и не пнёт меня под зад. Но благословение от её покойного батюшки мы получили.

— Уважаю. Молодец. Знай наших. И на хрен нам не нужны заморские принцы и прочая шобла. Я и мои парни с интересом наблюдали за вашим с Цесаревной романом.

— В смысле, наблюдали?

Антон достал мобильник. Включил видео. Я понял, это были нарезки видеороликов с нашим с Олей участием, которые снимались разными людьми, в том числе и моей сестрой, Анастасией.

— Мне вот этот нравится. — Сказал Антон. Это был эпизод, где мы с Ольгой лежали на пляже на берегу речки. Когда она склонилась надо мной, наплевав на всех и стала целовать. Сам поцелуй виден не был, так как наши лица закрыл её водопад волос. Но здесь и так всё было понятно. — Да, Андрей. Такого раньше с детьми Императоров ещё никогда не было. Можно сказать настоящий прорыв.

— Прорыв в чём?

— Во взаимоотношениях царствующей фамилии со своими подданными. У вас же одни сплошные и тотальные нарушения протокола. А Цесаревна молодец. Тоже чувствуется, наша она девчонка. Ничего не побоялась.

— А ей то чего бояться? Она и так популярна. Как я понял, спецслужбы на её стороне. Армия её тоже поддерживает. Народ её любит.

— Всё верно. Но там всё равно, такой дремучий лес… Не знаю, но тебе, наверное, повезло в том, что ты Самарин. А то даже не знаю.

— А что так? А если бы не Самарин? — Спросил его. Он пожал плечами, усмехнувшись. — Антон, я же просил, давай без марлезонского балета?

— Что за балет?

— Во Франции в средние века был такой балет. Он у Дюма описан в трёх мушкетёрах. Короче, давай без тайн Мадридского двора? Это ты понимаешь?

— Понял. Если короче, то не был бы ты Самариным, то второго раза встретиться с Ольгой у тебя бы не получилось.

— Это почему? Она же сама так захотела.

— Андрей! Да мало ли что она захотела? Тем более, она ещё не была в тебя влюблена. А это у имперского дома очень жёстко отслеживается. Ты бы скорее всего сломал ногу, или голову. И оказался бы в больнице, если ещё не хуже. ОКЖ работает в этом плане, как часы фирмы «Буре». Да там многое бы, что сделали, чтобы она тебя очень быстро забыла. Поверь. Такие преценденты уже были и ничем, для простых смертных, хорошим не заканчивались. Но тебе повезло. Ты — Самарин. А Самарины, это очень мощная сила. Армия, ОКЖ, спецслужбы все вовлечены в орбиту клана Самариных. Но это ещё не всё. Есть один благотворительный фонд. — Антон отпил пиво из кружки, закинув в рот пару солёных фисташек.

— Какой?

— Фонд «Милосердие».

— А что в нём такого? — Удивлённо спросил его.

— Фонд занимается патронажем над госпиталями, в том числе и военными. Над хосписами, больницами всех уровней, детскими приютами и домами для сирот. Курирует дома инвалидов и престарелых. Имеет активы в каждой фармацевтической компании империи и не только. Фонд «Милосердие» свои сети раскинул по всему миру. И за пределами империи, фонд в первую очередь осуществляет патронаж над госпиталями, где проходят лечение инвалиды и ветераны армии той страны, где расположены эти госпитали. Причём госпитали оборудованы по последнему слову науки и техники. И лечение военные ветераны и инвалиды, а так же члены их семей проходят бесплатно.

— Ничего себе!!! То есть, попытка тронуть эти госпиталя может вызвать недовольство среди военных?

— Совершенно верно. — Усмехнулся Антон. — А знаешь, кто входит в совет учредителей фонда?

— Кто? Самарины?

— Самарины и не только они. Идея создания фонда принадлежит Ольге Константиновне Раевской-Самариной.

— Раевской?

— Да. У твоей бабушки двойная фамилия. Раевские старинный дворянский род, насчитывающий пять столетий. Они так называемая потомственная военная элита ещё со времён Великого князя Московского Василия Третьего. Из династии Раевских наиболее знаменит, легендарный генерал, герой Отечественной войны 1812 года. На момент Бородинского сражения, командующий VII армейским корпусом, генерал-лейтенант Раевский Николай Николаевич. Именно артиллерийская батарея его корпуса заняла Курганную высоту, господствующую над расположением русских войск. Знаменитая батарея Раевского. Французы старались любой ценой взять эту высоту. Поэтому за неё шли самые ожесточённые бои. От артиллерийских дуэлей до штыковых пехотных и кавалерийских сабельных атак. Позиции батареи Раевского переходили дважды из рук в руки. В конце Бородинского сражения французам всё же удалось занять Курганную высоту, только было уже поздно. Французская армия заплатила за позиции батареи Раевского более чем тремя тысячами убитых солдат и офицеров. В том числе погибли или были взяты в плен пять французских генералов. Позже французы назвали Курганную высоту «могилой французской кавалерии». А сам Наполеон сказал про генерала Раевского, что он сделан из материала, из которого получаются настоящие маршалы. А знаешь после какого сражения, Раевский стал самым известным генералом, любимый солдатами и народом?