Михаил Сухоросов - Игра на слух
— Извини, но давай конкретизируем. Итак, о проекте…
— Прости, немного отвлекся. Любимая мозоль… Так вот, Институт, само собой разумеется, ведет исследования в области паранормальных способностей и путей их развития.
— Я состоял в И-группе, — сообщил я.
— Знаю. Но это — только одна сторона медали. Другая — пресловутый проект «Изумруд», — он помолчал, потом снова вынул из кармана мой Камень. — Ты знаешь, что это такое, Михаил Ордынцев? — и, не дожидаясь моих версий, объяснил жестко:
— Это тот самый микроскоп, которым при всем желании нельзя колоть орехи. В прикладном чародействе он ведь, по сути дела, бесполезен. Вот мы и подошли к сути проекта. Он заключался в поиске паранормальных мутантов с определенными способностями — в том числе, и отборе из И-групп — и соответствующей подготовке. В ход шли самые разнообразные методы: медикаменты, суггестия, в том числе, и стирание памяти… Людей, все это выдержавших и не ставших клиническими идиотами, единицы. Конкретно — не отсеялось и выжило при разработке проекта двадцать четыре человека, готовых к работе с Запредельем не только в рамках прикладных задач, — он усмехнулся. — При этом они вполне могли не ведать, что творят… Этическую сторону затрагивать не будем.
Гипотеза, конечно, зубодробительная. И, самое скверное, все это похоже на правду и многое объясняет — в частности, всеобщую охоту за мной…
— Ты хочешь сказать, я из этих двадцати четырех? — все эмоции, как ни странно, куда-то подевались, остался только неприятный, сосущий холодок под ложечкой. Волк медленно кивнул.
— А ты?
Еще один кивок:
— Только я первоначально был одним из разработчиков.
Я попробовал собрать воедино мысли, расползающиеся наподобие тараканов:
— Если по логике… Этот проект, как я понял, разрабатывался секретно. О нем стало известно — его тут же свернули. Тогда проще всего было спрятать все концы и уничтожить меня.
Он невесело усмехнулся:
— А зачем ломать дорогой механизм? Его можно законсервировать.
— Допустим… Ладно, ты хочешь, чтоб я с тобой работал. На чьей ты стороне?
— На своей, — жестко ответил он.
— Хм-м… А меня к чему приспособить хочешь?
— Приспособить — верное слово… Для начала вывести тебя из-под контроля…
— И взять под свой?
— Не без этого. Далее: твои контакты с Запредельем. Ты побывал в таком месте… Это, насколько ты понимаешь, что-то вроде магнитной аномалии. Место… ну, что ли, наибольшего соприкосновения с Запредельем. Ты знаешься с тамошними Силами. И можешь быть посредником.
— Чего ради?
— Того ради, что круги разошлись слишком широко… А еще — ради того, что если там не окажусь я, с теми Силами будут работать ваши люди или его возьмет под контроль Институт. А его, как и всякую обширную систему, раздирают внутренние противоречия…
— А твоя цель? Не историческая — лично твоя?
— Я привык мыслить глобальными категориями… Но в отношении тебя… Кстати, почему ты считаешь, что твоя вылазка в Ущелье была случайной?
Я в упор уставился на него:
— Ты что — просчитал все это заранее?!
Он тихо засмеялся:
— Я ведь пока еще не господь бог, я только учусь… Я просто позволил себе немного повлиять на твое решение. И, думаю, что даже без этого ты Ущелья бы не избежал — раньше ли, позже…
— Почему?
— Просчитать можно очень многое — например, твои реакции на определенные обстоятельства. Вот, наверно, и ответ на некоторые твои вопросы — почему ты оказался здесь, в частности.
— И почему же? — тупо осведомился я. Неужто я в самом деле такой примитив?
— Опять же, специфика твоей обработки в рамках проекта «Изумруд». Решили, что уничтожать тебя — не рационально, перебросили сюда, ты оказался в Ордене и занялся прикладными задачами. Но кто-то, наверно, сообразил, что вечно это продолжаться не может, и рано или поздно ты вспомнишь о своей… приспособленности.
Я помолчал, чувствуя, как к горлу подступает глухая злость, потом сквозь зубы, не узнавая своего голоса, тихо выдавил:
— А ты, значит, меня по прямому назначению использовать решил? Ключ от Запределья, да? Так вот, послушай теперь меня: ты тут красиво говорил, ничего не скажешь. Особенно насчет глобальных категорий. Так вот, я ими мыслить не умею и предпочитаю при своей маленькой этике и порядочности остаться. И кашлять я на все великие цели вместе с идеалами хотел!
Волк сей взрыв бессвязного негодования выслушал с легкой, чуть снисходительной усмешкой, потом качнулся в мою сторону:
— Это эмоции. А ни ты, ни я права на них не имеем. Постарайся до завтра перекипеть, и я к тебе за ответом приду. Подумай, расслабься… Я бы дал тебе больше времени, но от твоей эскапады в Ущелье круги чересчур широко разошлись, — он поднялся, сделал жест, словно отряхивая пыль с ладоней:
— Сигареты и коньяк пусть у тебя останутся. До завтра… разведчик.
Он притворил за собой дверь, а я щедрой рукой плеснул себе коньяка. Теоретически я сейчас должен напряженно обдумывать свое положение, но в голову только ругань и лезет. За ответом он завтра придет… Глобальные категории у него… С катушек он от большого ума соскочил, вот что я скажу. Комплекс Великого Инквизитора. Ну а я как то ни малейшего желания не испытываю кого бы то ни было «пасти жезлом железным»…
Но ведь как он меня ловко насчет приспособленности зацепил! Значит, из меня какое-то сверхоружие готовили, двуногое паранормальное и без перьев… И если он прав, то что мне остается? Беспомощно ручками-ножками сучить и орать: «Не хочу, не буду!»? Подготовка, мать ее ети! Для начала подготовили, теперь перебрасываются мной, как гранатой с сорванной чекой. Тут и Грентвиг, отправивший меня на заведомо гиблое дело, чуть не ангелом небесным выглядит — он хоть дал мне понять, что меня ждет… Хотя и Волк тоже был сравнительно честен: без обиняков высказал, что я просто карта в его игре. Джокер…
Тут на меня навалился очередной приступ истерического хи-хи, до спазмов в животе. Ну нет, так дело не пойдет!
Я изо всех сил хватил кулаком по краю стола. Боль на время отрезвила, и некоторое время я сидел, покачивая правую ладонь на левой и тупо разглядывая ободранные костяшки и исходя тихими злыми ругательствами, бормоча их как молитву, понося Волка, Лигу, Институт, Грентвига, Дэна, господа бога…
И осекся. Весь мат, мной за последние несколько минут извергнутый, относится главным образом именно ко мне. Можно сколько угодно кого-то обвинять, крыть Волка, но фокус-то в том, что я с его доводами почти что согласился. Стара шутка — скрытая обработка. Ребят он к торгу не подключает, как же… Он, значит, меня на множество ходов вперед просчитал и уверен, что я соглашусь — хотя бы ради того, чтоб остальных вытащить. Вот и попробую просчитать этот вариант — без эмоций, как машина. К этому меня и приспособили…
Значит, допустим, я соглашаюсь — хотя бы для того, чтоб попробовать Волка переиграть. Это уже само по себе самообольщение… А Малыш тот же — его могут таким образом настропалить, что окажись я на стороне Братства — и он мне в жизни руки не подаст, а уж дальше Волк меня через ту же скрытую обработку подведет к тому, что я своих прежних товарищей своими руками убирать буду… А отказаться — подписать смертный приговор всем. От таких дел можно и в параноика превратиться… Хотя нет. Волк не позволит. Чтоб меня тем или иным путем раскрутить, я ему нужен в здравом уме и твердой памяти…
Итак, если без паранойи: допустим, я согласился… Нет уж, на фиг! Я человек простой и, прямо скажем, к интеллектуальным гигантам не отношусь, так что глобальные категории — не для моих мозгов. Просто есть два правила: во-первых, не суди о мире с чужих слов, а во-вторых — коней на переправе не меняют. И нечего тут сложности разводить. Просто надо как-то от контроля уйти.
А средства? Заблокироваться — не выход, самогипноз неэффективен и легко снимается. А значит, надо попробовать уйти из-под контроля попросту прекратив свое физическое существование.
Странно, теперь вот я совершенно спокоен, внутри — только какая-то ватная пустота, и сердце глухо по ребрам — та-тап… та-тап… Интересно, а может, я, опять же в рамках этой подготовки сволочной, запрограммирован на самоуничтожение?..
Впрочем, неважно. Выход обозначился. Странно: подхожу к самоубийству как к обычной процедуре, вроде чистки зубов… Хотя и к лучшему: не ждал же я от себя заламывания рук к небесам и пространных монологов?.. Только волчье пойло допью сначала — не гнить же зерну…
Я выплеснул остатки себе в пасть, поперхнулся, закашлялся. Потом с трудом подавил новый приступ идиотского смеха: вот бы Волк матерился, захлебнись я его коньяком…
Теперь — способ самоуничтожения. Самый чистенький и приятный для Чародея — сердечко остановить, но в данном случае не катит: я под колпаком, и попытку самоубийства с применением Силы тут же блокируют. Ботинки, правда, на мне, даже шнурки на месте, но зацепить их за что-то… Крюк для люстры тут не предусмотрен. Что мы еще имеем? Стакан. Бутылка. Стекло… Есть.
