Чужак из ниоткуда 4 (СИ) - Евтушенко Алексей Анатольевич

— Судя по всему, мы достигли архипелага Теркс и Кайкос, — сказал Сергеев. — Первый остров, думаю, Западный Кайкос. Форма, размеры, озеро посередине… Это он.

— Обитаемый? — осведомился Аркадий Натанович.

— Когда-то был. Соль тут добывали. Теперь, вроде бы, нет.

— Необитаемый остров в Карибском море, — прокомментировал Борис Натанович. — Пиратский клад и призрак Флинта. Кино. Дорого.

— Прекрасную туземку забыл, — сказал Аркадий Натанович. — В набедренной повязке. Только.

— Мы женаты, — парировал младший брат. — Нам нельзя.

— Я холостой, слушай! — радостно воскликнул Нодия.

— Веди машину, холостой, — сказал Аркадий Натанович добродушно.

— Э, что её вести, сама летит. Не машина — ковёр самолёт!

Мы сделали над островом два круга, стараясь обнаружить присутствие человека или хотя бы какие-то следы. Не обнаружили.

— Очень странно, — сказал Сергеев, открывая потрёпанный «Путеводитель по Карибам» на английском языке. — Здесь написано, что на острове сохранились развалины поселения Янки-Таун и даже остатки железной дороги. И ещё, кроме солеварен, здесь были плантации сизаля.

— Что такое сизаль? — спросил Нодия.

— Агава, насколько я помню, — сказал Аркадий Натанович. — Из волокон делали крепчайшие канаты, снасти и прочее. Полезное дерево.

— Я, конечно, не ботаник и даже не агроном, но ничего похожего на заброшенные плантации не вижу, — заметил Борис Натанович. — Девственная природа.

— Вот и я не вижу, — сказал Сергеев. — Хотя смотрю очень внимательно.

— Все смотрим и все не видим, — сказал я.

— Садимся, — принял решение Нодия и мягко посадил гравилёт на белый песок широкого пляжа в восточной части острова, поближе к пальмовым зарослям, которые начинались сразу за пляжем.

Я посмотрел на часы. Вылетели мы в девять часов двадцать минут. Сейчас стрелки показывали одиннадцать часов двадцать восемь минут. Шли мы с крейсерской скоростью четыреста пятьдесят километров в час. Средняя чуть меньше. Значит, должны были оставить за собой больше девятисот километров. Наш штурман прав, карту Карибского бассейна я помню, это должен быть Западный Кайкос. Значит, тот остров, который мы видели дальше — Провиденсьялес — третий по размерам остров архипелага. И на нём есть аэропорт. Так зачем мы сели?

Я высказал свои мысли вслух.

— Предлагаешь, долететь до аэропорта? — спросил Нодия.

— Тут всего двадцать с небольшим километров, — сказал я.

— Двадцать два по прямой, — уточнил Сергеев, — если верить картам. Только я не уверен, что там есть аэропорт.

— Как это? — удивился Борис Натанович.

— Очень просто, — догадался Аркадий Натанович. — Как я понял, на карте и развалины этого поселения… как его…

— Янки-таун, — подсказал Сергеев.

— Вот-вот. Янки-таун. Должны быть на карте. Плюс железная дорога. Точнее, её остатки. Но ничего этого нет, включая остатки солеварен и плантаций агав. То же самое может быть с аэропортом. На карте есть, а в реальности нет.

— Мистика какая-то, — пробормотал охранник Борис, стоящий рядом и внимательно оглядывающийся по сторонам.

— Она, чтоб её, — подтвердил Аркадий Натанович. Мне показалось, что они с братом, если и не испытывают от всего происходящего удовольствие, то уж точно не скучают.

— А ты думал, я почему машину здесь посадил? — сказал Нодия. — Нет там никакого аэропорта, мамой клянусь. Не знаю, как это возможно, но — нет. Пока летели ни одного самолёта. Но самолёты — ладно, аэропорт маленький, редко летают. Эфир пустой! Мёртвый завал по всем частотам. Так не бывает, слушай! Но так есть. Поэтому сидим и ждём.

Я посмотрел на свою короткую тень.

Она была одна.

Поднял голову. В небе снова сияло одно солнце, и этот странный, будто мертвенный приглушённый свет исчез, вернулись обычные яркие краски, а по океанским волнам весело скакало множество солнечных зайцев.

Всё закончилось?

— А ну-ка, — проверь сейчас связь и приборы, — попросил я Нодия.

Он проверил. Всё оставалось по-прежнему.

Мне очень хотелось слетать с Нодия к острову Провиденсьялес и разведать обстановку, но, подумав, я отказался от это мысли. Слишком рискованно. Если мы попали в какую-то непонятную аномалию, то лучше переждать. Как и было сказано в древней неписанной инструкции для путешественников, пересекающих Пятно Безмолвия. В конце концов, мы никуда особо не спешим, все живы, здоровы, у нас имеется оружие, вода и еда. Воспримем это, как вынужденный отдых.

Лагерь разбили неподалёку от гравилёта, в тени пальм, которые густо росли сразу за пляжем. Хорошо, что перед вылетом нас снабдили запасом бортовых пайков и питьевой водой.

— В случае чего, продержимся несколько дней сообщил Сергеев.

— Несколько — это сколько? — спросил я.

— Пять, если ни в чём себе не отказывать. Неделю, если подсократить рацион.

— Да и потом не пропадём, — сказал Аркадий Натанович. — Живности здесь полно. Смотрите, какая черепаха! Отличный суп может получится, если что. На всех хватит.

Мы посмотрели. Здоровенная морская черепаха с размером панциря не меньше метра в длину выползла из травы неподалёку и бодро направилась по песку к прибою, куда через минуту нырнула и скрылась из глаз.

— Жалко такую есть, — сказал Владимир Алексеевич.

— Если придётся, съедим, — сказал я. — Но очень надеюсь, что до этого не дойдёт.

— Интересно, купаться здесь можно? — осведомился Борис Натанович. — Что там говорится насчёт акул в путеводителе, товарищ Сергеев?

— Просто Тимофей, — ответил штурман-механик. — Можно Тима, — он достал книгу, полистал. — Вот. Серые рифовые акулы, акулы-няньки и лимонные акулы. Первые и третьи — самые опасные. С учётом того, что здесь совсем рядом расположен риф Молассис, я бы не рискнул лезть в воду. Или можно искупаться в озере Кэтрин, там акул точно нет, и вода солёная. Правда, написано, что оно мелкое. Метр — два максимум.

День прошёл тягуче и расслабленно. Делать, по-сути, было нечего. Мы пообедали пайками, подремали в тени пальм, сходили к озеру, где наткнулись на стаю розовых фламинго. Красивые птицы. Купаться, однако, не стали — и впрямь мелко.

Время от времени Нодия включал рацию и проверял компас. Всё оставалось по-прежнему: эфир был пуст, а компас напрочь отказывался показывать стороны света.

После обеда, ближе к вечеру, наползли тучи и пролился короткий, но мощный тропический ливень. Его мы переждали, спрятавшись в гравилёте. После ливня стало чуть прохладнее. Тучи разошлись, солнце всё больше склонялось к западу.

— Удивительное чувство, — сказал Аркадий Натанович. — Словно мы одни во всём мире. Нет у вас такого?

— Есть, — сказал младший Стругацкий. — Я списываю это на то, что остров необитаем, а радиоэфир пуст.

— Психологический эффект? — спросил старший брат.

— Он самый.

— А то, что на острове нет ни малейших следов человека, тебя не смущает?

— Возможно, это другой остров. Не Западный Кайкос.

— Это Западный Кайкос, — сказал Сергеев. — Можешь даже не сомневаться, Боря (за время, проведённое на острове, они перешли на «ты»).

— Подтверждаю, — сказал я.

— И я подтверждаю, — сказал Нодия.

— Мы так и не долетели до соседнего острова и не проверили, есть ли там аэропорт, — упрямо сказал Борис Натанович.

Мы с Нодия и Сергеевым переглянулись.

— До заката ещё два часа, — сказал Сергеев. — А до Провиденсьялеса с его аэропортом — двадцать два километра.

— Пять минут лёту, — сказал Нодия. — Машина в полном порядке.

— А, чёрт, давайте слетаем, — махнул я рукой. — Невыносимо ждать.

— Что будем делать, если аэропорта нет? — спросил Аркадий Натанович.- А его, думаю, нет.

— Вернёмся сюда, на привычное место. Ночуем и завтра с утра, если ничего не изменится, думаем, что делать.

— Я мог бы определиться по звёздам, — сказал Сергеев. — Уж на Кубу точно вернуться можно.

— Если нет аэропорта, — сказал Аркадий Натанович, — то может не оказаться и Гаваны.