Георгий Юленков - Степной рассвет
— А вы готовы сейчас озвучить наиболее сбалансированный план опытного производства реактивной техники.
— План опытного производства? Извольте. Излагаю вам мнение ХАИ. Во-первых, уже упомянутые учебные мотореактивные аппараты. Во-вторых, основной упор необходимо сделать на турбореактивные двигатели «Кальмар», имеющие высокий уровень готовности и способные вскоре разогнать нашу авиацию до скоростей порядка 800 км/ч. Для этого необходимо в течение трех-четырех месяцев решить наиболее острые проблемы, и выпускать его уже малой серией в десять-двадцать единиц в месяц, продолжая дорабатывать по модульному принципу. У нас как раз появились принципиальные решения выявленных ранее проблем, что дает надежду получить первые пока не ресурсные летные экземпляры уже к октябрю этого года. Именно эти моторы необходимо начать ставить на самолеты. На «Горыне» они уже своё отлетали, теперь на очереди Р-6, СБ, ДБ-3 и упомянутые коллегами двухвостки. Из малых аппаратов, для установки таких моторов годится ХАИ-2 бис. Эту конструкцию мы планируем получить из того же ИП-1, и тоже к октябрю. Шасси можем унифицировать с аппаратом Бартини. В-третьих, что касается прямоточных двигателей Меркулова, то для них, как и для «пульсара» Бориса Сергеевича есть более эффективное применение. Товарищ Дрязгов показывал нам свои эскизы больших крылатых ракет авиационного базирования. Делегация ХАИ считает это направление чрезвычайно перспективным, и предлагает развернуть этот проект в «Программу воздушных торпед и управляемых реактивных бомб». У страны есть готовые носители такого оружия, например ДБ-А. И хотя более скоростной ТБ-7 и превосходит ДБ-А по скорости, но последний более отработан в серии, и более прост. Установка на нем дополнительных ускорителей «Тюльпан», и некоторое улучшение аэродинамики позволит еще больше поднять его характеристики. Вооруженный парой таких крылатых ракет с 600 килограммами взрывчатки каждая, он мог бы решать задачи в районах, прикрытых сильной ПВО, не входя в ее зону действия. А целями для такого оружия могли бы стать крупные заводы и морские верфи государств-противников в будущей войне. Остальные планы мы сможем озвучить через полгода, когда начальные результаты будут получены.
Профессор, завершив выступление, занял свое место за столом. В конспекте наркома НКВД появилась новая строка – «Вопросы тактики применения реактивной авиации». А совещание продолжалось до глубокого вечера. И хотя еще не раз разгорались яростные споры по разным вопросам, но уверенность наркома в правильности формата проведенного мероприятия оставалась непоколебимой. Новое Управление пусть и со скрипом начинало свою работу.
***
У пленных было личное время отдыха, сегодня летали, в основном, русские. Вот и сейчас над головой то затихал в отдалении, то приближался рокот моторов. Капитан задумался об этом русском старшем лейтенанте. Это был настоящий враг. В воздухе и на земле он был очень опасен. И все же было в нем что-то знакомое. Он вел себя как самурай, воспитанный в духе Бусидо, и это привлекало к нему. Но капитан нисколько не сомневался в себе – случись им драться и он был готов убить этого старшего лейтенанта, но убить с уважением, как самурая, а не как варвара.
— Огита-сан, поступил первый сигнал от баргудского связного.
— Сегодня?
— Да, уже скоро. Пока охрана авиабазы не будет подавлена, они просили нас не вмешиваться. Среди синих фуражек будут русские эмигранты из спецотряда, поэтому убивать всех русских подряд, не придется. И еще… Сюда везут один боевой истребитель. Тот самый.
— Ты уверен?! Может мы тогда ошибались в наших гаданиях, и это все-таки именно учебные машины?
— Те, на которых мы летали – действительно учебные. Возможно, из самых первых серий. Но сама конструкция была явно сделана с запасом. Да и те заделанные места на стыке консолей крыла с центропланом. А еще помните, когда мы пытались сбежать из перевозившей нас машины. Я тогда видел на соседнем аэродроме готовый к вылету самолет. Он немного отличался от нашего учебного, и на нем были пушки. Связной называл их «Нагинаты».
— Я тогда тоже тогда его заметил. Значит, «Нагинаты»? Теперь ясно, зачем им потребовалось наше общество. Гм. И если эта «Нагината», которую везут сюда будет с пушками… Получается, наши спасители хотят, чтобы она попала в Маньчжоу-Го. Что ж, это хорошо. Такая цель делает нам честь. Хотя, если он был поврежден при посадке, не все у нас может получиться.
— Простите, но я думаю, повреждения самолета незначительные. Иначе наша готовность не была бы объявлена. Ведь боевых аппаратов тут до этого не было ни разу.
– Пожалуй, ты прав. Собирай всех! Сейчас будет наша последняя в плену чайная церемония. Для кого-то из нас она станет и последней в жизни. А кто-то, возможно, уже совсем скоро увидит своих родных.
– Да, господин капитан.
***
С самого утра что-то царапало душу. Тревога не оставляла капитана Полынкина, а вот причину ее он понять не мог. Часть и так постоянно находилась в боеготовности, в ожидании нападений диверсантов, но это тревожное ощущение появилось у капитана только сегодня. Даже в момент предыдущего нападения на базу он не чувствовал такого. Провожая взглядом развод на посты монгольского эскадрона, перебирал, что же его так зацепило, и все никак не мог понять. Монгольский лейтенант как всегда немного коверкал слова, но вел себя вроде бы обычно.
— Сердечно благодарю вас за приглашение, товарищ капитан. Мы уходим на посты, и сегодня снова будем защищать ваши аэродромы. Вечером увидимся при разводе.
— Удачи вам, лейтенант. Не забывайте поддерживать связь!
– Мы помним, товарищ капитан.
Лейтенант молодецким посвистом позвал своих цириков следовать дальше и уехал. Что-то в его поведении слегка настораживало, но начальник охраны списал все на очередной приступ мнительности. Эти монголы были проверенные. С момента предыдущего нападения на базу, именно этот эскадрон постоянно нес службу в окрестностях двух аэродромов, и пока с этими охранниками не было никаких проблем. Цирики на постах и в патрулях ежедневно менялись, попутно привозя с собой свежие газеты. И каждый раз они пытались всучить охране базы канистру кумыса. Капитан газеты забирал, а от кумыса всегда вежливо отказывался. Несмотря на умоляющие взгляды своих подчиненных, капитан был тверд в своем решении. Не то, чтобы он не доверял дополнительной охране, но привычка быть постоянно настороже его уже спасала в жизни. А командовать отравленными, сонными или сидящими со спущенными штанами бойцами он не собирался. Монголы сами отпивали тот кумыс, демонстрируя чистоту своего подарка, но капитан рисковать не хотел. Один раз эти защитники даже участвовали в прочесывании окрестностей в поисках наблюдателя диверсантов. Следы «смотрителя» действительно были вскоре обнаружены, но сам он в расставленные сети так и не попал. А монголы добросовестно докладывали о каждом своем действии. Но сегодня что-то было не так.
***
Группа наблюдателей уже несколько часов кормила комаров, осматривая окрестности аэродрома Учебного центра. Помощник Бочкова вспомнил недавнюю беседу со своим начальником.
«— Пусть Вяземский со своими их в городе пасет. А ты должен все время быть тут рядом. Слышишь меня, Костя? Мы не можем их упустить без ущерба. Успех должен оказаться для них настолько трудным, чтобы даже мысли не появилось, что все это наш подарок. Все понял?
— А чего тут непонятного, товарищ старший майор. Работаем на грани срыва, как в цирке на канате. Наших-то мы предупредили, а вот летуны бы там глупостей не наделали, из лучших побуждений.
— Ничего, не наделают, если начнут, разрешаю их слегка продырявить, желательно без жертв. Ну, все, ступай».
Внезапно воспоминания чекиста были прерваны из-за спины возбужденным рыкающим шепотом.
— Товарищ капитан госбезопасности, я их вижу!
— Хорошо, что ты их видишь, но плохо то, что кричишь об этом. Где транспорт их, где броня?
— Легковушка и полуторка вон за той сопкой мелькнули, а броневика не видно.
— То-то и оно, что не видно. Значит, вылезет он где-то ни к селу, ни к городу. Там, где мы его не ждем. А это, между прочим, пушка и пулемет. А монголов ты видел?
— Видел их обычные посты и патрули.
— Обычные?! Митрофанов! Я чему тебя, лентяя, все время учу?! А?! Пять минут тебе, чтобы уточнить информацию и доложить мне ее заново! Бегом!
— Есть, уточнить информацию!
«И когда он только повзрослеет? Я из него, понимаешь, нормального комбата ОСНАЗ готовлю, а он тут спит на ходу. Проспал усиление монголов. Кстати, не нравится мне оно, совсем не нравится! Что-то тут не так. Печенкой чую, не должно быть этого. Хотя вроде бы все та же самая часть. Товарищ комиссар Лхагвасурэн их как самых-самых надежных называл, да и монгольский полковник за них тоже ручался. Командир у них правда заболел недавно, и теперь другой за него приезжает, но подразделение ведь то же самое. Бред какой-то… И встали они в этот раз так, словно… Словно не наружу, а вовнутрь они обороняться будут. Это против кого же? Гм. Надо будет наш резерв к ним поближе расположить. А то сердцу что-то совсем неспокойно. И так мне все это не нравится, что хоть прямо сейчас подкрепления вызывай…»
