Михаил Ахманов - Странник по прозвищу Скиф
— Мне не пустят, — заметил Кирилл, склонив голову к плечу и подозрительно рассматривая птеру. Этот неведомый зверь обладал маленьким вытянутым туловищем со скрюченными лапками и широким мясистым хвостом длиной сантиметров сорок, который, судя по всему, и являлся главным его гастрономическим достоинством. Однако мясо было розовым, поджаристым и без неприятных запахов.
Красноглазый Дейк потянулся к лотку, достал огромную вилку с двумя зубцами и воткнул ее птере в бок.
— Ну, гляди, койфит… Я советую так: коли в твоем кармане еще что позванивает, сдай лучше папе Дейку. От меня, скажем начистоту, не самый большой барыш, зато все честно и без мордобоя. — Он подождал с полминуты, выжидательно глядя на Кирилла, потом вздохнул и вымолвил: — Ну, не хочешь, не надо… С тебя двадцать три синюхи, сынок.
Кирилл полез в карман, снова вытащил деньги. Толстяк, все еще поглядывая на него, отобрал две бумажки с квадратом посередине и три с кружком, многозначительно мигнул в сторону Джеки-кидалы и направился к другому концу стойки, где уже стучали кружками жаждущие. Кирилл остался один на один с птерой.
Пробовать эту тварь ему не хотелось — слишком уж она походила на аллигатора-недоростка. Святой Харана! Лучше бы он заказал окорок трипидавра… Взявшись за вилку, Кирилл нерешительно ковырнул мясо и вдруг почувствовал, как справа ему в ребра врезался чей-то острый локоток.
Крысомордый… Придвинувшись поближе, парень ткнул пальцем в поднос, на котором среди печеных белесых плодов уютно устроилась птера.
— Привередливый ты, ссыпун… Чего не жрешь? Кирилл, не моргая, уставился в багровые зрачки крысомордого; на щеках у него заходили желваки.
— Он же из Койфа, Джеки, — проворковала девица. — Глаза, видишь, как шайкалье дерьмо! Такому с ходу по черепу да шизу обрить!
— Свою побереги, — буркнул Кирилл, стискивая вилку. Черенок начал сгибаться в его кулаке.
— Ты, выродок, усекай, куда попал, — с ленцой произнес крысомордый Джеки. — Если Райза мигнет, так Одди — вон тот, здоровый, — от тебя и соплей не оставит, ясно? Но Райза не мигнет… Ведь так, моя красавица? — Он ухмыльнулся девице. — Не мигнет, если у тебя найдется что-нибудь подходящее…
— Травка, что ли?
— Смотри, догадливый! — обрадовался парень. Не оборачиваясь, он протянул руку и похлопал Одди прямо по татуированному меж ключиц глазу. — Иди сюда, храпарник! Поторгуемся с койфитским отродьем!
Великан, не выпуская кружки, сделал пару шагов и пристроился слева. Маневр этот Кириллу не понравился, но, прикинув, что тощего Джеки вместе с его подругой можно снести единым махом, он решил подождать с началом боевых действий.
Странное ощущение вдруг охватило его: в этом чужом и явно неприветливом месте он словно был окружен какой-то незримой стеной, предохранявшей от опасности. Он твердо уверился, что видит сон, а значит, что бы ни случилось с ним среди всех этих фантомов и сонных миражей, это не имело отношения к реальности — к привычному миру, где Харана оберегал его, к миру, что находился где-то рядом, за стенами новенького щеголеватого особнячка на питерской окраине. И, если верить словам Сарагосы, он мог вернуться туда в любой момент! Достаточно вспомнить четыре магических слова… достаточно выкрикнуть их, сказать вполголоса или произнести шепотом…
Острый локоть Джеки снова ткнулся ему в бок.
— Ну, так чего мы ждем? — прошипел крысомордый. — Чего ждем, я говорю? Ты знаешь, шворц, Одди у нас такой нетерпеливый… Лучше его не раздражать, не то, клянусь пятым ребром шайкала…
— Я тебе его в глотку заколочу вместе с остальными четырьмя, — пообещал Кирилл, наслаждаясь внезапно обретенным чувством безопасности. — У меня, знаешь ли, терпения еще меньше, чем у твоего Одди.
Джеки переглянулся с напарником, потом осклабился. Передние зубы у него сильно выдавались вперед, и выглядел он сейчас точь-в-точь как крыса, готовая вцепиться в лакомый кусок.
— Цену набиваешь, ксенявый койфит? Зря, зря… Мы все равно больше сотняги за пачку не дадим, и никто не даст, не рассчитывай! Ты что думаешь: если травка растет только в ваших вонючих болотах, так можно обдирать честных храпарников? — Он приподнял жидкие брови, выдержав многозначительную паузу. — Сотня, и не синюхой больше! На границе ты бы и столько не получил.
— Что ты с ним треплешься, Джеки? — вновь вмешалась девица. — Я ж говорю: дать по башке и обрить шизу! А там посмотрим, чего у него в карманцах.
Кирилл покосился на голого детину — тот с каменным лицом сосал пиво. Но жидкость в его кружке подходила к концу, и за этим наверняка должны были последовать какие-то решительные меры.
— Вот что, подлот… — Кирилл оторвался от стойки и расправил плечи. — Иди-ка ты туда, откуда пришел. Я травкой с вонючих болотин не торгую. Я зашел выпить стакан-другой вашей сивухи, и больше ничего.
— Ты, отродье шайкала, мне не заливай! Кто бы тебя пустил в приличный кабак с этакими-то зенками? Есть что — выкладывай, а нет — так живо вылетишь башкой вперед! И все ступени пересчитаешь, клянусь шворцем самого Махамота! — Джеки махнул в сторону лестницы.
Пиво в кружке у Одди кончилось, и Кирилл, не спуская глаз с полуголого верзилы, отрицательно покачал головой. В нагрудном кармане у него торчала полупустая пачка «Стюардессы», но вряд ли ей удалось бы заменить зелье с койфитских болот. Очевидно, Койф был местным Таиландом, и, подумав об этом, Кирилл представил плантации опиумного мака, контейнеры со студенистым напалмом, дым и рыжее пламя, пожиравшее зелень, маленькие фигурки с автоматами, что метались среди пылающих бараков и стреляли, стреляли, стреляли… Такие воспоминания не вызывали приятных ассоциаций.
Крысомордый подмигнул своему поделыцику.
— Не желает он по-доброму, Одди. Не желает, и все! Что станем делать? Может, Райза права? Насчет шизы-то?
Одди стер пену с губ, неторопливо выпрямился и напряг мышцы. Был он, видно, очень силен и силу свою любил выставлять напоказ. За столами сразу примолкли, и в пятиугольном зале воцарилась напряженная выжидательная тишина. Папаша Дейк куда-то исчез; скорее всего он знал, что сейчас произойдет, и не жаждал вмешиваться в разборку с койфитским отродьем.
Джеки повернулся к стойке спиной, оперся на нее локтями, выпятив цыплячью грудь, и картинно скрестил ноги.
— Тут ссыпун из Койфа, парни! Ксенявый шворц! Вместо гляделок — две синюхи! Ну, сейчас Одди приведет его в нормальный вид.
Огонь, пылавший перед Кириллом, погас; исчезли тени, поливавшие его свинцовым дождем, ослепительно синее южное небо сменила тускло-серая поверхность бетонного потолка. Сейчас он был не в Таиланде; он снова очутился в этом странном заведении с пятью стенами, среди красноглазых ублюдков, каких на Земле не было и быть не могло. Впрочем, если не считать особенностей пейзажа, ситуация не столь уж отличалась от таиландской.
Бей первым, если не хочешь любоваться своими кишками, говаривал майор Звягин. Мудрый совет! Кириллу припомнилось, что наставник Кван Чон тоже склонялся к подобному мнению. Ну, если два умных человека утверждают одно и то же…
Сомкнув пальцы, он с размаху рубанул крысомордого ладонью. Удар пришелся туда, куда и был нацелен, — в горло, чуть повыше ямки промеж ключиц; не самый смертельный прием из его армейского арсенала, но Джеки-кидале придется отдохнуть денек-другой. Девица ошеломленно уставилась на приятеля, потом взвизгнула и потянулась к вилке — это оружие выглядело весьма опасным, поскольку каждый из зубцов был подлиннее пальца и наточен на совесть. Проколет не хуже штыка, подумал Кирилл, чуть отклонившись в сторону. Затем он отбросил Райзу локтем, попав, вероятно, ей в солнечное сплетение: девица свалилась на крысомордого, и визг моментально стих.
— Говорил я тебе, побереги шизу, красотка, — пробормотал Кирилл, поворачиваясь к Одди.
Великан замер, выпучив багровые глаза и судорожно втягивая воздух. В триумвирате храпарников, промышлявших травкой и Бог знает чем еще, он, несомненно, олицетворял силу — в той же степени, в которой Джеки представлял разум, а Райза — агрессивность. Сейчас, оставшись без руководства, Одди пытался додуматься, что же делать; он, конечно, понимал, что надо бить, но вот как бить? До смерти или только до крови?
Об этих нехитрых мыслях можно было догадаться по выражению его лица, и Кирилл невольно усмехнулся, представив скрежет и гул, что раздавались сейчас под черепом у Одди. Оглядев великана, он решил, что увесистая бутылка ему не понадобится: противник был одет лишь в штаны, плотно обтягивавшие бедра, и нигде, кроме причинного места, ничего не выпирало; этот местный мафиози явно полагался не на нож и кастет, а на свои кулаки. Но кулаки и у Кирилла были не меньше.
Наконец, придя к какому-то решению, Одди резко выдохнул и занес руку. Делал он это неторопливо, как бы с ленцой, и было ясно, что основная проблема для него не в том, чтобы ударить сильно или послабей, а в том, чтобы попасть. Кирилл не собирался выяснять, куда нацелен огромный кулак — в висок, в подбородок или в поддых; нырнув под руку Одди, он прихватил его стопой за коленом и сильно толкнул в грудь.
