Василий Головачёв - СПАСАТЕЛИ ВЕЕРА
А на выезде с Кольцевой на Кунцевскую трассу у машины лопнула правая задняя шина. Руль Никита почти удержал, хотя машину со страшной силой повело влево — на скорости под восемьдесят километров в час, но от столкновения это его не спасло: следовавший по соседней полосе со скоростью сто двадцать километров «Форд» ударил «сотку» в левую скулу и выбросил ее в крайний правый ряд, где на нее аккуратно наехал старенький джип с компанией подгулявших парней.
«Форд» не стал останавливаться, лишь увеличил скорость и скрылся на подъеме, а компания в джипе живо напомнила о себе, посчитав виновником столкновения Сухова. То ли они не видели, что произошло перед этим, то ли были подогреты зельем в баре.
Не успел Никита сообразить, в чем дело, порадоваться, что остался жив, и ужаснуться тому, что случилось, как двое парней выволокли его из кабины с криками и ругательствами и принялись избивать. Оглушенный двойным столкновением, танцор не сразу пришел в себя, и ему крепко накостыляли по спине и незажившей еще голове, пока он не начал инстинктивно сопротивляться. Один раз очень удачно провел бросок через бедро — усатый недоросль с воплем свалился под откос, другой раз сильный толчок Никиты опрокинул коротко стриженного здоровяка, но все же досталось и ему крепко — в основном когда били в спину и по ногам.
Затем ураган ударов стих и крики умолкли: трое драчунов покатились в разные стороны, словно их раскидал ураган. Никита, щуря заплывший левый глаз, сквозь кровавый туман разглядел неожиданных защитников. Трое молодых людей, очень сильно смахивающих на бандитов, бежавших из колонии усиленного режима, делали свое дело, то есть били обидчиков танцора — умело и быстро. Закончив, переглянулись и направились к своей машине, старой «Волге» с побитыми стеклами. Один из них оглянулся, и показалось Никите, что он подмигнул.
«Волга» отъехала, и в тот же момент подкатил на чьей-то «Таврии» Такэда. Никита хмыкнул.
— А ты как тут оказался, Абдулла?
— Стреляли… — мрачно отозвался Толя, провожая взглядом удалявшуюся «Волгу». Потом оглядел растерзанную физиономию танцора. — Эк они тебя! Говорил же — займись кэмпо… Что тут произошло?
Сориентировавшиеся драчуны полезли было в бой снова, благо добровольные защитники Сухова исчезли, однако Толя быстро утихомирил их, уложив штабелем у дверцы автомобиля, которую открыл шофер джипа; вступиться за приятелей парень не решился.
— Ну? Рассказывай.
Никита сел на бордюр, ноги его не держали, и коротко поведал историю столкновения. Перестав массировать глаз, взглянул на Такэду, который дважды обошел «сотку», заглянул под машину.
— Что, опять твоя пресловутая «печать зла»?
— Поехали домой?
— А колесо поставишь? Но надо же… милицию дождаться… ГАИ.
— Поехали, ничего мы им не докажем. — Такэда подошел к водителю джипа. — Убирайтесь отсюда, и побыстрее, если не хотите платить штраф и лишиться прав.
— Конечно, конечно, — заторопился водитель, худой, тонкий, суетливый от страха. — Я что, я могу и деньги дать, я же не… в общем, не успел.
— Проваливайте.
Джип, дребезжа и стреляя глушителем, укатил. И пока длилось все это действо, на трассе остановилась лишь машина, в которой ехали похожие на бандитов защитники танцора, остальные равнодушно проскакивали мимо.
Такэда отослал «Таврию», сменил лопнувшее колесо, сел за руль «сотки», включил двигатель, и они тихо поехали обратно к центру города.
— Можешь верить или не верить, — нарушил молчание инженер, загоняя помятый автомобиль в гараж, — но «печать зла» увеличивает вероятность неблагоприятного исхода любых действий того, на ком она поставлена. Если бы ты вчера меня послушал…
Никита жестом прервал Толю.
— Вчера не догонишь, а от завтра не уйдешь. Хватит об этом. Обещаю тщательно рассчитывать каждый свой шаг. Доволен? И борьбе пойду учиться, если найдешь хорошего тренера.
Такэда посмотрел на него недоверчиво, с интересом. Качнул головой.
— Видать, сильно тебя долбанули, если ты и на тренинг согласен.
— Просто не люблю, когда меня лупит разная шпана. Идем кофе пить и лечиться. Массаж сделаешь?
Толя молча пошел вперед. Он думал, что время тренинга для Никиты еще не пришло. Пусть разведка (психоразведка, точнее) убедится, что ее подопечный ни о чем таком, вроде Пути, не думает, продолжая жить так же, как и до встречи с Вестником. Пусть «печать зла» разрядится на мелкие дела и ловушки, а тогда можно будет подумать о большем. Если только танцор согласится принять Путь. И если у императив-центра СС недостанет ума перестраховаться еще каким-нибудь образом…
Глава 4
Каждое утро Такэда начинал с отработки дыхания и тао — повторения комбинаций из нескольких десятков движений, присущих технике айки-дзюцу. Он знал около шестидесяти тао, но упорно тренировал новые, планируя довести счет до сотни комбинаций: именно столько должен знать мэнке — мастер высшего класса, если хочет быть не просто сэмпаем — старшим инструктором, но и организовать свою школу.
В свои тридцать два года Такэда успел овладеть не только айкидо и кунгфу, отметив свой путь борца званиями чемпиона Европы, России и Азиатских игр, но и уникальными приемами боя нин-дзюцу, о чем знал только его отец, сам в прошлом великолепный боец, да те немногочисленные поклонники «чистых рас», пытавшиеся вколотить в голову Тоявы свою науку. Однако занятия борьбой не стали для него самоцелью и главным делом жизни, его больше влекла психология и философия древних цивилизаций: тибетской, индийской, китайской, и Такэда отдался увлечению со всем пылом нерастраченной души, решив пройти путь Дао до конца. Но будучи сыном своего века и своей страны, коей стала для него Россия, Такэда родился и жил, как и все его друзья других национальностей, приняв российский уклад, быт и законы, не потеряв при этом и традиционные черты характера японца: трудолюбие, выдержку, организованность, дисциплину, — и его понятия о чести, родстве, любви, эстетических чувствах и готовности к безоговорочному подчинению.
Закончив Технический университет имени Баумана, имея блестящие математические способности, Такэда не поддался торгово-сделочному безумию, характеризующему социум страны, хотя и мог бы выйти в преуспевающие бизнесмены. Имея твердое убеждение, что познание само по себе намного интереснее и важнее признания, он устроился в Институт электроники и стал инженером-исследователем, дважды отказываясь от повышения: личную свободу он ценил выше, чем возможность руководить другими.
Посланник Соборной Души Веера Миров, как он себя называл, вышел на Такэду, когда тому исполнилось тридцать лет. Видимо, уже тогда инженер был достаточно подготовлен, чтобы поверить Посланнику и принять его предложение. С тех пор он стал НСИ — Наблюдателем статистических изменений, находя в этом занятии истинное удовольствие и… испытывая глубокую тревогу, потому что ясно видел, к чему идет история Земли. А также история Вселенной, в которой Земля родилась как планета и которая представляла собой одну из колоссального количества пластин-слоев Веера Миров…
Знал бы обо всем этом Сухов, мельком подумал Такэда, растираясь полотенцем перед зеркалом после душа. Усмехнулся — дрогнул уголок губ, стер усмешку. Знал бы танцор, в какую смертоносную историю попал!
Тогда в парке функционеры СС, рядовые оруженосцы Сатаны, исполнители воли Синклита Четырех, убили сначала Посланника, а потом Вестника, и не вмешайся Никита… Не вмешайся меченый Сухов, неизвестно, чем бы все это обернулось. Но, видимо, — судьба! Весть теперь у него. У обычного человека, физически сильного, но неумелого, духовно не защищенного, в меру смелого, но привыкшего жить по стандарту и не желавшего менять образ жизни. Да, он не создан для Пути Посланника, это заметно. Хотя… кто знает? Может быть, не все так безнадежно? Силу духа можно ведь и укрепить, а способности развить, если знать — как. Во всяком случае, задатки у него есть, такого танцора днем с огнем не сыскать! А что нужно еще, чтобы стать Мастером, кроме наивысшего совершенства в своем деле? Пусть даже дело это — танец…
Позавтракав: тэмпура, рис моти-гомо, охаги[8] и кофе, Такэда привычно включил в рабочей комнате, она же гостиная, — жил он в двухкомнатной квартире в районе Останкино, на двенадцатом этаже, — персональный комп и выбил на клавиатуре:
«Привет, Айбиэм-сан».
По экрану дисплея поползли строчки проснувшегося компьютера (фирма IВМ, пятьсот мегабайт):
«Доброе утро, Наблюдатель. Какие новости?»
— Плохие, — буркнул Такэда, устраиваясь в кресле.
