Письма героев (СИ) - Максимушкин Андрей Владимирович

— Сирия?

Дверь отворилась. В кабинет вошел урядник в форме парашютно-пластунской бригады. В его руках поднос с двумя чашечками кофе и блюдом с булочками.

— Спасибо! — Романов приподнялся и кивнул унтер-офицеру.

— Простите, я взял на себя смелость попросить принести кофе. Думаю, нам не помешает.

Пригубив напиток, Романов вернулся к разговору.

— Сирия останется под нашим контролем. Эта территория нам нужнее, чем вам. Я не знаю, будет это формально новое государство или наше владение. Решать Алексею. Предвосхищаю следующий вопрос: Италия претендует на какой-то кусок территории. Спорить можно, но Рим нам нужнее.

Петена несколько покоробило пренебрежительное «кусок территории». Князь Романов говорил о французской земле, как о туше кабана. Увы, это его право. Когда-то именно предки французов бросили знаменитое: «Горе побежденным». Теперь приходится платить и за это.

— У Франции нет армии. Союзники за проливом. У Франции есть мудрый и авторитетный правитель. У Франции остался флот, — Дмитрий махнул рукой. — Союзников у вас тоже уже нет.

— Я не могу приказывать адмиралам на заморских базах. Даже в Тулоне меня не послушают. Вы понимаете.

— Мой маршал, Вы можете попросить. Извините, но на сегодня Вы единственный француз, пользующийся авторитетом не только у гражданских, но и у армейцев и моряков. Вы герой Вердена, олицетворение здоровых сил страны. Вы еще можете убедить командующего флотом проявить благоразумие.

— Что получит моя страна?

— Англичанам нужны ваш флот и ваши порты в колониях. Они не отказались бы и от вашей армии. Извините, но сейчас это выморочное имущество. Лимонники не побрезгуют прямым захватом кораблей. Их устроит и затопление флота.

— На флоте многие недовольны капитуляцией, — про себя Петен уже прикидывал в общих чертах разговор с адмиралом Дарланом. Маршал торговался, это единственное что он пока мог.

— Хуже будет, когда лимонники атакуют ваши базы и потребуют спустить флаг уже перед ними.

Предвидя возражение, Романов сделал успокаивающий жест.

— России тоже нужны хорошие корабли. Но нам нужны еще и моряки. Не открою тайну, новые корабли строятся быстрее, чем училища готовят офицеров. Если правительство Франции проявит благоразумие, если…. К черту политес! Нам нужны ваши корабли. Если вы затопите флот, условия мира будут хуже. Если флот достанется англичанам, нам не о чем будет разговаривать. Немцы до сих пор помнят, как ваши политики пытались в 18-м запретить объединение с Австрией, требовали залить Германию ипритом. Вы сами знаете, тевтоны в Польше не стесняются показывать себя во всей красе. Хотите такого же для своей страны?

— Вы угрожаете? — лицо маршала побагровело.

— Я информирую. Все зависит только от Вас. Удивлены?

— Если я подам в отставку?

— Условия неизменны. Но только герой Вердена кавалер ордена Святого Георгия и маршал Франции может убедить моряков принять правильную сторону. Решайте.

Романов резко встал и шагнул к двери. На пороге он обернулся и вежливо кивнул.

Кофе остыл. Маршал так к нему и не притронулся. Появился секретарь, доложил, что русские парашютисты никуда видимо, не собираются, ведут себя вежливо, но люди напуганы, многие побоялись выходить на работу.

— Предатели, — хмыкнул Петэн.

Наконец, он собрался духом и снял трубку.

— Соедините меня с Тулоном. Штаб Дарлана.

Осталось неизвестным, о чем говорили глава правительства и главком флота. Однако, в этот же день адмирал Дарлан издал приказ о приведении флота в состояние повышенной боеготовности. Следом командующий разослал секретное распоряжение готовить корабли к выходу в море.

Глава 45

Франция

20 июня 1940. Алексей.

Они в очередной раз проиграли. Немцы и русские спокойно прошли через все линии обороны. Спешно собранные дивизии третьей очереди, резервисты, даже переброшенные из Африки колониальные части не сумели остановить врага. Оборона и успешная эвакуация Дюнкерка позволили спасти жизни, но не Францию. Крепостные дивизии с линии Мажино отступили под натиском азиатских орд и интернировались в Швейцарии.

Рихард вместе с третьей интербригадой оборонял Руан. Настроение мрачное. Все горько переживали сдачу Парижа. Защищать город оказалось некому. Все, кого удалось наскрести, полегли на Сене и Луаре. Русские отрезали Швейцарию. Как оказалось, смеяться над бородатыми Иванами себе дороже. В танках и самолетах они недостатка не испытывали. Все тылы механизированные, колонны прикрыты многочисленными зенитками. Защищенные многочисленной авиацией, насыщенные техникой и артиллерией подвижные части вспарывали и кромсали оборону, громили французские дивизии на марше, играючи отражали отчаянные контратаки. Противопоставить им можно было только холодную ярость и героизм, а и с тем и с другим у французов с каждым днем становилось все хуже и хуже.

— Что пишут?

— Дерьмо кошачье, — кратко ответствовал Рихард, сворачивая трубочкой «Юманите». Даже партийная газета в последние дни скатилась до пессимистических статей, все чаще проскальзывали нотки, дескать, надо готовиться к тяжелым решениям. О других и говорить нечего, падение Парижа стало последней точкой. Все уже открыто обсуждали возможные условия капитуляции.

— В штаб Ульмер приехал. — поделился Мигель. Старый амиго присел с Рихардом и тихо зашептал: — мои ребята видели Войкова.

— Петр Лазаревич, старый большевик. Выбрался на передовую. Я думал он в Лондоне.

В третьей бригаде Перейра, как и Бользен командовал ротой. Оба многое пережили, вместе дрались с фашистами. Война их крепко сдружила.

— Что-то назревает. Рихард, предупреди своих чтоб глядели в оба.

— Отводить нас будут.

— Думаешь?

— Других вариантов нет. Со дня на день Франция падет, а нам в плен попадать нельзя.

Мигель красочно выразился на испанском. Он, как и Рихард, совсем не стремился на историческую родину, где его ждала виселица. Лагерь военнопленных тоже не улыбался. Впрочем, Коминтерн своих не бросает. Рихард тоже слышал непредназначенное для чужих ушей. Старые друзья делились.

Все понимал и знал Бользен, только не понимал куда и как уходить. В портах ужас творится. На сходнях давки, причалы оцеплены. Контрабандисты зарабатывают миллионы на эвакуации.

Вспомнилась Ольга. Через два дня она отплывает из Шербура. Товарищи помогли, организовали билеты на «Македонию», большой грузовой пароход, вооружённый, а до Портсмута всего несколько часов хода.

— Из Палестины что-то слышно? У меня там товарищ застрял.

— Нет Палестины. Русские перерезали Суэцкий канал, — с горечью в голосе ответствовал Бользен.

— Плохо. Теперь и в Сингапур не уехать.

— Ты туда собрался?

— В Колумбию или Венесуэлу. Местные говорят по-испански, знакомых найду, климат хороший. — Мигелю давно нечего было терять. Похоже, он уже смирился с неизбежным поражением.

— Я в Англию.

— Не советую. Лучше забирай семью и любым путем, но в Штаты. Там немцам проще.

Рихард достал с полки первую попавшуюся газету и развернул. Передовица вызвала у него ехидный смешок. Старый выпуск середины мая. «Битва при Хаттине! Англичане наголову разгромили русскую танковую дивизию!» — кричал заголовок. Во всю страницу фотография русского кавалерийского танка с открытыми люками.

Как наивны тогда все были. Жаждали побед. Безголовые журналисты не нашли ничего лучшего как вспомнить историю о катастрофе времен крестовых походов. Головотяпы! Ведь получается с их логикой, что русские это современные крестоносцы. А англичане с лёгкой руки журналистов превратились в орды Саладина. Впрочем, тема погрома при Хаттине тогда быстро сошла с первых страниц. А затем как-то буднично прошла заметка, что русские взяли Хайфу и Бейрут. В Иерусалим они тоже вошли без особого сопротивления. Во всяком случае о значимых боях больше не писали.