Василий Кононюк - Я меч, я пламя! (Ольга-1)
– Не нужно прилагать никаких усилий, господин госсекретарь. Нет никаких юридических препятствий на пути этих решений. Нужна политическая воля руководства САСШ. Я надеюсь, что при нашем следующем разговоре мы с вами будем касаться уже других, более приятных тем, и отношения между нашими странами перейдут на более высокий уровень. Но это зависит от руководства САСШ. Если у вас нет ко мне вопросов, то не смею больше занимать ваше время.
– Есть еще один вопрос, господин премьер-министр. Как нам стало известно, сегодня ночью был арестован министр иностранных дел СССР, господин Литвинов. Руководство нашей страны очень обеспокоено этим. Мы очень ценим господина Литвинова и хорошо его знаем, у него очень много влиятельных друзей в нашей стране и они все обеспокоены и убеждены в его невиновности. Президент просил меня передать его личную просьбу внимательно разобраться в этом деле.
– Господин госсекретарь. Нам, безусловно, приятно, что руководство САСШ так обеспокоено судьбой одного из граждан нашей страны. К сожалению, ничего утешительного в данный момент я вам сообщить не могу. Гражданину Литвинову предъявлены серьезные обвинения в попытке организации заказного убийства. Следы ведут в деловые круги Вашей страны, господин госсекретарь. Если обвинения подтвердятся, то гражданина Литвинова ожидает расстрел… – Сделав небольшую паузу, Молотов продолжил:
– Существует маленькая вероятность, что его использовали в темную, и он, по просьбе одного из своих американских друзей, познакомил его с будущим исполнителем, не зная сути дела. В этом случае, ситуация меняется. Это, безусловно, снимает с него вину. Следствие будет работать над этими вопросами. Пока что это все, что я могу вам сказать.
– Мы верим в невиновность господина Литвинова и верим, что следствие придет к такому же мнению.
– Будем надеяться. Еще раз хочу обратить ваше внимание, господин госсекретарь на решение затронутых мной вопросов. Они существенно затрудняют решения во всех областях представляющих взаимный интерес.
На следующий день гражданин Литвинов был предъявлен целым и здоровым послам Великобритании и САСШ и помещен под домашний арест до окончания следствия. Все три вопроса, упомянутых Молотовым в беседе с госсекретарем, решились в течение двух недель. С товарища Литвинова были сняты все обвинения, и он вернулся на работу. Обвинявший его гражданин Заковский умер в камере от разрыва сердца. Сокамерник рассказал, что Заковский как раз умывался и мыл голову, когда ему стало плохо. Перед смертью он произнес, – "Какие прекрасные у нее глаза…", видимо, умирающий уже начинал бредить.
Молотов, замещавший наркома индел эти две недели, пока велось следствие, продолжил и дальше активно вмешиваться в работу наркомата. В конце концов, он был начальником Максим Максимовича, и имел на это право. После случившегося к Литвинову боялись заходить в кабинет даже его сотрудники, и он просто исполнял роль свадебного генерала. Находясь под плотной опекой ИНО, которую уже никто особо не скрывал, его возможности организовать покушение равнялись нулю.
***
Все это Оля узнала уже по приезду с Дальнего Востока. Там ее, после поимки и отправки Люшкова в Москву (сопровождающих выделил Фриновский) больше никто не трогал. Единственное задание, полученное от Артузова в одном из телефонных разговоров, было необычным. Он просил вспомнить фамилии всех оружейников, которые себя в будущем могут проявить, в первую очередь в области автоматического оружия. Нетрудно было догадаться, что разработки в этой области идут не лучшим образом. Ольга перечислила всех кого помнила, пытаясь не пропустить кого-либо. Владимиров, Горюнов, Березин, Симонов, Токарев, Шпагин – автоматическое оружие.
Шпитальный, Нудельман, Волков, Ярцев – мелкокалиберные автоматические пушки. Больше половины и так известны, но раз сказали, писала всех подряд.
Зацепившись за оружие, она начала перечислять все, что ей бросилось в глаза при работе непосредственно в войсках.
Первое, что ей пришло в голову при работе с вновь сформированными подразделениями особого назначения – это отсутствие бесшумного оружия. Не мудрствуя лукаво, Оля предложила выпускать укороченную трехлинейку с глушителем, снаряжаемую патроном с утяжеленной пулей и уменьшенной засыпкой пороха, так, чтоб оптимальной комбинацией этих факторов добиться дозвуковой скорости пули. И, обязательно – хороший прицел, как на снайперской винтовке.
Второе – гранаты. Имелась на вооружении РККА граната одного типа – наступательная с крайне неудачным взрывателем, дорогим, взводящимся после броска, крайне ненадежным, что приводило к недопустимо высокому проценту не взорвавшихся гранат. Увидев эту пародию на взрыватель, Ольга долго представляла себе, как она найдет изобретателя такого чуда, засунет ему это изделие в одно из естественных отверстий его организма, и выбросит этот симбионт человека и взрывателя со второго этажа. Если его изобретение сработает, значить смерть будет легкой, если нет, придется продолжать попытки, меняя отверстия. Это вернуло ей душевное равновесие в тот день.
Описав, насколько вспомнилось, требования к взрывателю и его принципиальную конструкцию, коротко остановилась на оборонительной гранате. Отметила, что корпус чугунный, литой, с насечками, и должен быть уже аналог такой гранаты у французов. Минимальные потребности на начало 41 года: наступательной гранаты пять миллионов штук, оборонительной – десять миллионов.
Затем она взялась за мины. Противопехотные мины в войсках практически отсутствовали, как и противотанковые. А действительно, зачем противопехотные и противотанковые мины армии, которая собиралась только наступать до полной победы или до полного разгрома, тут уже как получится. Поэтому и отношение к этим видам вооружения было соответствующим. То ли дело танки. Их нужно наклепать десятки тысяч и бить врага на его территории. Но Оле, мины были нужны, и то, что она еще полтора года назад не подумала их отметить в своих посланиях, доводило до бешенства. Но откуда она могла знать, что такая простая вещь, как противопехотная мина, практически отсутствует на вооружении РККА и промышленно не выпускается. Теоретически присутствовала какая-то сложная и дорогая разработка, но в силу своей дороговизны и сложности в наличии имелось крайне незначительное число вышеупомянутых изделий. А нужны были миллионы, десятки миллионов штук. Нарисовав принципиальную схему самой примитивной противопехотной мины, деревянный корпус, минимальное количество взрывчатки достаточное чтоб искалечить ногу, самый простой взрыватель нажимного действия, и требуемое количество на начало 41 года – тридцать миллионов штук. Этого было мало, но писать большее число она просто боялась. Потом подумала и исправила на пятьдесят миллионов, будь что будет. Без мин никак не получится достойно встретить "дорогих гостей". А готовиться придется долго и тяжко. Но одно совершенно понятно. Воевать на местности, подготовленной тобой к войне, значительно приятней, чем на не подготовленной.
В конце работы комиссии на Дальнем Востоке, когда все готовили отчеты о замеченных недостатках и пути их устранения, Ольга кроме рекомендаций по улучшению состояния радиосвязи и анализа частей особого назначения предоставила на утверждение комиссии три списка. В первом, числились командиры, которых она рекомендовала уволить из рядов РККА, как несоответствующих данной работе либо в силу слабого характера, либо в силу слабого здоровья. Именно она настояла в конце работы комиссии, чтобы в их присутствии была проведена обязательная сдача командирами норм по физической подготовке. Во втором списке, значились командиры не соответствующие занимаемой должности, которых рекомендовалось понизить в звании. В третьем, командиры, показавшие хорошие результаты в работе с вверенными подразделениями, которых предлагалось повысить в звании и должности.
В первом списке, на первом месте стоял командующий Дальневосточной особой армии командарм Блюхер. Напротив него стояло две причины увольнения, как по физическому, так и по моральному состоянию, как переродившегося толстопузого мещанина, заботящегося исключительно о благополучии своей персоны. Когда Ольга зачитала этот пассаж из своего отчета и сделала паузу, в комнате, где собрались члены комиссии, застыла тягостная тишина. Неожиданно ее поддержал Мехлис, заявивший, что он собирался ставить этот же вопрос касательно Блюхера перед Тимошенко, но будет лучше, если к такому же мнению придет комиссия. Затем в том же духе выступил Ватутин. После этого, получив сигнал, ничтоже сумняшеся выступили и остальные и единодушно отрапортовали, что это целиком и полностью совпадает с их мнением. Ольга потом долго раздумывала, почему ее поддержал Мехлис, и решила, во-первых, он, при всех своих недостатках, тем не менее, честный и принципиальный человек, а во-вторых, он просто не мог допустить, что кто-то будет зубастее чем он.
