Борис Батыршин - Мартовские колокола
Правда, тут есть нюанс — в портале в этот мемент не должно никого находиться. Причём — именно в нем самом, если рядом — пожалуйста. Если запустить бусину в «занятый» проход, ничего не изменится, попытка, как говорится, «не засчитана». Впрочем, кто мнешает мне её повторить? Разве что террорист с револьвером, мелочь…
Какой базовый портал? Ну так я, вроде бы, уже объяснял. На самом деле, между прошлым и будущим, а точнее — между этими мировыми линиями действительности, «отстающими» друг от друга по времени, можно создать лишь один–единственный портал. Причём — только один раз. А все остальные будут своего рода отражениями этого, первого. И если «погасить» оригинал — немедленно схлопнутся и дубликаты.
Евсеин уверял, что процесс этот необратим. Отец придерживался иного мнения — здесь оставалось ещё масса неясностей. Евсеин и немецкий археолог, с которым доцент успел спеться за время своей «александрийской» командировки, не разобрались и в сотой доли содержания загадочных пластин. Скажем, доцент давно знал, как открывать базовый портал и первое по счёту»отражение». Но оказывается, для каждого следующего по счёту «отражения» имелась своя особая методика.
Металлические пластины были хитро зашифрованы и пока наши гарантированно расшифровали лишь описание способа «гашения» базового портала. Недавно они пополнили список своих достижений методом получения второго «отражения». Письмо с этой, безусловно, крайне ценной информацией пришло недели две назад, когда наши были уже в Петербурге. Отец на радостях хотел тут же пробить новый канал, прямо там, в северной столице — благо уж где–где, а там 130–ти летние здания, имеющие «дублёров» в нашем времени, в переизбытке. Но увы — оказалось, что «отражение» может быть удалено не более, что на 15 километров от исходника. Почему? Спросите что–нибудь полегче.
Например — почему Евсину пришло в голову выбрать для базового портала такое неудобное место, как московская клоака? Ответ прост — «так получилось». Приспособление для «пробоя» коридора между мировыми линиями и правда примитивно — но вот правильно подобрать взаимное расположение шариков… короче, первый блин вышел, как водится, комом. Спасибо хоть, неведомые силы, управляющие порталами, забросили базовый проход в сравнительно доступное место. Окажись он, скажем, в подземельях, скажем, Спасской башни (до которой здесь рукой подать) — хрен бы мы его отыскали. Даже с учётом того, что местный «белокаменный» Кремль — никакая не правительственная резиденция. Всё рано, хоть и вяло, но охраняемый ВИП-объект.
Итак, я шёл под землю, чтобы закрыть портал. Насовсем. Чтобы прервать эту «серебряную нить», которая связывала два разных века, два мира; вокруг которой и вращалась наша жизнь в течение последних десяти месяцев. А как иначе? Через какие–то десять–двадцать минут через порталы хлынут толпы подонков, вооружённых современным оружием, с рациями, взрывчаткой и, главное — лишённые всяческих проблесков совести. Представляю, какой кровью обернётся ЭТОЙ Москве подобный визит…
Яша ведь не зря гонял своих малолетних кадров — мы знали очень много. Да и из Виктора отец в дядей Макаром немало вытрясли — например, кто такие новые боевики Геннадия. Майдауны. Нацики самого гнусного пошиба — отморозки, мразь, слишком трусливые, чтобы взять в руки автомат и идти воевать, и слишком тупые и жестокие, чтобы найти себе мирное занятие. И половина этих тварей — наши, русские, те, кто еще в феврале двинули в Киев, чтобы покидать коктейлями Молотова в несчастных «беркутовцев».
Вот из этих, своих старых знакомых по киевскому Майдану , Дрон и набрал пополнение для Бригады Прямого действия. По большей части это были западенские ультрасы, но случались и наши, российские нацики и радикалы. Через них, кстати, бригадовцы и прибарахлились оружием — в обмен на похищенный с аптечного склада кокаин. Карабины «Сайга», автоматы (в-основном, старые, времен Отечественной войны, со складов хранения) а так же кое–какие штучки посерьёзнее.
Три группы. Первая, четыре человека, уже отправились в Питер, в распоряжение лидера Бригады. Вторая группа должна ворваться в девятнадцатый век на мотоциклах, через портал на Гороховской, щедро рассыпая вокруг себя пули и бутылки с самодельным напалмом. Отвлекающий манёвр — поднять на уши московскую полицию, до смерти перепугать обывателя, прибарахлиться в заранее намеченных ювелирных лавочках, а заодно — и обеспечить спокойный отход первой группе. Которая пойдёт вот здесь, подземельем.
Дюжина мерзавцев. Пока — при двух трёх револьверах; основное вооружение и прочая амуниция ждут их наверху, в знакомом уже нам с Николкой лабазе — именно из него мы в прошлый раз проникли в подземелье. Геннадий просто купил эту пристройку — вместе с подвалом, откуда начинался подземный ход. Вчера — мы (а точнее, Сёмка), выяснили это наверняка, — в лабаз на двух пролётках перекинули запас оружия. Кстати — из того самого дома на Стромынке, где мы так славно развлеклись с месяц назад. А ведь как мне хотелось спалить чёртову халабуду на полном серьёзе … Вот вам урок — доверяйте интуиции.
Выйдя на поверхность, ударная группа вооружается и скорым шагом двигает на Варварку, дом два — к ссудной кассе Общества взаимного кредита. Дрон организовал всё в лучших традициях лихих девяностых — кассир Общества, чтобы спасти похищенных боевиками детей, выложил всю подноготную — и теперь «экспроприаторы» знали о крупной сумме золотом и ассигнациями, недавно доставленной в банк. Что вполне даже их устраивало — Геннадий, не чурающийся дешёвых эффектов, намерен был произвести налёт и экспроприацию в один день в убийством в Петербурге царя. В один день. Первого марта. Сегодня.
Вот потому мы и торопимся… хотя мне меньше всего сейчас хочется идти быстро. Портал надо «схлопнуть» непременно ДО того, как все бригадовцы переберутся сюда, в девятнадцатый век. Иначе — сделают своё дело, пусть даже и возвращаться потом будет некуда — с такими деньгами, да еще и с оружием, техникой, которые Геннадий и его кореша успели натаскать из будущего, можно из здесь недурно устроиться.
А потому, услышав голоса на подходе к приметной решётке, — той самой, за которой открывался портал, — я покрылся холодным потом. ОПОЗДАЛИ? Мы с Гиляровским прижались к стенам, вовремя скрыв источники света. Впереди, за ближайшим поворотом, метались по стенам слабые отсветы — лучи фонарей.
Точно. Это Олег (Виктор сообщил, что именно он возглавит эту группу) перебрасывает своих отморозей в прошлое — по 3–4 человека за раз, мотаясь между временами, как челнок. Бусинки–то у них всего две, и одна у Дрона — а как иначе он сможет открыть подворотню на Гороховской для своих мотоциклистов?
Голоса стихли, лучи перестали метаться по стенам; я осторожно выглянул из–за угла и увидал, как один из четверых, стоящих посреди галереи, шагнул в стену и пропал. Он вернётся секунд через двадцать с новой тройкой… Всё, время пошло!
* * *— Кто не курит и не пьёт?
— Кто не курит и не пьет! — хором подхватывают «волчата».
Рубчатые подощвы грохочут по мостовой, винтовки на плечах коромыслами, руки закинуты…
— Ровно дышит, сильно бьёт?
— Ровно дышит, сильно бьёт!
Серёжа Выбегов ведёт колонну бегом, от самой гимназии, на Гороховую. Дворники, уже привыкшие к таким пробежкам, приветственно машут руками.
— Раз–раз! — Раз–два–раз!
Кто–то сзади хрипит — трудно вот так, с оружием, в тяжёлой, неудобной шинели…
— Раз–раз! — Раз–два–раз!
Часовой на углу Вознесенки козыряет — «волчата» бодро рявкают в ответ, и страж порядка расплывается в довольной улыбке. Знал бы он, что винтовки сегодня не учебные…
— Скоро мы уже спецназ!
Это слово принёс в кружок Роман. Или Ваня? Теперь и не вспомнить — так много новых слов…
— Скоро мы уже спецназ!
«Как займём позицию — надо кого–нибудь по городовым и в участок. Ни помочь, ни помешать они не успеют, осталось всего ничего, минут десять; так хоть подготовятся. Впрочем — нет, не поверят…»
— …Раз–раз! — Раз–два–раз!
— Скоро мы уже спецназ!
Десяти минут не дали. За три квартала от дома Овчинниковых до «волчат» донёсся треск и стрельба моторов. Из–за угла вывернули санки — кучер, стоя в рост, нахлёстывает лошадь и что–то орёт. За ним, причитая, семенят тогровки — одна пытается удержать на бегу большую, неудобную корзину, прикрытую тряпицей. Треск становится пронзительнее, громче: на перекрёсток вылетает пара необыкновенно громоздких бициклов. На каждом — по два седока. Машины расворачиваются поперёк улицы, один из седоков взмахивает рукой, и на фасаде дома расплывается огненная клякса. «Коктейль Молотова» — так, кажется? Ещё одна бутылка — в окно: звон стекла, женские крики…
— Взвод, в две шеренги! Первая — с колена, вторая — стоя! Заряжай!
По шеренгам «волчат» прокатывает лязг затворов.
![Борис Батыршин - Мартовские колокола [Litres]](/uploads/posts/books/114000/114000.jpg)