Максим Казакевич - Двое из будущего
– Яша, ты подумай, как следует, – вкрадчиво проговорил я, – поездка за границу с лихвой окупит все твои страдания. Устроишь девушке пару романтических свиданий, познакомишься с родителями и пригласишь ее съездить на курорт, на минеральные воды. Я думаю, ее папаша поспособствует скорейшему оформлению документов. Выдать замуж свою любимую дочуру он вряд ли откажется.
– Но я не хочу на ней жениться!
– Так никто и не требует. Мало ли поводов для разрывов отношений?
– Но он же меня потом убьет! – возмущенно воскликнул он.
– Да, но ты уже будешь не в Костроме, а гулять по Елисейским полям Парижа. И к тому же, Яков, я не понимаю…. Ты же и так хотел с ней закрутить роман и жениться на ней. Так? Так чего ты сейчас возмущаешься? Никакой женитьбы мы от тебя не требуем – нужны только документы, а там поступай, как знаешь.
Мендельсон обиженно замолчал, отвернулся в окно. Долго смотрел на медленно проплывающие деревья и скрипел зубами. Обдумывал наши слова, смиряясь с будущей судьбой бесчестного и коварного обольстителя. Через пять минут сопения в рыжую щетину усов, смирился.
– Может понадобиться взятка, – сказал он тихо.
Мишка одобрительно кивнул.
– Хорошо, Яша, сколько он возьмет? Рублей сто?
Ответом было пожимание плечами.
– Я не знаю. Но, наверно этого хватит. А скажите, а для чего мне надо будет ехать за границу?
Все, торг состоялся – клиент куплен. Остальное детали. Обговорить патентование изобретений за рубежом мы смогли в течение какого-то получаса. Яков иностранных языков не знал, но нас это не смущало – наймет опытных юристов из местных. Главное, что бы патенты были оформлены по всем правилам во всех ключевых странах Европы и САСШ. Особенно в САСШ.
"Настоящие французские" устрицы все же устроили свою коварную диверсию. Ночью, когда Яков ушел к себе спать, а я готовил себе сладкую постель, Мишка вдруг прижал руки к животу и иноходью умчался к чугунному сортиру. А через минуту прибежал обратно в купе и, подвывая, потребовал немедленно подать ему нож. Я с опаской протянул ему маленький перочинный и он, схватив его подрагивающей рукой, раскрыл, приспустил штаны и… взрезал затянувшуюся узлом завязку кальсон. Я заржал уже под топот убегающего друга.
В купе жертва пищевого терроризма появился не раннее чем через час. Уставший, потный, с гримасой страдания на лице, он упал на диван. Утер лицо полотенцем.
– Иммодиум дать? – спросил я на всякий случай.
Он устало зыркнул на меня и страдальчески простонал:
– Не надо, все закончилось.
Перочинный ножик вернулся на свое законное место.
– Вася, ты это…, запиши-ка в нашей тетрадке, что надо изобрести резинку для трусов.
Я опять заржал, не сдержавшись.
– Что гогочешь? И туалетную бумагу, а то там одни газетки.
Санкт-Петербург встретил нас промозглым утром и запахом сырости. Низкие серые облака проносились над вокзалом с бешеной скоростью, дул сильный ветер и невидимая глазу морось противно ложилась на лицо. Возникший из ниоткуда грузчик деликатно подхватил наш багаж и за малую деньгу донес его до извозчика.
Самый первый, что нам попался, нагло дрых на козлах своего тарантаса, по самые уши укутавшись подобие плаща, забыв о необходимости добывать на хлеб насущный. Пришлось его разбудить, сильным пинком по высокому колесу фаэтона.
– Эй, водитель кобылы, ты спишь али как?
Извозчик встрепенулся.
– Чего шумишь, чего шумишь? Не сплю я! – недовольно проворчал он, высовывая нос за край намокшего плаща. – Задумался просто, вот и все. Куда изволите, баре?
– В приличную гостиницу давай, где клопов нет.
– А, это мы быстро, – ответил он, с готовностью спрыгивая с козлов. Помог нам взобраться на высокий фаэтон.
Через пять минут он высаживал нас у парадного входа респектабельной гостиницы. Нас встретил швейцар и уже через несколько секунд бойкий пацаненок тащил наш чемодан внутрь здания. Мы взяли один номер на двоих, хоть это и было безумно дорого. Чтобы не слишком сильно тратиться на проживание, на следующий день мы арендовали трехкомнатную меблированную квартиру. При квартире небольшая печурка, самовар с дымоходом в форточку и удобства на улице. Переночевав в ней всего одну ночь, мы поняли, как нам не хватает современного комфорта. Вроде бы мелочи, которые уже не замечал, а все же…. Банальная процедура распития чая превращалась в целую церемонию. Притащить от водовоза ведро воды, растопить щепой самовар, которую прежде надо было заготовить из подходящего сухого полешка, запарить заварку и только тогда, по истечении получаса, когда самовар начинал ворчливо булькать, удавалось хлебнуть горячего чая. Про приготовить что-нибудь на завтрак, обед или ужин мы уж и не заикались – обедали в близлежащих кафешках, трактирах и недорогих ресторанчиках. И эти бытовые неурядицы заставили нас нанять хозяйственную тетку средних лет, которая нас кормила, обстирывала и вообще следила за чистотой и порядком.
Но особо из бытовых неурядиц меня напрягало необходимость бриться. Одноразовых станков здесь нет, бритв с моторчиком и плавающими лезвиями и подавно – только опасная бритва. А бриться-то ей я и не умел. Все мои тщетные попытки оканчивались кровоточащими порезами и клоками не выбритой щетины. Я ругался, останавливал кровь ваткой с водкой и повторно намыливал морду помазком. Через пару недель этих мазохистких пыток я подумал было об отращивании бороды, но семидневная щетина так зачесала, что я плюнул на все и не побрезговал обратиться к цирюльнику. Он-то меня и брил за пять копеек с огурчиком. Кстати, пришлось отрастить усы, что по нынешним временам было нормой. Иначе никак, зачастую гладко выбритого мужчину здесь принимали за рядового чиновника – им единственным было запрещено отращивать растительность на лице. Все остальные лица мужского пола носили усы и бороду.
В Питере мы планировали пробыть пару недель, но не сложилось. Объездили все представительства, обсмотрели несколько подходящих станков, провели массу переговоров. Мишка был в своей среде, его язык не затыкался. Мы сумели заказать изготовление пресс-формы или штампа – не знаю, как правильно назвать, что сожрало значительную часть наших средств. Ее обещали изготовить в течение двух-трех месяцев. Очень быстро мы определились с подходящим оборудованием и стали договариваться об его доставке в Кострому, как вдруг меня осенило:
– Миха, – сказал я, дождавшись момента, когда мы остались наедине, – а ведь нам сейчас все равно где производство налаживать. Незачем в Кострому возвращаться, можно и здесь остаться.
Он задумался и согласился.
– И вправду, заклинило нас что-то. Здесь и лучше будет. Столица как-никак, порт присутствует и народу масса. Тогда, Вася, надо нам с местом решить, где располагаться.
В итоге еще несколько дней ушло на поиск места. Нашли нужное здание, в котором раньше находилась какая-то мануфактура с примыкающим к нему пустырем. Владелица помещения, приятная молодая дама, была сговорчива и потому сделка получилась очень удачной. Пустырь в сделку не входил, но если смотреть на наши амбиции, он нам в будущем очень пригодится.
Само здание было одноэтажным, сложенным из красного кирпича, с высокими окнами и собственной котельной, находившейся в подвале. Пол, правда, был порушен, доски, лежащие на деревянных стропилах, местами прогнили и выворочены – зияли опасные дыры. Видимо настил повредили когда вытаскивали уже ненужное оборудование.
Для нас такое состояние пола не подходило. Пресс-станок штука тяжелая и для него требовался надежный фундамент. И одним станком, я чувствую, дело не обойдется. И мы с напарником обратились в строительную фирму. Обстоятельно рассказали, что нам требуется, свозили подрядчика на место и тот пообещал сделать все за три месяца.
– Почему так долго? – недоверчиво спросил я.
– Так как же, – недоуменно ответил подрядчик – коренастый мужик в сильно поношенном пиджаке и стоптанных сапогах, – в самый раз. Разобрать имеющейся пол, сделать опалубку, связать арматурой и залить бетоном. Заливать будем две недели, а свою прочность бетон набирает не быстрее тридцати дней. Так что три месяца в самый раз. А в вашем случае еще несколько свай надо бы забить. Так было бы лучше.
Он двинулся вглубь помещения, указывая нам рукой на дыры в полу.
– Вот здесь одну, вот здесь и вон там и там по одной. Я уже разговаривал с прежней хозяйкой как раз по этому поводу, но она, узнав, сколько это будет стоить, пошла на попятную и выставила здание на продажу.
– И сколько ж это будет стоить, раз она так быстро поменяла свое мнение? – нахмурившись поинтересовался Мишка.
– Две с половиной тысячи, – ответил подрядчик и мы присвистнули. А он добавил. – Это примерно.
Вот тебе и выгодная сделка. Ремонт пола вставал дороже стоимости самого здания. Оказывается – мы в этом мире полные, гм…, профаны.
