Олег Измеров - Ответ Империи
К бордюру подкатил старый зеленый "уазик-батон" с узкой желтой полосой на борту, на которой лиловыми буквами было выведено "Ремонт и обслуживание БКС".
— Это наш, — сказал Гаспарян. — Кстати, когда-то был вагончик прослушки.
— БКС, простите, это боевая космическая станция? — недоуменно спросил Виктор, глядя на ностальгически затрапезный вид экипажа.
— Это бытовые компьютерные сети. Аббревиатура такая.
2. "Берегите свою ж…"
— Нет, я все-таки одного не пойму, — возразил Виктор, устроившись на жесткой дермантиновой сидушке батона по ремонту БКС (а почему бы и не возразить, как человеку другого мира?) — Все-таки за бугром нам политики бомбой грозят уже полвека, но разум-то у них действует. Вряд ли они захотят сами себя уничтожать, и даже риск создавать такой. Может, с ними опять договориться на высшем уровне? Разрядка, мирное сосуществование, даже идею конвергенции подбросить. Коммунизм-то у вас совсем не такой, с каким они воевали, частник даже развивается, если в переводе на их понятия. Не дураки же они совсем.
— Не дураки, — вздохнул Гаспарян. — Вот если говорить с каждым по отдельности, то большинство не дураки. Но, понимаете, все это было в эпоху кейнсианства.
— В этоху кого?
— В эпоху чего. Кейнсианства. Так у нас условно называется период, когда в капстранах государство влияло на имущий класс, чтобы не допустить революции. А где-то начиная с эпохи рейганомики, тэтчеризма — ну, помните, наверное? — в сознании масс вбивают идею асоциального бизнеса. Бизнеса без этики и морали. Асоциальный бизнес занимается только тем, что гребет к себе: увеличивает прибыль, себя считает перед обществом ничем никому не обязанным, а ему общество при этом обязано не мешать и даже создавать условия. То-есть перед обществом не отвечают два вида населения: бомжи и бизнесмены.
— Это понятно, — согласился Виктор. — У нас это тоже, как его, пропагандируют.
— Ну вот. А в таком обществе государство уже не влияет на бизнес — он шире, он международный, надгосударственный, а государство, значит, его обслуживает, вот эту функцию извлечения прибыли.
— Не, а демократия как же? Разве там ее нет?
— Ну. давайте мы вам доступ во Внешсеть дадим, спросите у соотечественников за рубежом, какая у них демократия… Вот такой результат: каждый из политиков, акционеров, промышленников, технократии там вроде гомо, так сказать, сапиенс, человек разумный, а вместе, как целое — ну, что-то вроде нежити. Только слепо вот эта функция грести прибыль, ничего больше, ни чувств, ни мыслей. Или как, знаете, кадавр, который у Стругацких. "Понедельник начинается в субботу" читали? Помните, что Роман там Выбегалле говорил? "Вы программируете стандартного суперэгоцентриста. Он загребет все материальные ценности, до которых сможет дотянуться, а потом свернет пространство, закуклится и остановит время". Так что либо человечество потребует от бизнеса глобальной социальной ответственности, либо бизнес сожрет человечество, ибо выторговал себе право тупо жрать. А пока человечество не встряхнет и не осознает, говорить с этими бизнес-функционерами, говорящими от имени своих народов, просто бесполезно.
— Но подождите… Может, это наивный вопрос, но почему у нас вообще должна голова болеть за всю планету?
— Ну а как вы думали? — воскликнула Светлана Викторовна. — Мы же высшая цивилизация, на нас и ответственность.
Салон был отделен от кабины водителя непроницаемой перегородкой с толстым стеклом. "Видимо, тут и вправду раньше было спецоборудование. "Высшая цивилизация…" Сверхчеловеки, что ли?"
— Ну, хорошо, продолжил Виктор, — вы говорите, ответственность. Но тогда какого же вы провоцируете США и НАТО напасть на Югославию? Слабость нарочно демонстрируете? Давно бы сделали с югами военный блок, союзнический договор, что еще там… а так дразнете пиндосов, то ли Союз будет защищать Белград, то ли нет. Вы этой Югославией перед носом у Клинтона вертите, чтобы он попытался цапнуть.
— Интересное кино, — хмыкнул Гаспарян. — С чего вы взяли, что политическое руководство страны сознательно провоцирует наших вероятных противников, а не придерживается гибкой неоднозначной позиции? Репрессивная политика ДКХП, к сожалению, приводит к нарушениям гражданских прав, что наше государство осуждает. Разве желание дистанцироваться от подобного режима не естественная реакция наших верхов?
— С чего? У вас был первый попаданец. Так что вы прекрасно понимаете, что следующая мишень после югов — Россия, СССР. Не можете вы их сдавать, в чем бы этот ихний ДКХП не замазался.
Гаспарян вздохнул.
— Ну что ж, Виктор Сергеевич… Вы взрослый человек, вы видите международную политику без иллюзий. У нас подсчитали, что в целом такой вариант — то-есть, если НАТО нападет в выгодной для нас стратегической ситуации — обойдется гораздо меньшими жертвами, чем если мы будем просто оттягивать время и дождемся, что НАТО нападет, лучше подготовившись, в более выгодной для нее ситуации, используя какие-то наши временные слабости. Людей надо беречь… а, стало быть, придется чем-то жертвовать.
— Но мы жертвуем югославами. Мы ими прикрываемся.
— Да мы рады с ними поменяться… Понимаете, так сложилось географически и исторически, что Югославия оказалась в это время в этом месте. Отказ, он только еще погубит ни в чем не повинных людей, вы хоть это поймите. После войны мы им все компенсируем… поможем. Это не то, что вы думаете.
— Людей тоже вернете?
Виктор ожидал, что Гаспарян будет возражать, приводить какие-то доводы, но тот тихо улыбнулся.
— Подумайте, предложите лучше. Обещаю, что внимательно изучат.
Наступила пауза. Спорить было не о чем.
"А ведь в нашей реальности просто разучились разговаривать", неожиданно подумал Виктор. "Все больше кричат — на улицах, в сериалах, в рекламе, в телешоу, даже в КВНе, хотя там надо острить. Почему? Привычка от мобелов? Или у нас теперь надо орать, чтобы услышали? Разучились слушать? Разучились искать информацию, и только фильтруем то, что лезет в уши на каждом шагу?"
И вдруг Виктор поймал себя на том, что он и сам втайне хочет, чтобы война шла на третьей территории. Ну, там, послать помощь, защитить, по дипломатической линии… Но чтобы подальше от наших границ. Все равно все "цивилизованные", когда наш народ жертвует собой ради кого-то, кроме себя, тычут нам в глаза нашим благородством и называют лохами. И вообще хорошо быть благородным, если ничем не надо жертвовать, а…
…А дороги у них ровные. Хоть и 'буханка', но идет плавно. Как им это удается? Вроде тот же асфальт, не слишком новый, с трещинками редкими, потертый — вон, камешки видны. А выбоин, волн — не видать.
— Здравствуйте, это не вы из ЖКО?
Женщина, которая окликнула их, когда они вылезали из 'буханки' возле 'Паруса' была из разряда мощных старушек. Такие обычно носят платки и большие бесформенные плащи или легкие стеганые пальто из синтетики; большая часть приехала из деревни в шестидесятых-семидесятых, подняла семьи и, отработав на производстве, ищет себе занятия, заполняющего время — поковыряться в огородике, затеять ремонт в квартире или просто пойти по магазинам, даже если все есть, чтобы не терять чувства значимости в этой жизни. Только здесь пенсионерки обычно носят не платки, а вязаные шапочки, и пальто на них чаще твидовые, или что-то в этом роде — любят натуральное, наверное. Позади нее на лавочке у перголы сидело еще трое пожилых женщин меньшей весовой категории.
— Нет, — ответил Гаспарян, — мы из ремонта компьютерных сетей. Профилактика. Жалобы на домолинию есть?
— На домолинию жалоб нет, а вот посмотрите, что малолетние хулиганы сделали!
Неподалеку, у тротуара на газоне, стоял рекламный щит. Рекламные щиты здесь редкость, и привыкший наталкиваться на такие штуки на каждом шагу Виктор, живя здесь несколько дней, вообще не обратил на него внимания, а местные, видимо, замечали. Афиша на нем была социальной — зима, в отличие от нашей реальности, здесь наступает для коммунальных служб не неожиданно, и районные власти предупреждали граждан не лезть на неокрепший лед, не ходить возле стен домов, которые еще не оборудованных решетками от сосулек, приобрести заранее шипованные галоши на случай внезапного гололеда, если сразу не успеют сколоть и посыпать, ну и так далее. Надпись внизу плаката гласила: 'Берегите свою ж…' Кусок плаката из пленки-'спамоклейки' по краю был оторван. Впрочем, смысл в основном не менялся и был понятен.
— А что, у вас тут часто хулиганят? — спросил Виктор.
— Да это не наши, наши не могли. Это, небось, компания вязовских, с Вязовой аллеи. Они у себя боятся, вот, по другим бегают. Вот поймают их и заставят кусты стричь. Макаровна сразу и в ЖКО и участковому позвонила — безобразие, что ж это такое.
