Александр Афанасьев - Под прикрытием
Так на чем же все-таки прокололся О’Доннел? Начал задавать вопросы и на это обратили внимание? Навряд ли. Во-первых, вопросы и задавать не стоит – нужно просто быть своим человеком во всех барах, где пьют интересующие нас люди, внимательно слушать и ничего не пропускать мимо ушей. Ирландец под градусом хранить секреты не умеет. Во-вторых, в ИРА существовала контрразведка, и поэтому вопросы поимки британских стукачей ложились на нее, остальные этим не сильно морочили свои хмельные головы. Нужно было отчудить что-то совсем из ряда вон выходящее, чтобы на тебя обратили пристальное внимание.
Кто-то сдал? Кто?
Грей…
Не было Грея – не было проблем. Появился напарник – появились и проблемы.
И снова не сходится. Зачем ему это? Неужели перекупили даже человека из САС? Будь я британским сержантом, я бы знал, кому и как задать вопрос – британский сержант может узнать любую информацию относительно того, что происходит в частях Ее Величества, даже секретную. У британского сержанта от другого британского сержанта секретов нет. Но этот канал информации для меня закрыт наглухо. Во-первых, о британской армии я знаю намного меньше, чем должен, во-вторых, я даже хуже гражданского. Я моряк, земноводное, морда для того, чтобы почесать кулаки при встрече – здесь сухопутные так же ненавидели морских, как в России.
Сболтнул? Может быть. Но кому – он же только что приехал, в городе никого не знает. Где, как, кому он мог проболтаться об агенте? Не пацан ведь – понимает, в какие игры здесь играют и что стоит на кону.
Потом – если он сознательно работает на них, почему он не пристрелил меня тогда, не взял в плен? Зачем убивал своих? Зачем сунулся со мной через границу – мог бы отказаться? Мог! Под любым предлогом. И не просто отказаться, но сообщить, куда я поехал, чтобы меня задержали – стал бы стукачом, но начальство бы слова не сказало, похвалило бы даже. Но ведь поехал, сунулся в самое пекло.
Остается только одно. Та самая промашка Грея, когда он вышел из машины и тронулся в дом, следом за мной. Вот тут он просто промахнулся, сделал то, что делать ни в коем случае нельзя. Если за домом О’Доннела следили, у контрразведки ИРА сразу бы появились к нему неприятные вопросы. Неужели все-таки это? Как глупо… Одна промашка и…
Но ведь тогда получается, что за домом О’Доннела уже следили – значит, уже подозревали, уже он сделал что-то такое, что привлекло внимание. И опять приходим к тому же – что он где-то засветился, непонятно, где.
Какую роль во всем этом играет Кевин О’Коннел? Серьезный человек – командир батальона, один из основных командиров террористического католического подполья в Белфасте. В последнее время говорит всем, что надо завязывать, вступил в Шин-Фейн, стал их региональным координатором, но… свежо предание. Те, кто со слезами на глазах и крестным знамением клянется тебе, что завязали – на самом деле еще опаснее. Если террорист из ИРА говорит, что завязал, скорее всего, он просто ждет, когда ты повернешься к нему спиной.
Неужели то, что произошло в Лондоне, дело рук людей из Белфастской бригады? Сильно сомневаюсь, скажем так – не их размах. Их максимальный размах – несколько заминированных автомашин одновременно, или подстеречь патруль и покрошить из автоматов, или врезать по полицейскому участку из того же «Шмеля». Чисто террористические акции. То же, что произошло в Лондоне, сильно смахивает на серьезную боевую операцию.
Что он дал О’Доннелу на переделку? Что за провод, что за разъем? К чему? К пульту управления минометной системой? Получается, что если стандартного провода не было, пришлось переделывать – значит, система эта изначально, в своем заводском варианте не была совместима с компьютером. Обычно все боевые системы последнего поколения и САСШ, и Великобритании совместимы с компьютерами – для диагностики состояния и программирования. Если же эта была несовместима – значит, она произведена не в Британии и не в САСШ. В другом месте.
Германия? Богемия? Или…
Отлеживаться здесь просто преступно. Надо выходить. И попытаться понять, что же, черт возьми, происходит?
Выйти оказалось не так-то сложно – врачи уже привыкли к тому, что полицейские долго в больнице отлеживаться не желают. Врачебный осмотр, тугая повязка на грудь, напоминание о том, что я выхожу из больницы по собственной воле, и если со мной что-то случится, то страховой полис уже не действует, пара подписанных формуляров и… здравствуй свобода…
Без пистолета я чувствовал себя голым. Ощущение предельно паршивое. Как и у любого активно действующего полисмена, у меня были свои «крестники», каждый из которых не упустит возможности поквитаться. То, что вокруг меня – протестантский квартал, а не католический, успокаивало мало – у протестантов тоже имеются претензии к копам. В основном такие, что не даем прогуляться с битами по католическому кварталу. Убить не убьют, но дубинками и бейсбольными битами отходить запросто могут.
Пистолет у меня был, и не один, и автоматы – тоже, но до них еще надо добраться… А пока что я, осматриваясь по сторонам в поисках признаков опасности, шел по тротуару одной из оживленных улиц.
Ага, кстати…
Слева кафе. Интернет-кафе, по самой последней моде, современные средства связи тоже проникали сюда. Напряг память – вспомнил, что последний раз я в этом кафе был полгода назад – значит, можно зайти. Работа вынуждала знать все публичные места, где можно выйти в Интернет в этом городе, и помнить, когда последний раз я посещал каждое из них. С тех пор, когда я был здесь последний раз, почти ничего не изменилось, только на стеклах теперь были грубоватого вида решетки, а перед входом – три в ряд, массивные бетонные клумбы с цветами. Значит, и тут жареный петух в известное место клюнул.
Администратором зала здесь работал невысокий, наголо бритый паренек в кожаной одежде – Тартан Бойс, к гадалке не ходи. В зале – всего восемь мест – звучала напряженная новомодная музыка, из числа тех, что превращает мозги в месиво, пахло дешевым освежителем воздуха, даже излишне настойчиво пахло. Перед входом висело большое зеркало, как и во многих таких заведениях…
– Полфунта за час… – безапелляционно заявил паренек, – час минимум.
Нормально…
Выложил на стол требуемую сумму, пацан стряхнул деньги в черный бронированный ящик с прорезью – такие места часто грабят, а тут замок с таймером, открыть его можно только в строго определенные часы, даже если знаешь комбинацию. Повел меня к компьютеру – я успел заметить, что рядом со стулом, на котором этот молодой человек качался, к стене прислонена увесистая, обтянутая проволокой бита…
– Без пароля. Удачных странствий…
– Спасибо… – пробурчал я.
Просмотрел свой обычный ящик – первый, затем второй. Ничего – море спама и ноль полезного. Служебный ящик открывать с компьютера, находящегося за пределами полицейского управления, категорически запрещено, но я-то был отстранен, не так ли? Поэтому набрал пароль, зашел – тоже ничего интересного, текущая, надоевшая рутина.
Напоследок я решил зайти на один сайт. Малоизвестный – фирма торговала обувью, цены были дорогими, а качество – не сказать, что хорошим, и дела у фирмы шли не особо хорошо. Для того чтобы скрыть свой интерес именно к этому сайту, перед ним я посетил шесть аналогичных – будто подыскиваю себе обувь через Интернет.
Зашел – и замер…
Распродажа. Все модели.
Система связи с агентами была построена на том же самом Интернете – просто и безопасно. Несколько безобидных сайтов, ничего не значащие объявления, заказ товаров через Интернет и связанная с этим переписка. Расшифровывать нечего – использовались не шифры, а условные слова. Чтобы понимать их истинное значение, нужно быть одним из двух-трех посвященных. К тому же у каждого агента – свой сайт.
А этот сайт был общий, и его знали все. Знали и должны были заглядывать – раз в месяц. Каждому из нас было присвоено кодовое обозначение, соответствующее одной из моделей обуви, которой торговали на сайте. Все модели – сообщение адресовано всем. А слово «распродажа» имело свой, особый смысл.
Код возвращения…
Код возвращения – условный сигнал, означающий, что здесь мне больше нечего делать. Россия ждет меня обратно. Все, что я должен был здесь сделать, я сделал.
Или не все?!
А как же быть с тем, что тут произошло? Как быть с О’Доннелом, моим агентом, которого выпотрошили, как свинью, из-за того, что он работал на меня? Как быть с полковником, который все это устроил – он что, останется безнаказанным? Выйдет чистеньким из всего этого дерьма? Как быть с Риджвеем – сначала его обвинили в том, что он прохлопал подготовку теракта, а теперь окажется, что один из его подчиненных, за которого он не раз вступался – русский агент? Это как – нормально? Могу ли я говорить о том, что я человек чести, если так поступлю? Да, я немало сделал, чтобы наказать тех, кто был причастен, но как же быть с непричастными?
