Димыч - Последний князь удела
— Извольте-
— Вот сие — подобие нашего мира, — иностранный гость указал рукой на глобус. — Не знаю, ведомо вашему высочеству о сферической..-
— Да-да, — не совсем вежливо перебил я рассказчика. — Земля-шар, вращается вокруг своей оси и вокруг солнца, это не новость.-
— Яз також знаком с этой интересной гипотезой, — промолвил озадаченный негоциант. — Вот извольте видеть хитроумное устройство, оно… -
— Указывает сторону света, придумали древние китайцы, — удалось мне закончить за удивлённого коммерсанта.
— Вот резной гребень из огромной черепахи. Они обитают на безлюдных островах, на пути в Ост-Индию. Ещё там живёт удивительно глупая птица, не боящаяся людей и не умеющая летать.-
— А-аа, догадался — Маскаренский архипелаг, ну там Реюньон, Маврикий. Вот куда делись редкие животные, на гребни перевели.-
— Ваше высочество имеет не вполне точные сведения, острова именуются Сишна и Святой Аполлинарии, — поправил меня де Гмелин. — Да и черепах там в избытке, никуда их не перевели.-
Странно, по географии у меня в школе было отлично, да и побывал я туристом много где, да и 'Клуб кинопутешественников' любил смотреть. Видимо местные названия не во всём идентичны известным мне.
Далее фламандец протянул два серебряных ковчежца и произнёс:
— Гвоздичные плоды и мускатный орех, самые изысканные и дорогие специи из дальней чудесной страны. Так же привёз яз для добавления в кушанья и напитки корицу, перец и шалфей из сказочной Индии.-
На острове Бали я тоже бывал, поэтому протянул с видом знатока:
— С Молуккских островов гвоздика? Ну, то есть с островов Пряностей? Надо бы эту специю в воду бросить, посмотреть как плавает, хороша иль нет.-
Торговец вовсе смешался:
— Ваше высочество знает об южных островах, ценнейшем владении моего монарха? Но кто вам мог о них рассказать?-
— Купцы иноземные, англичане или голландцы, не помню, — пришлось выкручиваться уже мне.
— На сии земли не ступала нога ни одного негоцианта из еретических стран. Они не могли поведать ничего истинного. Их корабли не ходят в те края.-
Странно, мне всегда казалось, что как раз в Тихом океане существовали английские и голландские колонии, а вот об испанских я припомнить не мог.
— Мне кажется, вы просто не знаете. Плавают, да и поселения торговые, фактории, у них там есть.-
— Какие фактории?? — взорвался де Гмелин. — Обе Индии принадлежат моему государю. Никогда он не допустит водворения в своих владениях враждебных народов. Конечно, некоторые англичане пробираются тайком в западные моря, но ведь приходят они туда как пираты, только для того чтобы жечь, убивать, грабить да обманывать и подстрекать к мятежу туземцев.-
Откуда взялось такое волнение за судьбу владений своего короля у молодого торговца? Редко встретишь такой патриотизм среди представителей купеческого сословия. Пока я предавался таким размышлениям, фламандец продолжил:
— Ваше высочество поразительно осведомлёны. Видимо вас посвятил в такие тонкости ваш царственный брат? Но кто мог сообщить такие сведения ему?-
— Я понял, — вскричал вдруг пришедший в крайнее возбуждение Иоганн. — Это английская узурпаторша, девка на троне, уведомила московского государя о своих планах. Сия владелица несчастной половины острова вместе с окружающей её кучкой кровожадных пиратов, только по ошибке именуемыми придворными, задумала очередную подлость и просит вашего брата помочь ей. Умоляю, откройте мне её замыслы, этим достойным поступком вы спасёте сотни жизней, убережёте ни в чём ни повинных женщин и младенцев!-
Раскрыть никакую тайну я не мог, поскольку её не существовало. Но становиться в глазах этого занятного негоцианта соучастником убийства мирного населения тоже не хотелось. Поэтому мне ничего не оставалось, как вспомнить — куда там обычно нападали пираты. Немного подумав, брякнул наугад:
— Нападут на Панаму или Картахену, ну откуда у вас там 'золотой флот' в Испанию плавает.-
По моему мнению, вышло удачно, да и де Гмелин так взволновался, что не смог устоять на ногах и плюхнулся на лавку.
— В больших ли силах пойдут? Кто возглавит сих разбойников, вам известно?-
— Много их будет. В адмиралах самый опасный, — ничего умнее мне в голову не пришло.
Я уже стал жалеть, что сдуру решился подыграть впечатлительному иноземцу.
— Какая жалость, что ваш брат не ответил на личное послание нашего короля, — вздохнул фламандец. — Ведь его величество Филипп Второй предлагал захватить в ваших портах все суда этой нечестивой правительницы, и соединиться с ним и германским императором для войны с врагами Веры Христовой — турками.-
— Наша страна ведёт достаточно своих войн, чтобы разжигать новую сразу с двумя сильными державами. К тому же захватывать суда в портах, куда они пришли торговать без объявления войны — подло.-
Де Гмелин скривился, будто съел лимон:
— Бросьте эту высокопарную риторику князь. Чтобы вы не предприняли — англичан вам в низости не перещеголять. Или вы не знаете, что они посылали письма к датскому королю, дабы тот не пропускал корабли иных держав в ваши северные порты? Или вам неизвестно, что бывший канцлер вашего брата Щелкалов вёл дело об английской 'великой измене', и только заступничество царского шурина спасло их от изгнания? Ведь давая Елизавете возможность задёшево покупать в вашей стране морские припасы и снаряжать свой флот, вы пытаетесь приручить змею, которая добра не помнит. А что до недоразумений с польским королём, то мой монарх вполне бы мог помочь их уладить, обратясь с этой просьбой к папе Клименту.-
— Давно ли фламандские купцы стали знать помыслы королей и давать от их имени обещания?-
— После всего ранее сказанного, не пытайтесь так уж соответствовать своему возрасту, ваше высочество, — склонившись, проговорил гость. — Ваше предостережение услышат и не забудут. Верус амигус амици нункуам обливисцитур. Разрешите откланяться, князь.-
Не дожидаясь моего разрешения, де Гмелин попятился к двери и слова прощания прозвучали уже из сеней. Я остался стоять в некотором оцепенении, переваривая услышанное. Значит, истинный друг никогда не забудет друга… Интересно, слышал ли нашу беседу кто-нибудь из моих охранников? Похоже, с моим участием только что прошёл первый этап вербовки агента — князя Угличского резидентом разведки Испанской империи. Стоило подумать, делиться ли этой новостью ещё с кем-то или оставить её при себе.
Глава 48
Ждан прибежал, когда испанского подданного и след простыл. Не обращая внимания на мой смущённый вид, он бросился к сундукам осматривать дары. Выполнив тщательный осмотр, Тучков остался весьма доволен. На мои замечания, что теперь иностранец может потребовать от меня помощи в щекотливых вопросах, отмахнулся:
— Так посодействуешь, ежели мочно будет. Или боярам на Москве льзя, а нам нет? Ты ему грамоты какие к иноземным господарям давал? Нет? Ну, вот и суда нет.-
— Купец иноземный может невозможного попросить..-
— Нестатошного токмо дурак желает. Ежели гишпанец таков, то его обмануть не грех. Да и тебе какая печаль? От обещал ещё никто не обнищал.-
С этой житейской мудростью спорить не приходилось и мои душевные терзания улеглись.
После праздников была выстроена снежная крепость, своими очертаниями напоминающая нарисованные в итальянской книжке цитадели. На этой уменьшенной модели я решил проводить учения своих потешных воинов. Принимавший вместе со мной постройку Данила Пузиков протянул:
— Вельми сей ледяной острожек схож с Ругодивским кремлём. Там також свеи башни срыли да землёй обсыпали, стали оне широкими да низкими, углом завёрнутыми. Ломовой наряд стенку пробил, да стрельцы в пролом мимо тех каланчей взойти не смогли. Яз там первый раз в бой-то ходил. Наших воев побили свеи пальбой — страсть как много. Ух, и бранили мы потом меж собой боярина Бориса Фёдоровича, за то, что сперва пушечным боем башни сбить не повелел.-
Подписи к иллюстрациям я прочёл и поэтому ответил с видом знатока:
— Бастионная система. Последнее европейское новшество, позволяет вести фланкирующий огонь вдоль стен по всем направлениям. —
— Чего только не измыслят нечестивцы на погибель православному люду, — стрелецкий голова сплюнул с досады.
— Ничего, на каждую хитрую… хм, придумку есть свой метод.-
— Ну, дай Бог, — выслушав мой ответ, Данила перекрестился.
Следующую седмицу потешная рота пыталась одновременно брать и оборонять крепость. Атакующих изображали два десятка, обороняющихся — один. Копируя указания труда по военному делу, копались в снегу зигзагообразные траншеи и из него же насыпались укрывавшие их валы. Для придания учениям реализма две выдолбленные дубовые колоды изображали пушки, стреляющие с помощью мельчайших зарядов мочёным горохом. После каждого успешного штурма часть нападавших менялась местами с защищавшимися, и всё начиналось с начала.
