Евгений Ермаков - Пандемия
Шеф высыпал на стол шесть скругленных револьверных патронов – пять были с белыми полосками по ободку, и один был выкрашен черным лаком.
– Это безумие… – выдавил Антон через силу. – Что будет , если мы откажемся от этого испытания?
Шеф немного помедлил, глядя поверх Антона в зал, затем коротко бросил.
– Пристрелю, как бешеных собак. Выбора у вас никакого нет, усвой это наконец… Чаще всего в русской рулетке используется один боевой патрон. – увлеченно принялся рассказывать отморозок. – Он вставляется, барабан прокручивается, и игроки по очереди спускают курок. Я слышал, что изредка случались необъяснимые вещи- пули застревали в мозгу и не приносили человеку никакого вреда, или патрон оказывался холостым, или оружие заклинивало. Точно так же, как было с повешениями- если несколько раз подряд веревка обрывалась, публика считала это божественным вмешательством и требовала освободить приговоренного к смерти. Сегодня я намерен выяснить, есть ли судьба и ,собственно говоря, Бог. Для пущего эффекта я решил использовать не один боевой патрон, а шесть, из которых пять холостые. Думаю, будет забавно, господа. – он улыбнулся своим партнерам по столу тонкой змеиной улыбкой, незаметно перейдя на изысканный слог. -Правда ведь, это очень любопытный эксперимент? Кого судьба оставит в живых, а кому суждено быть вынесенным отсюда вперед ногами?
– Вы же больной человек… – Антон уставился на него ,приоткрыв рот.
Шеф откинулся назад и во весь голос расхохотался громким фальшивым смехом.
– Правда, что ли? Да здесь все сумасшедшие, все! – он снова орал, брызгая слюной. – Не осталось нормальных людей! Быдло одно!! Нормальные окачурились все. Чтобы жить в этом мире, непременно нужно вальтануться! И вы тоже психи!!
Между тем в зале собралась толпа уголовников, кто в куртках, кто в майках, кто вообще с голым заросшим торсом. Они сидели, стояли, курили и переговаривались, прислушиваясь к тому, что говорил шеф. Происходящее явилось неожиданностью и для них.
Арлекин что-то неистово зашептал себе под нос; очевидно, молился; что ж, было самое подходящее для этого время.
– Шеф, это ж бичи! Чего с ними лясы точить? – недоуменно загорланил кто-то из толпы.
Тот вперил взгляд в говорящего. Затем встал, окинул наполнившийся спортивный зал – в помещение набилось уже сотни две отморозков, глядевших во все глаза на происходящее.
– Так, братва! Слушайте меня все. – сказал он властно , громко, вызывая эхо в большом зале. – Вот моя воля. Если я не переживу эксперимент, вы освободите этих двух бичей и выкинете из города. Пусть идут куда хотят. Если окачурится кто-то из них- значит, так тому и быть. Уйдет отсюда лишь один из них. Если один из них вдруг выстрелит в меня – убейте их обоих. Я намерен играть по понятиям. Это всем понятно?
Раздались недоумевающие, удивленные голоса.
– Молчать ! – прикрикнул шеф, и все мгновенно утихли.
Заем он уселся за стол и зарядил револьвер, затем прокрутил барабан.
– А теперь начнем. Играем в таком порядке- парень, затем клоун, потом я. Если проигравший не выявится в первом круге, повторяем. К концу второго круга все станет ясно. Не вздумайте в меня палить- так у вас обоих не будет шансов. Вся ваша надежда на удачу и на честную игру.
Он взвел курок и положил тускло поблескивавший револьвер перед Антоном.
– Твоя очередь. Все просто. Подносишь к виску волынь и спускаешь курок. Не бойся, холостая гильза тебя не изувечит. Просто я очень люблю театральные эффекты…
Антон глядел на револьвер и не решался взять его в руки. Затем взглянул на клоуна- тот был белее снега и близок к обмороку.
– Стреляй, фраер. Не тяни. Чем дольше тянешь, тем хуже. Лучше спустить курок сразу. Пока что у тебя шансы прекрасные. Давай! – подгонял его шеф, сверкая в навесных лампах золотыми чиксами. – Давай, парень!
Антон машинально взял в руки револьвер и поднес к виску.
– Не делай этого, Антон! – взвизгнул Арлекин.
– Молчи, сука!!! – страшно заорал Шеф. – Заткнись!!! – он вскочил, оперся руками на стол, нависая над ними. На его шее тонко пульсировала жилка.
Антон, загипнотизировано смотревший на нее, спустил курок. В спортивном зале раздался страшный грохот. Гильза выскочила из барабана и шлепнулась на сукно стола. Антон все еще был жив. Круглыми от шока глазами он смотрел на горячий кусок металла, катившийся по зеленому столу.
– Теперь ты! – хладнокровно скомандовал пахан Арлекину.
– Неееет! – завизжал тот истерически, закрывая лицо ладонями. – Не трогайте меня !
– Или ты сделаешь это сам, или это сделает один из моих ребят. Выбирай. Чем дольше тянешь, тем тяжелее, поверь. Парень, отдай ему волынь!
Дрожащими руками клоун взял револьвер в руки. По его щекам текли слезы. Он выронил револьвер на стол – так сильно его трясло.
– Осторожнее, клоун. Волынь и пальнуть может! – проговорил голосом укрощателя змей шеф.
Лицо его, освещенное сверху лампами, резко выделявшими фурункулы , мелкие шрамы, и морщины, которыми были изрезано его лицо, напомнило вдруг Антону древесную кору.
– Стреляй, черт тебя возьми! – прикрикнул снова пахан.
– Я не могу… – револьвер прыгал и дрожал в пальцах Арлекина..
– Стреляй!!!
Клоун поднес револьвер к виску и нажал курок.
Снова раздался выстрел и грохот огласил тишину притихшего зала.
Гильза упала куда-то на ринг. Лицо клоуна было чуть испачкано пороховыми газами, но он все еще был жив.
Антон взглянул не него. Клоун был в полуобмороке, и, кстати- он намочил штаны.
Левченко отвернулся.
– Два ноль в нашу пользу! Старуха с косой пока проигрывает в сухую! – провозгласил шеф. Его явно забавляло действо. – Ну а теперь попробую я.
Он быстро схватил револьвер и спустил курок, не раздумывая.
Третий патрон так же оказался холостым.
– Шансы на спасение все ниже, патронов всего три. Развязка близится.
У Антона страшно раскалывалась голова. После аварии она стала беспокоить довольно часто. Боль пульсировала и стучалась изнутри в черепную коробку, словно требуя ее выпустить на свободу. Глядя во все глаза на пахана, который гипнотизировал его взглядом, неотрывно сверля бездонными черными зрачками, словно желая уловить момент наступления смерти и отделения души в случае, если патрон окажется боевым, Левченко увидел, как пахан шепнул одними губами.
– Стреляй.
Антон спустил курок.
– Так, осталось только две пули. Или я или ты, дурилка . – прокомментировал шеф, разглядывая закопченный висок Левченко. – Фифти-фифти, как говорили в старом мире. Давай, клоун. Не тяни.
На Арлекина было страшно смотреть. Лицо его стало каким-то смазанным, серым, перекошенной на бок. Лицо сползало набок, словно маска, обнажая что-то страшное и темное.
Он трясущимися руками поднес револьвер к голове и грохнул пятый выстрел.
На остальных брызнула кровь вместе с мозговым веществом. Голова клоуна откинулась назад. Он умер мгновенно.
Зал взорвался криками и одобрительными воплями.
Шеф, довольно улыбаясь, откинулся назад.
– Вот все и выяснилось!
– Ублюдок! – закричал Антон. – Какой же ты ублюдок… -У него брызнули слезы, но он их не замечал.
– Я здесь ни причем, Левченко. Ты это поймешь позже. Не он нажал на курок, и не я его заставлял. Это судьба спустила курок. Клоуну была уготована короткая жизнь, в отличие от нас… Что ж , в барабане осталась одна маслина. Теперь это уже чистая формальность…
С этим словами пахан поднес револьвер к виску и выстрелил, улыбаясь. Он умер с улыбкой на устах. Кровь струйкой стекала с лица вниз, на пиджак. Зал пораженно замер, уставившись на второго мертвеца на боксерском ринге.
– Как же так? – пискнул кто-то в наступившей тишине из-за спин уголовников.
И тут зал взорвался криками. Все что-то орали, но разобрать слов Левченко не мог . Наконец кто-то вылез на боксерский ринг и выстрелил в потолок из обреза. Зал смолк. Все уставились на наголо бритого товарища , взявшего на себя роль судьи.
– Братва! Вы все видели, что произошло. Все было по понятиям. Дурилка и шеф оба кинули хвоста. Воля судьбы, в которую он не верил. Теперь отпустим этого бичика.
Зал снова взорвался криками и воплями. Лысый выстрелил еще раз.
– Мы выполним его последнюю волю. Бич свободен, шеф окачурился. Сегодня выберем нового на сходке.
– А ты, Колян, на его место метишь, что ли, падла? – заорал то-то хрипло из зала.
– Это выяснится сегодня. Долго тянуть не будем.
Затем он подошел к Антону , достал обоюдоострый нож и одни махом взрезал его веревки.
– Катись отсюда, парень. Убирайся из города, и не возвращайся никогда.
Антон нерешительно встал, не в силах отвести взгляда от окровавленного трупа Арлекина.
– Вали, вали, молоток, пока мы добрые. – донеслось ему вслед.
Черная дверь со скрипом приоткрылась – перед взором Левченко предстал восточный пригород – палатки местного рынка, ряды бревенчатых домиков-избушек . Здесь его уже ждали. Прямо перед воротами, у темной легковушки с тонированными стеклами, стоял человек. Это был оперативник Кардаш.
