Последний Герой. Том 8 (СИ) - Дамиров Рафаэль

Пётр развёл руками и сказал, мол, странное дело, мужики, обугливание настолько сильное, что не знаю, будет ли вообще толк по результатам ДНК-экспертизы, её сейчас делают в области.

— В таких условиях так человек не обгорает, — продолжил он. — Понятно, машина легковая, там обивка, пластик, всё горючее, плюс, если даже учесть, что бак был полный, — допустим… Но ведь всё равно всё выглядит так, будто в крематории его жгли.

— Может, ещё какую-то горючку туда подбросили, — предположил я, — Ну там, пару канистрочек сверху.

— Было такое предположение, — сказал Пётр, — но по нему какой-то нездоровый движ начался, поэтому труп просили быстро взять в работу, срочно, все экспертизы тоже назначили в область: и химикам, и пожаротехникам. Меня заключение тоже быстро попросили выдать. А я с бухты-барахты не могу. Я созванивался в области с экспертами, переговорил, чтобы вписать их результаты в свое заключение. Вот как раз они и сказали, что следов горючего вещества, бензина там или солярки, не обнаружено.

— Ха! — воскликнул Шульгин. — Так если всё сгорело, какие там могут быть горючие вещества? На то они и горючие, чтобы сгорать.

— Нет, — заверил судмедэксперт. — При сгорании горючих веществ образуются продукты их распада, которые сохраняются в золе. С криминалистической точки зрения это — пожарный мусор, образцы которого были изъяты из разных мест, и нигде не обнаружены остаточные продукты их горения. Зато были обнаружены продукты горения жира. Жир может дать такую высокую температуру горения, и, скорее всего, это причина того, что тело так обуглилось.

— Ну понятно, — сказал Шульгин. — А предполагаемый потерпевший был немалых размеров, жира у него хватало.

— В том-то и странность, — сказал Пётр, нахмурившись. — Тут небольшая нестыковочка по химическому составу.

Мы оба озадаченно на него глянули, мол, какой уж там состав, ну покушать любил человек.

— Это не человеческий жир, — вдруг выдал судмед.

— Как это? — опешили мы с Колей. — И вы это можете определить?

— В данном случае мы имеем лишь косвенные признаки, — сказал судмедэксперт. — При термическом воздействии человеческие жировые ткани дают специфические продукты горения. У них выше содержание влаги и ниже доля насыщенных жирных кислот, чем у животных. Соответственно, спектр сгорания и состав остаточных соединений отличается. Продукты распада у человека более летучие, а у животного — наоборот, более устойчивые и тяжёлые. Поэтому при химическом анализе золы по структуре и спектру соединений можно определить, принадлежали ли они человеческим или животным тканям.

— То есть, — уточнил я, — получается, что в машине был не полный человек, а его обложили, ну… например, свиным салом?

— Ну, типа того, — кивнул Пётр. — Но опять же, это лишь версия. Дать категоричный вывод в таком ключе мы не можем, пока экспертиза в области не завершена.

Пример мною был взят не из воздуха, и Коля мою мысль быстро подхватил.

— Так это! Точняк! — воскликнул Шульгин. — Мы же нашли кусок сала недалеко от места происшествия. Ещё гадали, зачем он там валяется.

Дело становилось всё более запутанным.

— Ладно, — сказал я, — спасибо, Пётр. Если что узнаешь — позвони. Мы в долгу не останемся. С нас презент.

— С сотрудников презенты не берём, — улыбнулся Пётр.

— А с кого берёте? — усмехнулся я в ответ.

— Нет уж, у нас всё прозрачно, всё честно.

— Ну-ну, — сказал я, — вот у входа видел сцену. Недоразумение по оплате услуг морга.

— А! Это не ко мне, — отмахнулся Пётр. — Я просто судебно-медицинский эксперт. У нас тут всем заправляет Быков.

— Мэр? — уточнил я.

— Он самый, — кивнул Пётр. — Говорят, крематорий собрался строить. Люди возмущаются, жалобы писали, даже пикеты устраивали, но… земля уже выделена, подрядчики обозначены.

— Крематорий? — нахмурился я. — Зачем в вашем маленьком городе крематорий?

— Ну, знаешь ли, Максим, — сказал судмедэксперт, — люди всегда умирали и всегда будут умирать. А у нас в области крематория нет — этот будет единственный. Думаю, поток клиентов будет не только из Камнегорска.

— Понятно, — сказал я. — Ладно, спасибо ещё раз.

Мы попрощались и вышли из морга.

— Ну что, думаешь, Макс? — спросил Шульгин, задумчиво потирая лоб. — Вообще ничего не понимаю. На хрена кому-то надо обкладывать салом Барабаша — он же и так бы сгорел? Как-то… замысловато.

— Да, задачка, — поддакнул я, сводя брови. — Слушай, а если это вообще не Барабаш?

— В смысле? — переспросил Колян.

— А если в машине не Барабаш сгорел, а кто-то подстроил, чтобы выглядело, как будто он. Ну и напихали туда жирка, типа, мужик жирный, как Барабаш должен был быть — горел, как свеча, расплавился. И заодно чтобы ДНК-экспертизу сделать невозможной.

— Хм… — Колян помолчал, обдумывая. — Звучит логично. Хотя всё равно неясно. Если не Барабаш, то кто? И зачем такие сложности? А главное, кому? Чучалину?

Он договорил и картинно пожал плечами.

— Найдём Чучалина — и узнаем, — сказал я.

В этот момент зазвонил мой мобильник. Незнакомый номер. Я взял трубку.

— Алло? — прозвучал голос.

— Здравствуйте, — сказал собеседник. — Это из полиции. Вас беспокоит ОМВД России по городу Камнегорску.

Мы подъехали к отделу полиции и направились прямиком к начальнику.

— Здравствуйте, — сказал я, когда мы с Шульгиным вошли в приёмную. Я кивнул на дверь с табличкой: «Начальник подполковник полиции Круглов О. Д.»

Секретарша подняла на нас глаза поверх очков.

— А вы кто? Вы записывались? — спросила она, не признав в нас сотрудников.

Я достал удостоверение, показал.

— Секундочку, сейчас я узнаю, свободен ли Олег Дмитриевич… — начала она, поднимаясь из-за стола.

— Не трудитесь, — осадил я её. — Сами узнаем, свободен ли он.

Я подошёл к двери с табличкой, постучал и открыл. Там оказался небольшой тамбур и вторая дверь.

— Постойте, я должна спросить! — послышался сзади голос секретарши, но мы проигнорировали её возглас.

«Не к министру ведь идём, а к руководителю местного разлива», — подумал я. — «Разберёмся сами».

Круглов сидел за своим столом. Кабинет оказался просторным — и на фоне облезлых коридоров ОВД выглядел почти вызывающе. Стены в светло-бежевых тонах, на полу — паркет, блестящий, как после недавней полировки. На окнах тяжелые дорогие шторы. За спиной начальника висела аккуратно оформленная доска с гербом и флагом, рядом — огромный плоский телевизор. Мебель явно не по ведомственным ценам: массивный стол из тёмного дерева, кожаное кресло, мягкий диван у стены. На полке сувениры, награды, не удивлюсь, если в шкафчике окажутся несколько бутылок коллекционного коньяка в футлярах.

От кабинета веяло деньгами и свежим ремонтом. Таким, который в провинциальном куцем отделе явно не делается по смете. Всё дорого, аккуратно, по-столичному вылизано. Контраст был таким, что становилось ясно: в этом отделе жизнь делится на два мира — кабинет начальника и всё остальное.

— Здравия желаю, Олег Дмитриевич, — сказал я и сделал несколько шагов вперёд, пока не подошёл к его столу. — Ну, неплохое у вас рабочее место.

Круглов нахмурился.

— Опять вы?

— Опять мы, — кивнул я. — А вы нас почему-то видеть не рады.

— Потому что вы всё время лезете не в свои дела, — пробурчал подполковник.

Коля уже раскрыл рот, я по глазам видел — сейчас скажет что-то такое, что точно не понравится местному начальнику. Но я мягко осадил его взглядом — подожди, мол, не сейчас.

— Нет тут своих и не своих дел, — сказал я спокойно. — Преступления — это общее дело.

— Вы здесь ищете Чучалина, — резко ответил Круглов. — Вот и ищите.

— Что ж, Олег Дмитриевич, — сказал я, — а у тебя, между прочим, в городе серия убийств нарисовалась. А ты сидишь и в ус не дуешь.

— Какая ещё серия убийств? — насторожился подполковник.

— Мне только что звонил твой сотрудник из уголовного розыска, — сказал я. — Спрашивал про Лопарёва Афанасия Петровича, которого сегодня убили.