Фёдор Березин - Красный рассвет
— Какие провокации? — негромко, но вполне слышимо возмущается Захар Кисленко. — Мы их, понимаешь, выручили, а...
— Стоп! — резко обрывает его Потап Епифанович. — Не забудьте их предупредить, что разбежавшееся по округе “мясо” заражено ВИЧ.
— А разве местные... — не удерживается от вопроса Цуяма Мигейоси, единственный в отряде натуральный азиат.
— Откуда мне знать? Совсем не исключено. В наше тяжелое время... Даже удивлюсь, если не так. Сниму перед ними шляпу. — Потап Епифанович потешно кланяется. Нет, он все же в хорошем настроении. — Все! Время — деньги! Разойдись!
Но он все же еще не выговорился. Подзывает пальцем Германа:
— Чего приуныл, солдат?
— Я приуныл?
— Нет?
— Конечно, нет, майор. Мы ведь победили.
— Мы совершили кровавую, но нужную работу. Так что выше нос, Герман Всеволодович. — Вообще-то несуразное здесь, в залитом кровью лесу, обращение по отчеству подстрекает к дискуссии.
— Послушайте, Потап Епифанович, а что будет с той деревней, которую уже... обработали те, другие, которых мы должны скоро встретить?
— Это не наше дело, Всеволодович. Не наше дело и не наш монастырь. И мы не будем лезть сюда со своим уставом, так ведь?
— Наверное, майор. Но знаете, что все-таки обидно? Чего эта расхваленная наука никак не изобретет лекарство, а?
— При чем здесь лекарство, Всеволодович?
— Ну, как при чем? — искренне удивляется Герман. — Все же из-за этого проклятого вируса. Сколько уже — лет сто как появился?
— Пятьдесят с мелочью. Но дело ведь не в нем, так? — С лица командира группы сходит улыбочка. — Это заражение просто снимает с некоторых людей тормоза. Если бы не это, они бы шли просто поживиться-пограбить. Разница? Разве что трупов больше? Тех, что сразу, я имею в виду. А лекарство... Так ведь оно давно есть. И говорят, достаточно эффективное.
— Есть?! — расширяет глаза Герман.
— Ну да.
— Так почему же тогда?..
— Это не наше дело, Герман Всеволодович. Может быть, просто-напросто плазменные пули обходятся дешевле. Кто считал? Хотя, уверен, кто-то все-таки считал. Но вообще-то наверняка это только часть целой связки проблем. Не для нашего солдатского ума. К тому же я же сказал про тормоза. У кого-то они снимаются медицинским приговором, а у кого-то просто хорошей оплатой услуг, так ведь? — И майор Потап Епифанович Драченко подмигивает и хлопает Германа по облаченному в кевлар плечу.
13
Кабинетные эмпиреи
— Господин президент, если бы цели этой войны были просто разбить Новый Южно-Африканский Союз, а тем более просто разоружить его, то нам бы, разумеется, не стоило проводить никакую концентрацию вообще. — Министр обороны Соединенных Штатов вещал ровным спокойным голосом без намека на эмоции. Если бы в помещении присутствовал иностранец, не понимающий английского, он мог бы подумать, что речь идет о какой-нибудь торговой сделке, а не о склонении главы исполнительной власти к тотальной войне. — К сожалению, господин президент, наши цели гораздо более решительны. Вы прекрасно знаете, что мы просто подошли к завершающей части давно приводящегося в исполнение плана. Мы специально дали возможность осколкам Южно-Африканской Республики снова объединиться. Мы даже подспудно подталкивали их к этому. Теперь они усилены политически и в настоящий момент составляют самую серьезную коалицию не только Южной, а вообще всей Африки. Вы знаете, что наши разведывательные службы специально смотрели сквозь пальцы на перевооружение Трансвааля, Оранжевой и прочих членов сегодняшней коалиции. Мы дали возможность Зулустану поглотить Намибию и эксплуатировать ее в целях юга. Мы специально создали себе в Южной Африке, в этом отдаленнейшем из всех возможных ареалов мира, относительно достойного противника. Он вырос и окреп. Можно было бы подождать еще, дать ему возможность начать вести более агрессивную политику по отношению к соседям. То есть создать хороший политический повод для вмешательства. Однако у нас нет времени, мы слишком долго ждали.
В мире накопились проблемы, которые уже в ближайшее десятилетие выльются в кризис. Но мы не зря все эти годы развивали свои вооруженные силы. Всяческие пацифисты, не понимающие, в какие времена проживают, постоянно критиковали нас за раздувание милитаризма. Пришла пора показать, что наши вооружения накапливались для дела. В теперешних условиях, когда годной для добычи нефти осталось не более чем на пятнадцать лет, необходимо что-то предпринять. Сейчас мы знаем, что в условиях сегодняшней промышленной конкуренции невозможно совершить рывок в новые — не нефтяные — технологии. Если мы займемся переходом в новую реальность сейчас, мы неизбежно проиграем экономическую войну в текущий момент. И когда нефть кончится, мы будем совершенно безоружны перед лицом кризиса. К тому же это будет не просто кризис, а воистину катастрофа цивилизации сегодняшнего типа. Но мы знаем, как спастись. Единственный путь — это продлить век нефти еще на одно-два десятилетия. К сожалению, ничего не обходится без жертв. И жертвы будут большие.
Господин президент, — голос министра впервые приобрел скорбные нотки, — нам необходимо не больше и не меньше, как отсечь от основных потоков энергии всех наших конкурентов. На сегодняшний день девяносто пять процентов оставшейся на Земле нефти сосредоточено на Ближнем Востоке. То, что там добывается, должно принадлежать нам, и только нам. Пришла пора приводить в исполнение план “Ковчег”, Даже библейский Ной не мог спасти всех, он брал каждой твари по паре. К большому огорчению, и мы тоже не способны спасти мир сегодняшнего типа. Однако если за счет переключенного на себя ресурса мы выиграем полтора-два десятилетия, то наверняка шагнем в век новых технологий и тогда поможем отринутым ныне.
— Послушайте, Шеррилл, — сморщился президент США, — давайте не вдаваться в далекую футурологию. Заострим внимание на текущем моменте.
— Так вот, — ничуть не смутился замечанием министр Шеррилл Линн. — К величайшему сожалению, для выигрыша этих десятилетий нам недостаточно оттеснить от нефти азиатских конкурентов, то есть Китай, Японию и прочих. Придется “перекрыть трубы” нашему всегдашнему партнеру и союзнику — Европе. Сделать такое — это не просто вогнать их в кризис, а по большому счету умертвить их экономики.
— Это война, — констатировал президент Америки Буш. Поначалу в народе, а теперь уже и официально в Белом доме он стал именоваться Буш Пятый.
Это числительное наименование, подобное королевскому, стало производной от того, что он происходил из семьи, сумевшей за относительно короткий исторический период усадить в кресло главного администратора страны вот уже пятого отпрыска. Так что это был уникальный род потомственных президентов США.
— Да, война, господин президент, — кивнул гражданский министр обороны. — И война со всем миром. Такая война, даже без использования ядерного оружия, — неприемлема.
— Мы что, не сможем ее вести? — спросил Буш Пятый.
— Сможем, господин президент. Мы вооружены и подготовлены лучше всех. Но в этом случае мы скатываемся к очень нежелательному сценарию развития событий. В нем допустимы самые непредсказуемые варианты, вплоть до соскальзывания в обмен ядерными ударами стратегической мощности. У кого-то из подавленных нашей силой противников могут не выдержать нервы. — Шеррилл Линн изобразил скорбную мину. — Именно поэтому нам нужно действовать непрямыми методами, но достаточно быстро. Когда-то, в далеком уже прошлом, мы могли играть со своими противниками в кошки-мышки, изматывая их десятилетиями. Яркий пример такой политики — холодная война с канувшим в Лету СССР. Сейчас такое невозможно. Нужна умопомрачительная скорость решений и действий. Мы проведем настоящую, но все-таки демонстрационную войну. Предшествующая администрация и мы с вами взрастили себе противника. Он достаточно серьезен, но в то же время сравнительно слаб.
— Снова кошки-мышки? — Президент не глядя играл с виртуальным монитором. На его столе то возникала, то исчезала достаточно большая панель экрана.
— Господин президент, мы с вами прекрасно ведаем, что Америка способна выстоять и в прямых столкновениях. История неоднократно доказывала это. Однако сейчас оптимальный вариант не этот, а именно задуманный.
— Продолжайте, продолжайте, господин министр. Я вас внимательно слушаю.
— Это будет классическое действо нового времени, но несколько в стиле ретро, — пошутил докладчик. — Ведь мы бы могли не проводить никакой концентрации, а осуществить нападение в обстановке полной внезапности. Наши спутниковые разведывательные группировки накапливают достаточно информации для первичного удара по любому региону. Укрупнение группировки космических систем наблюдения мы способны произвести уже во время конфликта и достаточно быстро. Наши стратегические силы — в данном случае речь идет о стратегической авиации — способны за считанные часы выйти в зоны пуска ракет и делать это многократно снова и снова. Уже в первом ударе мы обладаем возможностью послать по врагу несколько тысяч высокоточных ракет, которые совершат обезоруживающую атаку. Она превратит в пыль и бессмысленное железо все значимые объекты противовоздушной, противокосмической и противоракетной обороны, а также создаст вакуум в структурах управления армии и государства. Затем, после уточнения обстановки, мы способны не торопясь наносить последующие удары. В случае необходимости, также в считанные дни, мы способны сконцентрировать в нужном регионе морскую мощь. Я имею в виду корабли — носители высокоточных ракет, а также авианосцы.
