Начальник Америки (СИ) - Фомичев Сергей
— Сам по себе буржуазный класс мало что даст, — сказал Лёшка, раскуривая трубку. — Мы поддерживаем высокий уровень жизни в колониях только потому что он базируется на хищническом разграблении природных ресурсов и высоком спросе на шкуры калана. Когда цены выровняются или станет меньше ресурсов, мы провалимся точно так же как голландцы со своей болезнью. Заменить это могут технологии, но их еще нужно выпестовать.
Тропинин не знал всего, в частности моих возможностей, которые значительно увеличивали маржу. Но в принципе был прав.
— Меховая лихорадка поддержит некоторое время экономику, — сказал я. — Калан, котик, бобр. Затем возникнет лихорадка китобойная. Если правильно разыграть карты, можно будет прокатиться на этом гребне волны какое-то время. Китобоям понадобятся базы для снабжения, отдыха, ремонта кораблей, скупки сырья. Тут и острова в Полинезии кстати будут. Ну а следующим станет золото. Приток новых тысяч людей, которым понадобятся лопаты, продовольствие и, что немаловажно — политическая система, обеспечивающая их права и безопасность.
— Стало быть к тому времени, когда иссякнет россыпное золото мы должны стоять на ногах, — выпустив дым, подвел итог Лёшка. — С технологиями, развитым обществом и вооруженные до зубов?
— Именно.
— Я смотрю ты продумал все на много лет вперед.
— В этом и заключается стратегия.
— Проблема в том, что у нас с тобой нет на это времени. Столько не живут.
Мне еще раз пришлось смолчать. Я-то мог протянуть достаточно долго, чтобы увидеть результат.
— Вот для этого и нужна буржуазия, — ответил я. — Она будет воспроизводить идеи. Хотя бы из шкурных интересов.
Трубка погасла. Лёшка раскурил её вновь. Он потреблял наш калифорнийский табак, но его пока не научились толком обрабатывать. просто сушили листья на солнце и затем нарезали.
— А не лучше ли самим изъять всё то золото о расположении которого мы знаем? — предложил Тропинин.
— Не лучше, — поморщился я. — Старательство — это лотерея. Заниматься добычей самим все равно что скупить все лотерейные билеты и ожидать прибыли. Нет. Мы должны продавать билеты а не покупать их. За счет этого мы привлечём людей, разовьем экономику.
Не просто людей, хотелось бы мне добавить, а людей с духом фронтира. Диких и необузданных. Только такие и смогут поднять малонаселенный регион. Но я промолчал. Лёшка любил порядок, а к авантюристам всякого рода относился осторожно, хотя по сути сам был таковым.
— Ладно. Меня любой расклад устраивает, — он ухмыльнулся. — Все три «лихорадочных» этапа потребуют огромного числа шхун, паровых машин и прочего. А индустрия удержит страну на плаву даже если ты налажаешь с буржуазией.
Глава двадцать первая. Кадьякский десант
Глава двадцать первая. Кадьякский десант
Процветание и безопасность нашей фактории на Кадьяке базировались на простом основании — коняги не трогали нас потому что мы не покушались на их ресурсы. Городок служил перевалочным пунктом для колонизации, пристанищем для кораблей, а торговая фактория лишь обменивала меха на товары. Даже строительный лес мы предпочитали привозить с Острова, чем рубить здесь.
Стычки конечно случались и у нас, причем с самого основания городка, но они носили исключительно локальный характер. Мы не занимались хищнической охотой, не устраивали карательных миссий, не брали аманатов, а если и покупали рабов у местных племен, то для временной службы и вскоре предоставляли свободу. Во всяком случае нас коняги терпели.
Но появление огромной и агрессивной компании Шелехова серьезно нарушило баланс. Конкуренты устроили резню, а теперь принялись с энтузиазмом опустошать угодья, что подрывало местную экономику и вызывало недовольство аборигенов. Один из отрядов уже высадился на Афогнаке, другие шуровали на самом Кадьяке, расходясь по долинам, и было лишь делом времени, когда они доберутся до пределов наших союзников.
Фактория не могла защитить территорию аборигенов, да и не ставила такой задачи. Много лет назад мы отказались от попыток прижать конкурирующие меховые артели силой, сделав ставку на относительно высокие закупочные и относительно низкие товарные цены, чем добились расположения как аборигенов, так и небольших промышленных ватаг. Теперь же на горизонте появилась компания с большими амбициями и возможностями.
— Мы можем прогнать пришлых русских, — сказал Анчо вождям. — Или заставим их держаться подальше от ваших угодий, не нападать на жила. Но на будущее нам тоже будет нужна ваша поддержка.
Мухоморщик не стал бы первым лицом дипломатии, если бы не умел использовать любой подходящий шанс для укрепления наших позиций. Для начала мы получили в качестве помощи небольшой отряд, проводника, переводчиков (одного Анчо не хватило бы на все отряды и корабли). Но вообще собирались плотнее интегрировать конягмиутов в свои проекты.
Эскадра подняла паруса и направилась вдоль юго-восточного берега. Противные ветры сделали продвижение медленным. Пришлось идти короткими галсами, заставляя матросов бегать больше обычного. По крайне мере такой труд согревал лучше чугунной печи. Не занятые лавировкой офицеры собрались на шканцах и вглядывались в берег. Черные песчаные пляжи и свежий снег, лежащий чуть выше литорали, давали изумительный контраст. Столь же контрастными выглядели горы — снег не задерживался на отвесных склонах. Захотелось взять черную доску и набросать мелом пейзаж.
— Веселенькое будет дельце, а, мистер Эмонтай? — потирал руками Спиджик.
Руки он потирал скорее от холода, чем от предвкушения стычки.
Плавание в холодных водах напомнило мне старые добрые времена первого перехода через Берингово море. Не думал, что ещё когда-нибудь придется ёжиться от вида каменных стен, дикого прибоя, опасных туманов. То что теперь под ногами была палуба фрегата, не прибавляло уверенности. Не слышно было и птиц.
Нам помогало течение, которое в этих местах было довольно мощным, но все равно за один день пройти весь путь мы не успели. На ночь отошли мористее, чтобы не налететь в темноте на скалы и только с рассветом, а он начинался поздно, продолжили путь.
Выбранный Шелеховым залив на самом деле являлся проливом, что проходил между Кадьяком и крупным островом к югу от него. Причём восточный проход оказался сложным в навигационном смысле. Повсюду торчали скалы, виднелись отмели, а перед самой гаванью канал сильно сужался.
Чихотка решил оставить здесь «Новую Колумбию», чтобы заблокировать выход, а поскольку искать фарватер не оставалось времени, шхуна принялась патрулировать в широкой части канала, заодно проводя контурную съемку береговой линии и промеры глубин.
Основная часть эскадры направилась в обход. Такой маневр лишал нас элемента неожиданности, если, конечно, зверобои Шелехова вообще следили за морем. Но мы стремились избежать ненужного риска. Слишком много кораблей уже потонуло или разбилось на скалах между Охотском и Викторией.
Юго-западный проход оказался гораздо удобнее и шире, а ветер позволил нам идти в бакштаг и уверенно маневрировать. При этом корабли старались держаться посередке между двух островов, оставляя примерно по миле воды с каждого борта. Ближе к берегам виднелись опасные отмели, а ветер, отражаясь от скал, становился непредсказуемым. Моряки вглядывались в воду, регулярно бросали лот.
«Память Онисима» устремилась вперёд, исполняя роль авангарда. За ней величественно шла «Паллада» с «Афина» в качестве консорта.
Трехсвятительская гавань представляла собой удобную стоянку между двумя частями пролива. Небольшой поселок вытянулся вдоль берега и состоял из нескольких приземистых длинных построек, похожих на алеутские барабары, большого сарая и лабазов на высоких столбах. С одной стороны от домов начали насыпать вал под крепость, но ни стен, ни хотя бы фашин поставить ещё не успели.
