Владимир Романовский - Добронега
— Что же будет?
— А хвитец будет. Полные хвитарики в Годариках. Тебе и всем печенегам.
Следующего главаря навестили через четверть часа. Третий главарь печенегов с друзьями и домочадцами оказал сопротивление. Часть друзей ратники перебили, а дом подожгли.
Последним в яростной цепи инцидентов было убийство в одном из чисто славянских концов города. Мстители-подростки заприметили молодого печенега, провожавшего любимую девушку, славянку, домой. Печенег этот никогда не участвовал ни в каких конфликтах, работал в лавке плотника-славянина, и хотел жениться на девушке. Печенега прикончили тут же, забив дубинами, а девушку, обозвав печенежской подстилкой, избили и изнасиловали прямо на улице. Жители наблюдали за действом через щели в запертых ставнях. Ратников не было по близости потому, что улица находилась в отдалении от преступных частей города.
Тем не менее, как мы уж сказали, инцидент этот был последним. Порядок в городе был восстановлен меньше, чем за четверть дня. Ярослав принял доклад у десятников, кивнул, и вернулся к своим делам. Следовало послать гонцов — к Глебу в Муром, к Хайнриху, где бы он не находился, к Базилю в Константинополь. Первые дипломатические ходы. И следовало известить о новой власти окрестных боляр и всех братьев, готовых встать под его, Ярослава, знамена.
Расположившись в гриднице, Ярослав изучал грамоты, прикидывал дальнейшие планы, посматривал из окна на город. В Киеве он не был давно, на посадничество отбыл подростком. Все в тереме, где он провел детство, казалось теперь меньше размером, но никаких сентиментальных чувств у князя не вызвало. Меж тем день выдался жаркий. Ярослав отворил дверь, остановил проходящего мимо холопа, и велел принести бодрящего свира. В этот же момент он заметил приближающуюся к двери странную пару — Жискар вел под руку, по-рыцарски, молодую женщину, улыбающуюся лучезарной улыбкой.
— Вот, конунг, тебе очаровательный посетитель, — объявил Жискар. — Уверяет, что она тебе сестра, но я бы не сказал. Если бы она действительно была твоей сестрой, на тебя бы было приятнее смотреть.
— Здравствуй, Ярослав, — сказала Мария.
— Здравствуй, — ответил князь, ждавший этого визита. — Заходи.
— А можно мне присутствовать? — осведомился Жискар.
— Нет, — ответил Ярослав. — Я не видел сестру лет пятнадцать, а то и боле. Нам нужно побыть вдвоем, поговорить, поделиться впечатлениями.
Жискар поклонился, подмигнул Марие, и вышел.
Брат и сестра некоторое время смотрели друг на друга, вглядываясь в знакомые черты, без особой симпатии оценивая перемены. Правила приличия требовали, чтобы они бросились друг другу в объятия, но вокруг никого не было, и посему не было надобности следовать правилам. «Бойся правил», вспомнил Ярослав совет Владимира. Он учтиво предложил Марии сесть и сел сам. — У тебя есть ко мне какие-то вопросы, — сказал Ярослав.
— Да. Что ты здесь делаешь? Тебе положено сидеть в Новгороде и ждать вторжения.
— Меня известили о…
— Отец умер неделю назад. Срок недостаточный, чтобы добраться сюда из Новгорода. Может тебя и известили, но о чем-то другом. В любом случае, ты здесь в данный момент лишний. Уезжай, если не хочешь неприятностей.
По ее тону было понятно, что слова ее — простая дипломатическая формальность. Она вовсе не для этого здесь — не для того, чтобы предупредить его о неприятностях и порекомендовать скорый отъезд.
— Какие у меня могут быть неприятности, что ты, сестренка. Я человек мирный. Ни с кем не враждую. Всех люблю.
— Ты тверд в своем решении остаться?
Да, ей нужно, чтобы я остался, подумал он. Она хочет использовать мое присутствие. Интересно, каким образом.
— Я еще ничего не решил, — сказал он.
— Ярослав, будь со мною откровенен.
— Это мое самое горячее желание.
— Ты рассчитываешь занять престол?
— Что ты, сестренка! Святополк — старший в роду, Борис — старший сын, крещеный сразу после рождения. Куда уж мне.
— Я желаю говорить с тобой серьезно. Святополк не оправдывает надежд.
— Чьих?
— Святополк слаб и мало интересуется властью. А Борис пьяница. Из тебя бы вышел очень хороший Великий Князь. Уж ты поверь мне.
— Может быть, — произнес Ярослав задумчиво. — А какое ко всему этому отношение имеешь ты?
— Ты не догадываешься?
— Догадываюсь. Потому и спросил — чьих именно надежд не оправдал Святополк — надежд ли Содружества Неустрашимых, или твоих личных?
— Какая разница?
— О, весьма значительная, сестра. Неустрашимые — подлая клика, но я бы предпочел иметь дело с ними, чем с тобой.
— Это почему же?
— У них, насколько я знаю, все держится на круговой поруке. Так?
— Так.
— Поэтому, как бы им ни не хотелось, обещания свои они выполняют и не позволяют себе быть неблагодарными.
— И что же?
— Я не хотел бы попасть в прямую зависимость от твоих капризов, сестренка. Предположим, ты сделала меня Великим Князем. Ведь не задаром же! Будет наверняка какой-нибудь договор, по которому часть власти будет принадлежать тебе. Постепенно, имея большое влияние на Неустрашимых, ты будешь прибирать власть к рукам. Всю. И все бы ничего. Есть много правителей, которые довольствуются только лишь званием, а не самой властью. Но. Зная Неустрашимых и зная тебя, могу предположить, что меня в качестве номинального правителя терпеть будут не очень долго.
— Это было бы черной неблагодарностью с моей стороны, — сказала Мария.
Ярослав сделал удивленные глаза.
— Вот как? Ты действительно так считаешь?
— Да. А что?
— Да так, ничего…
— А все-таки?
— Тебе неинтересно.
— Нет, ты скажи…
— В общем, это, наверное, выдумки, — сказал Ярослав, улыбаясь. — То есть, это наверняка выдумки, что ты и подтвердила только что.
— Ты о чем?
— Да вот слышал я о каких-то странных событиях. Возможно, речь шла не о тебе. Да! Именно так! Как это мне раньше в голову не приходило! Это какая-то другая Мария, точно.
— Да что же за события?
— Да, говорят, у какой-то Марии, которая вовсе не ты, и возможно даже не княжна, пропали какие-то грамоты, хартии — кто ж теперь точно может сказать, что там было. Медальоны какие-то, амулеты, фамильное серебро, гербы… Да…
— И что же?
— Это ведь не с тобой произошло?
— Нет. Но все равно интересно.
— Ага. Ну так, что же, что же… Какой-то сопляк, вроде бы, куда-то ездил за всем этим… пропавшим… какой-то совершенно неизвестный никому паренек, пылкий юниор какой-то. Ничего особенного. К грекам ездил. Что ж тут такого? Ну, правда, по пути его могли убить, и у греков тоже. Но ведь это от случая зависит. Идешь, к примеру, по улице, и что-нибудь на голову падает. Случайно. Часто и не случайно падает, надо сказать. Но все-таки.
— Да, действительно.
— Ну и вот. За десять дней, что ли, обернулся — это, скажу я тебе, не особо удивительно. Вот если бы за три дня, тогда да. Тогда бы сказал я — кудесник! А так — подумаешь, десять дней. Образец расторопности, как же. Да за последние сто лет не менее пяти человек проделывали тоже самое. Но все-таки старался парень. А эта Мария — не ты, а та, другая какая-то Мария, привезенное приняла, а поблагодарить посланца своего забыла. Но это, безусловно, не ты — ты ведь только что сказала, что не бываешь неблагодарна.
— Откуда тебе все это известно? — спокойно спросила Мария, улыбаясь.
— О! — ответил Ярослав, улыбаясь. — Я же говорю — слышал где-то. Наверняка вранье. Мало ли, что в народе говорят.
— Слышал и сразу осудил. Не разобравшись.
— Извини. Был очень занят. Так это неправда?
— Всему свое время, только и всего. Человек, которого ты упомянул, заслуживает благодарности. Просто время для этого еще не пришло.
— Подарить какую-нибудь землю, или хотя бы купить ему дом побогаче, много времени не занимает. Средства у тебя есть, хартии для оформления дарственной тем более. А так — парень снимает комнату где-то в городе, кормится у друзей.
— Оставим этот вопрос до лучших дней, брат мой. Скажи, ты согласен… ну, хотя бы в принципе… заручиться поддержкой Неустрашимых?
Ярослав улыбнулся.
— Они тебя ко мне послали сделать какое-то предложение?
— Послали? — Мария удивилась. — Меня никто не посылает. Я всегда действую по своему почину.
— Вот как? Но ведь Неустрашимые… э…
— У Неустрашимых есть повелитель. Его выбирают раз в десять лет. Это всем известно.
— Этот повелитель — не ты?
— Нет, — сказала Мария.
— Какая жалость. А я так надеялся, что это ты. Вижу, что ошибся. Я часто ошибаюсь, это большой мой недостаток.
— Но, — возразила Мария, — повелитель — это не всегда тот, кто повелевает, не правда ли? Тебе это должно быть очень хорошо известно.
