Владимир Гаврилов - Третий путь
Третье. Я, будучи йогом, могу заниматься впечатлениями или чувствами. Это тебе воспитать любовь и сострадание, убрать алчность со злобой и прочее и прочее. Ты это и получаешь отовсюду и излучаешь вокруг. Работаешь, погружаешься в молитвы в соответствии с данной тебе свободой и обстоятельствами вокруг, а на выходе – излечение многих болезней, долголетие, левитация с медитацией, космическое сознание и прочие фрукты-овощи.
Но может по результатам твоей работы быть вместо успеха и катастрофа, или как ты там поэтически выразился – немытая жопа с тремя буквами «п». Ладно, если задница нарисуется только для тебя лично, для твоей души и событий в твоей жизни, это полбеды. Но если ты во главе страны - так ведь в эти процессы и целые народы вовлекаются. Как сегодня в Сирии и на Украине. Но в этих странах сегодня - разные по духу вожди.
Вожди и лидеры жизнь устраивают для других, но - через себя, через свой ум и душу. От них очень многое зависит, они формируют среду в своей стране. Это та среда, в которую погружается каждый человек и получает свой воздух, свою пищу и свои чувства. Безработица, нищета и безысходность – на одном полюсе, а богатство и несправедливость – на другом. Все это наполняет и питает наши души, наши чаши разума.
Наши чаши разума, или наши души, наполняет обычная жизнь и её события. Ведь можно среди людей устроить жизнь так, как прозорливый поэт-шестидесятник Евтушенко написал:
Страшна подмена чувств умерших
Воспоминаньями о чувствах.
Но пострашнее, даже если воспоминания умрут,
И выхаркнешь на лист бумаги,
Как будто крови черный сгусток –
Нет смысла в жизни, состоящей из обессмысленных минут.
Тогда себя в разгуле мнимом мы предаем,
Черты любимых нелюбимым мы придаем.
Блуждая в боли, будто в поле, когда пурга,
Мы друга ищем поневоле в лице врага.
Ждать утешения наивно из черствых уст,
Выпрашиванье чувств противно природе чувств,
И человек чужой, холодный, придет в испуг
В ответ на выкрик сумасбродный – товарищ, друг…
Но среди вязкого болота, среди потерь,
Так хочется обнять кого-то – товарищ, верь...
И разве грех, когда сквозь смуту, грызню, ругню
Так хочется сказать кому-то: - Я Вас люблю…
- Написано давненько, но практически про дни наши. Внутреннее пространство нашего среднего человека и внешняя его жизнь попали сегодня в более жесткие условия, чем в былые десятилетия. Обычному человеку сегодня тяжело. Семью содержать сложно, особенно вне столичных городов, и особенно если ты не прилип к фарисеям. Заводов нет, работы нет, смысла нет. Люди садятся на иголку, на стакан. Наша девочка на трассе продает себя, чтобы помочь бабушке и брату…
Тусовки, клубы, череда мутных псевдокреативных приключений – проходят в городах. Сейчас у молодежи случившийся секс - не повод для знакомства. В деревнях – унылое и тоскливое умирание. Жизнь идет, но - нет смысла в жизни… Глобальный мир. Рациональность, бабло, потребление…
Поэты, особенно настоящие, далеко могут заглянуть.
Вот смотри, Витя, прозвучала фраза – устроить жизнь. Были слова в наших разговорах – правильно и неправильно устроенное общество. Потом мы говорили о способе жить. Парадоксально, но хочу обо всем этом поговорить на примере Ирана. Потом, Иран сегодня, как и Белоруссию, очень сильно ругают и засыпают санкциями фарисеи – это очень неспроста. Помимо нефти и газа, в нем удержалось ещё нечто, фарисеи ещё не сожрали эту страну. Самое парадоксальное, что в Иране я не был, почти ничего о нем не знаю, но поговорить хочу. Чую, что в словах моих будет правда. Посуди сам.
Об Иране мне рассказывали знакомые ребята-таджики. Я с ними пересекался по вопросам одной стройки, зашла речь о жизни, причем о жизни в разных странах. Таджики рассказывали о непростой жизни у себя на родине, и о соседних странах. Так вот, один из таджиков ездил в Иран на заработки и рассказал следующее. Язык у них близкий, понимали друг друга хорошо. Договорился он что-то сделать по стройке и работал пару недель. Увидел, что в Иране народ добрый, спокойный и работящий. Живут неторопливо, без истерик и надрывов, просто и открыто. Бабло является неким подспорьем, а не целью и главной ценностью в жизни. Торговля, например, такая. Привезут вечером ящики с фруктами, выгрузят перед магазином, оставят на ночь – никто не берет. Могут на ночь на улице оставить ковры. Прилавки у торговцев открыты, стоят на улице – воровства нет. Женщины целомудренны, дети уважают и чтят старших. Жизнь идет по своим ритмам и законам, как заведено веками. Аллаха и его законы чтут и живут просто и честно. С нашим таджикским тружеником за работу рассчитались, не придирались. Кормили за общим столом. Вот такая простая бытовая зарисовка. Но это – бытовые зарисовки, те, что и у тебя были про Белоруссию. Хочу остановиться сейчас на другом. Это другое – культурное наследие, или что может мир узнать о чем-то важном на примере этой страны.
Смотрим на культурное наследие Ирана. Я тут не так давно пролистал одну книжку – и просто обалдел от неожиданности. Такой простоты, глубины и мощи мало где встречал. Речь ведь идет о глубинных вопросах, на которых фундамент выстраивают. Фундамент жизни народов, на века и тысячелетия…
На мой взгляд, основы жизни, правильно или неправильно устроенное общество, способ жить у народа выстраивает лидер или вождь, или там можно назвать первое лицо, бугор, царь, шах да как угодно далее - важна суть. Но – царь только выстраивает новые основы и определённые правила жизни, и кнутом или пряником их вводит в народ. Потом народ это может воспринять или нет, удержать или растратить. Век вождя не так долог, потом приходит другой, потом третий…
Иран – древнейшая страна. Граничит с запада с Ираком, с востока – с Туркменией, Афганистаном и Пакистаном, с севера через Каспийское море – с нашей страной. Многие тысячелетия назад основу веры составлял зороастризм или солнцепоклонничество. На землю древнего Ирана приходил величайший в истории завоеватель и властелин – Александр Македонский. Через триста лет после Александра из этих земель к яслям новорожденного Иисуса пришли с востока поклониться волхвы, которым звезды на небе раскрывают свою волю и тайны. Потом Иран принял ислам. Ираном правили шахи. Они выстраивали жизнь народа.
Около тысячи лет назад, суфий и поэт Фирдоуси, из этнических таджиков, написал роман в стихах о наших дорогих руководителях, о тех, кто стоит на вершине пирамид. В книге о шахах под названием Шахнаме больше тысячи страниц, но ты послушай только три странички, наберись терпения, здесь говорится о фундаментальных вещах. Это описание похода Александра Македонского с территории завоеванной Персии в Индию, в страну брахманов. Кстати, говорят, что брахманы своими корнями тянутся далеко в прошлое, в Гиперборею и древнюю былинную Русь.
Итак, что говорит великий халдей Фирдоуси о великом бугре Македонском или об Искандере, о нашем многомерном мире, о смысле человеческой жизни на Земле…
Сергей стал зачитывать с экрана:
Вот из своих пределов, как орел,
Взмыл Искандар, опять войска повел.
И он в страну брахманов прибыл вскоре.
Его влекло к себе познанья море.
Брахманы, услыхав, что славный шах
Остановился с войском в их краях,
Все вышли из своих пещерных келий
И обсуждать событье это сели.
И написали шаху-мудрецу Письмо:
«Хвала на небесах творцу!
А на земле — в юдоли нашей бренной —
Хвала тебе от нас, благословенный!
Пусть мощь твоя и мудрость возрастет,
И пусть твоя держава процветет!
Йездан, исполненный благоволенья,
Тебе полмира отдал во владенье.
Мы служим богу. Так пошли нам весть,
Зачем пришел? Чего ты ищешь здесь?
Страна у нас бедна; что с нас возьмешь ты?
Земных сокровищ здесь не обретешь ты.
Мы волей и терпением сильны.
Мы счастьем знанья истинным полны.
Терпенье наше все превозмогает.
А знанье людям зла не причиняет.
Ты здесь, в долинах и степях пустых,
Людей увидишь нищих и нагих.
Коль ты у нас задумал утвердиться,
То с войском здесь тебе не прокормиться».
Вот к шаху прибыл их гонец с письмом
Пешком; одежды не было на нем.
Лишь бедра темные свои облек он
Повязкою из травяных волокон.
И было нечто у него в глазах,
Что содрогнулся сердцем славный шах.
На месте том простился он с войсками;
Поехал лишь с немногими мужами.
Все мудрецы святые той земли
С высоких гор встречать его сошли.
Плоды у ног царя на землю клали.
Ведь все они не сеяли, не жали.
И громко восхваленье вознесли
Владыке обитаемой земли.
Прислушался к речам их шах великий,
Вгляделся в удивительные лики.
Все были босы и обнажены,
Но света и величия полны.
Одежды их из листьев облекали.
Плоды лесов их пищу составляли.
Не ведая о битвах и пирах,
Они в долинах жили и в горах.
Хоть полны разной дичи степи были,
Охота и убийства им претили.
Питье их было — чистая вода,
Плоды и злаки дикие — еда.
Он спрашивал их: «Что вам служит пищей?
Как вы возводите свои жилища?
Зло и добро нам дарит небосвод,
Что ж вы берете от земных щедрот?
Вы чем и как сражаетесь с врагами?»
И отвечал глава над мудрецами:
«О солнце славы, доблести звезда!
Мысль о войне издревле нам чужда.
У нас тепло, нам не нужны жилища,
Самой природой нам дается пища.
Зачем парчой нам тело украшать?
Ведь смертного нагим рождает мать.
Нагим уходит смертный в недра праха,
А мир — обитель горя, скорби, страха.
Алчбы мы чужды, вечность — наша цель.
Нам кровля — небо, а земля — постель.
К чему мироискателя старанья?
Его богатства и завоеванья?
Ведь сколько б ни собрал сокровищ он, —
В свой час он все утратить обречен.
Блажен, кто к благу вечному стремится,
А вся земная слава истребится».
«Чего же больше, — Искандар спросил, —
Явлений явных или тайных сил?
Живых ли больше в бренном мире этом
Иль навсегда расставшихся со светом?»
И отвечал один из мудрецов:
«На миллион, быть может, мертвецов —
Два иль один живой едва ль найдется.
И счастлив, кто от вечных мук спасется!
Блажен, кто людям зла не принесет!
Ведь всяк уйдет отсюда в свой черед».
Спросил румиец: «В мировом просторе
Недвижной суши больше или моря?»
«Всю твердь земную, — отвечал брахман, —
Безбрежный омывает океан».
«Кто бодрствует во сне? — спросил владыка.
Чей не простится вечно грех великий?
Кто в слепоте душевной, средь забот,
Не знает сам, зачем он здесь живет?»
Брахман в ответ: «О светоч мирозданья,
Пречистый шах, взыскующий познанья!
Грешнее всех, исполненный алчбы,
Завоеватель — баловень судьбы.
Коль ты духовным взором обратишься
Сам на себя — ты в этом убедишься.
Ведь вся земля захвачена тобой.
Сам небосвод как будто данник твой.
А ты не сыт, хоть миром обладаешь.
Мозг из земли исторгнуть ты желаешь.
Душой ты ада алчешь. Устрашись!
От войн кровопролитных отрешись!»
Еще спросил их Искандар великий:
«Кто ж на стезе неправды наш владыка?»
Сказали: «То алчба — душа греха,
Основа зла. Она к добру глуха».
Спросил он: «В чем же суть алчбы всеядной,
Ненасытимой, низкой, зверски жадной?»
Брахман ответил: «Алчность и нужда —
Два демона, не спящих никогда.
Один иссох и злого полн упорства.
Другой не спит ночами от обжорства.
Сразит обоих колесо времен.
Блажен, кто к правде духом устремлен!»
Внял Искандар, и цвет его ланит
Стал желтым, как поблекший шамбалид.
Его лицо морщинами покрылось,
Слеза из глаз невольно покатилась.
И он спросил их: «В чем нужда у вас?
Просите. Все исполню в сей же час.
Всей властью с вами поделюсь моею,
Трудов своих для вас не пожалею».
Ответили: «Со смертью в бой иди.
От смерти нас, коль можешь, огради».
Сказал он: «Дни бегут неудержимо,
И в мире только смерть непобедима.
Будь ты хоть из железа сотворен,
Тебя пожрет таинственный дракон.
Увянет юный цвет, иссякнет сила —
И не спастись от старости унылой».
Сказал брахман: «О властелин-мудрец!
Всем одарил тебя благой творец.
Ты, словно солнце, разумом сияешь.
Что не избегнуть смерти нам, ты знаешь.
Что ж ты возжаждал мир завоевать,
Войн ядовитым воздухом дышать?!
Умрешь — твоя десница все утратит
И враг плоды трудов твоих захватит.
Зачем ты страшной тяготой такой
Обременился? Где он — разум твой?
Безумие — в юдоли нашей бренной
Надеяться на этот мир мгновенный!»
Ответил шах: «Я — раб, и не дано
Мне преступить, что небом решено.
Я преступил бы, будь я в состоянье,
Неведомое мне предначертанье.
Все решено заране. Никому
Не обойти, что суждено ему.
Не мной, а грозной волей провиденья
Убиты были павшие в сраженье.
Кто осужден судьбою, тот падет.
Насильник от возмездья не уйдет.
Они не жертвы моего удара.
Постигла их божественная кара.
Иездан велик. Мы все — его рабы.
И никому не скрыться от судьбы!»
Потом брахманов щедро одарил он,
Но в их стране недолго прогостил он.
Обиды никому не причинил
И вдаль стопы на запад устремил.
Вот об этом еще тысячу лет назад грамотно рассуждали в Иране и говорили о царях.
