Дмитрий Зурков - Бешеный прапорщик
Сибиряк поправил свежие ветки на капюшоне лохматки, и замер, превратившись в почти настоящий куст. Глаза рассеянным зрением медленно осматривали свой сектор. Это тоже подпоручик придумал. Мол, так чужое движение быстрее замечается. Проверили с мужиками, - а, действительно! И винтовку обмотать полосой от рогожного мешка, вот как сейчас, тоже он надоумил. И ведь правда, сам Гордей прошел мимо Семена, лежащего в "засаде", и не заметил. А еще...
Глаза уловили какое-то неправильное движение слева. Гордей медленно повернул голову. Недалекий куст опять шевельнулся в безветрии, и из-за него появился... германец. В зеленой форме вместо обычного серого колера. Постоял, приглядываясь, затем обернулся и махнул рукой. Гордей, не раздумывая больше ни секунды, по-синичьи чирикнул сигнал тревоги, и чуть-чуть подался за бугорок, стараясь слиться с лесом в одно целое. На охоте это умение его не раз выручало. Теперь все зависело от того, услышали в лагере сигнал, или нет... Во всяком случае, поохотиться здесь он успеет.
"Длинный Нос" тихонько высунулся из-за куста и осмотрел тропку. Не найдя ничего подозрительного, егерь, тем не менее, еще раз обшарил взглядом окрестности, затем сделал рукой знак "Вперед". Тут его внимание привлек птичий чвирк. Густав мысленно выругался. Сначала сорока, теперь еще какая-то птица, - скоро весь лес будет знать, что пришли "гости". И ничего не поделаешь, осталось только надеяться, что русские не столь внимательны к звукам леса и не сочтут птичий гомон за сигнал тревоги. Тут порыв ветерка донес до его носа запах костра. Егерь тут же обернулся и, сделав два быстрых шага к лейтенанту, шепнул новость ему почти на ухо, - шуметь было нельзя. Отто Венцель расплылся в довольной улыбке. Кажется, Фортуна благоволила им. Лагерь русских найден! Сейчас егеря охватят это место кольцом, встанут "на номера", и начнется потеха!
Солдаты вышли на прогалину и, разбившись на пары, стали уходить поперек тропы в лес. Сибиряк догадался, что сейчас они окружат дневку и, не высовываясь из кустов, перестреляют всех, как куропаток. Винтовочный ствол медленно пополз в сторону германцев, оставшихся на тропе, мушка нашла цель и больше с нее не съезжала. Гордей, беззвучно шевеля губами, считал про себя. Он решил, что если до пятидесятого счета ничего не будет, надо открывать огонь. Эту парочку он грохнуть успеет, а там - до речки всего десяток метров. По ней к своим и пробьется...
Находившийся всего в двух десятках шагов другой дозорный, Алеха Макеев, услышал сигнал Гордея и стал внимательней вглядываться в зелень листвы, но ничего не заметил и успокоился. Мало ли что привиделось сибиряку! Услышав шорох справа, он дернулся в ту сторону, и в то же мгновение жесткие руки сжали сзади горло, не давая возможности даже пикнуть, винтовка отлетела в сторону, выбитая из рук, и сильный удар по голове погасил сознание... Третий дозорный успел заметить немцев и моментально нажал на спусковой крючок, но и сам тут же получил две пули, одна из которых перебила сонную артерию на шее... Услышав выстрелы, сибиряк нажал на спуск, не отрывая глаза от прицела, передернул затвор и выстрелил во второго германца. После чего юркой змейкой скользнул в кустарник, тянущийся до речной кромки, оставив после себя два трупа...
Прапорщик Оладьин услышал свист - сигнал тревоги. Раздумывать было некогда! Все четверо оставшихся в лагере моментально похватав оружие, заняли оборону за бугром, прикрывавшим спуск к воде. Сзади послышался короткий свист "Свой" и рядом с ними плюхнулся мокрый по пояс Гордей.
- Вашбродь, германов там - Шестнадцать голов. Было. Я двоих уложил... А, они в зеленых мундирах, в кустах не видно.
- Добро, Гордей! Смотри реку и левый фланг. Ты, Митрий, отползаешь вон туда, на тебе - правая сторона. Ну, а мы с Прохором в центре будем...
- Вашбродь,.. А наши услышат?.. - три пары глаз вопросительно смотрели на прапорщика, как будто в его силах было это сделать возможным.
- Не знаю, братцы... Лес, звуки хорошо глушатся... Но, если услышат, прибегут. Нам надо держаться до последнего... Если был виноват перед вами, простите Христа ради...
- И гансов побольше с собой на тот свет утащить. Только там дорожки наши разойдутся. Им - в аду гореть. Ну, а нам - райские кущи. - Прохор даже сейчас не прекратил своего зубоскальства. - Как нам батюшка обещал? Воины, душу за други своя положившие, прямиком в рай попадают.
- Утихни, балабол! - Гордей относился к религии гораздо серьезней. - Смотри по сторонам, а не языком мели... И Вы нас простите, Ваше благородие...
Лейтенант Венцель, опустившись на колено, раздвинул стволом ветки и через прицел осматривал брошенный лагерь. Дымился покинутый костерок, валялись вокруг него брошенные вещмешки, но самих русских нигде не было видно. Скорее всего, спрятались в какой-нибудь яме, если не убежали по реке. Хотя, вряд ли. Егеря из первой пары обязательно бы их увидели, а то и подстрелили парочку. Как того дозорного, который поднял тревогу. Хорошо хоть, что второго удалось взять без шума, связанный по рукам и ногам, он теперь валялся позади без сознания.
Лейтенант хлопнул по плечу сидевшего рядом егеря и кивнул в сторону поляны. Солдат, перехватив поудобней винтовку, осторожно раздвинул ветви кустарника и выглянул наружу. Не увидев ничего подозрительного, он вышел из-за кустов, все еще готовый при малейшей опасности упасть на землю и ответить огнем. Поляна и окружавшие ее кусты оставались безжизненно неподвижны. Справа и слева от него появились еще два егеря, их винтовки буквально ощупывали пространство перед собой...
Две "пятерки", отправившиеся на задание, успели отбежать неторопливой рысью версты три. Как вдруг сзади, ослабленные расстоянием, послышались выстрелы. Обе группы, как по команде, остановились.
- Братва, вроде, в лагере стреляют! Надоть туды бечь! На подмогу!
- Ванька, сопля зеленая, тут люди постарше, да поглавнее тебя есть. Не бухти. - Командир одной из групп осадил своего подчиненного и обернулся к командиру другой "пятерки". - Слышь-ка, Ляксаныч! Ворочаться надо. Там, видно, дело - табак, коли до стрельбы дошло.
Второй согласно кивнул головой. Через три секунды десять бойцов неслись в обратном направлении так, как ни разу не бегали на тренировках...
Прапорщик Оладьин видел сквозь реденькие веточки, как из кустов появился сначала один немец, затем спустя немного времени, - еще двое. Когда они отошли от зеленой стены, окружавшей поляну на пару шагов, шепнул "Огонь!" и выстрелил в германца, которого с самого начала держал на мушке. Одновременно бахнули мадсен Прохора и винтовка Гордея. Три тела изломанными куклами упали на землю. Загрохотали выстрелы из кустов, взбивая фонтанчики земли и ломая хрупкие веточки перед самым лицом. Опытные стрелки, егеря сразу засекли позицию обороняющихся, и под прикрытием беглого огня еще трое кинулись вперед, надеясь проскочить опасное пространство и расстрелять в упор упрямо сопротивляющихся русских.
Прапорщик с Гордеем успели сделать по выстрелу, Прохор, сорвав кольцо одной из приготовленных гранат, рывком приподнялся и кинул "англичанку" под ноги набегавшим немцам, но тут же упал ничком, на траве под ним начало расплываться темное пятно крови...
Отто Венцель довольно улыбнулся, передергивая затвор. Охотничий сезон открыт! И пусть загнанные "звери" положили уже шестерых, им никуда не уйти. Скоро пара егерей обойдет их по реке и расстреляет с тыла. Один пленный уже есть, может быть, разживутся и вторым...
Прапорщик подтащил к себе ставший бесхозным пулемет и сумку с запасными магазинами. Теперь их осталось трое. А гансов - почти в три раза больше. Если те кинутся толпой, отбиться можно и не успеть. Оладьин посмотрел на начинающее голубеть рассветное небо... Вдруг очень захотелось просто вот так лежать, дышать утренней летней прохладой, закрыть глаза и ни о чем не думать... Со стороны речки донесся тихий свист "Я свой", и спустя несколько секунд рядом с Оладьиным плюхнулся пулеметчик одной из ушедших "пятерок". На удивленный взгляд Сергея Дмитриевича, переводя дыхание, пояснил:
- Вашбродь... Услышали стрельбу и вернулись... Фух-х... Никогда так не бегал... Меня к вам послали... С пулемета толку в кустах-то... Остальные их слева обходят...
Гансы решили не менять тактику. Снова залп, сбривающий остатки растительности на бугорке, затем под прикрытием беглого огня еще одна тройка рванулась через поляну. Их встретили две очереди из пулеметов и вспышки выстрелов, внезапно загрохотавшие в кустах слева. Взятые в клещи, немцы ничего не смогли сделать. Кроме как попадать на землю. Одного отшвырнула назад пуля, и он больше не шевелился, другой катался по земле, прижимая руки к животу. Третьему повезло больше. Он, по-звериному извернувшись всем телом, в два гигантских скачка достиг спасительных кустов. Прапорщик и второй пулеметчик, торопясь, били короткими очередями по кустам, где, по их предположению, был противник. Подошедшая на помощь "пятерка" также вела беглый огонь... Но немцы ответили только одним залпом. Мадсены, выпустив из магазинов последние патроны, замолчали. Перезарядка не заняла много времени, но целей для стрельбы не было. Над поляной повисла тишина, пахнущая свежей кровью и пороховой гарью...
