Владимир Свержин - Внутренняя линия
При этих словах жандармы переглянулись.
— Да он тихий! — заметив их удивление, стал оправдываться садовник. — Сидит дома, никуда не ходит, разве что по саду прогуляется. Картинки рисует да в кабинете развешивает.
— Больше ничего? — испытующе глядя на аборигена, поинтересовался Рошаль.
— Да вроде ничего… Вот еще видел, как он поутру и вечером в саду танцует — без музыки и чудно так… Медленно, а потом все быстрее руками — ногами машет, аж ветер стоит!
— Проводи — ка нас, приятель, к этому китайцу, — потребовал Рошаль.
«Неужели промах? — стучало у него в голове. — Неужели же все логическое построение — карточный домик, плод моего воображения? Рафаилов окружил себя китайцами — это понятно. Они верные, исполнительные, неприхотливые и уж точно не продадут его русским. Вполне разумно поселить одного из таких слуг в загородном доме — стеречь хозяйское имущество. Поговаривают, китайцы очень ловки в кулачном бою. Но причастен ли этот слуга к чему — либо?
— А скажи — ка, друг мой, — шагая по вымощенной дорожке к особняку, спросил Рошаль, — за последний месяц этот китаец никуда не уезжал? Или, может, к нему приезжал кто — то?
— Вроде не уезжал, — задумчиво ответил садовник. — И чтоб сюда кто ездил — тоже не видел.
— Ты здесь все время караулишь?
— Нет, господин комиссар, только до заката. По ночам дом стережет Юй Ши. Так китайца зовут.
В душе комиссара снова затеплилась надежда.
— Понятно. Тогда скажи вот что: как по — твоему, китаец вправду охраняет или спит по ночам? Может, детишки в сад лазят?
— Да кто ж его знает… Решетка тут кованая, высокая. Так просто не залезешь. Но вот недавно да — в башне кто — то был. Знаете, там в саду. Башня, еще от замка.
— Почему ты так решил?
— Я на рассвете пришел, и к розам сразу — они, понимаете, такие капризные, буквально по часам поливать надо. Если с утра почва сухая, на солнце листья быстро вянуть начинают.
— Приятель, ты отвлекся.
— Да, так вот, пошел я к розам, а это в самый раз мимо башни идти. Смотрю — между камней окурок сигары. Я трубку курю, Юй Ши — тот и вовсе ничего такого, откуда ж окурку взяться? А сигара хорошая!
— Откуда ты знаешь?
— Ну, я окурок покрошил, да в трубку забил. Ох, забористый табачок!
— Ясно. — Рошаль повернулся к бредущим следом жандармам. — Рассредоточиться! Если кто — нибудь попытается бежать из дому — задерживать. При попытке сопротивления стрелять по ногам. Не забудьте, ноги — это то, что снизу!
Взбудораженные напором парижского начальства жандармы закивали, и комиссар с грустью подумал, что если из шести выпущенных из револьвера пуль хотя бы одна попадет ниже пояса, это будет немалой удачей.
Возле ограды особняка стоял полицейский автомобиль с тремя инспекторами «летучего отряда» Сюрте.
— Клебан, Фурли, — скомандовал комиссар. — Вместе с этим мсье идете в дом. Осмотрите все. Там должен быть китаец — задержите его и приведите ко мне. Я с Бетиньи обследую башню.
— Слушаюсь, шеф! — отсалютовал старший инспектор Клебан.
— С китайцем поаккуратнее — этот коротышка может быть совсем не так прост, как выглядит.
Старая башня, или, как величали ее местные жители, — «руина», густо обвитая виноградом, служила хозяевам особняка местом отдохновения в часы меланхолической грусти. Кусок разрушенной стены возле искусственного пролома являлся частью живописной беседки. Лужайка перед ней была вытоптана.
— Вероятно, здесь этот Юй Ши исполняет свои танцы, — предположил Рошаль, внимательно разглядывая примятую траву. — И сегодня тоже упражнялся. Бетиньи, фонарь с тобой? Глянь, что там в башне.
— Пусто, — через минуту сообщил инспектор. — Какие — то щиты висят, доспехи… Я попробовал — картон.
— Картон нас не интересует. Что — нибудь еще?
— Кажется, здесь кто — то ходил. Если китаец прыгал по лужайке, мог и сюда забрести.
Рошаль подошел к нему. Свет фонаря выхватил замшелый камень и макеты доспехов, развешанные на стенах в художественном беспорядке.
— Мог, — подтвердил Рошаль. — Вот только что ему тут делать?
— По нужде, — предположил Бетиньи.
— Тогда б следы были. А вообще странная штука получается: садовник находит окурок сигары возле башни — наверняка рядом с беседкой. Здесь же, как мы знаем, каждое утро и каждый вечер упражняется слуга Рафаилова. Сад большой, но китаец выбрал именно это место. Сам по себе такой факт еще ничего не значит, однако наводит на подозрения.
— А вдруг мсье Рафаилов прячется где — нибудь здесь?
— Похоже на правду. Во всяком случае, такой вариант объясняет наличие окурка и странное пристрастие Юй Ши именно к этому месту. Он просто доставляет еду хозяину. Непонятно другое — с чего бы вдруг Рафаилову прятаться от кого — то в своем доме?
— Может, он опасался, что садовник разболтает?
— Садовника он мог загодя уволить, мог заплатить столько, что тот и шагу бы не ступил за ворота. Или отправить его поправлять здоровье на Мартинику. Кроме того, если бы банкир опасался русских — того же генерала Згурского, — логично было бы предупредить всех жандармов в округе, что ему, Рафаилову, угрожает опасность. С такими — то деньгами… Можешь поверить, вся королевская рать ходила бы вокруг него, как вокруг рождественской ели. Здесь что — то не то.
— Шеф, вон Фурли бежит.
— Что там? — высунулся из башни Рошаль.
— Господин комиссар, в доме никого нет. И китаец…
— Что с ним?
— Простите, господин комиссар…
— Только не говорите, что вы его застрелили.
— О нет! Он все улыбался, кланялся, потом завернул за угол и исчез.
— Как это исчез?
— Ума не приложу. Я все вокруг общупал — никаких следов.
— Фурли, вы понимаете, что упустили свидетеля? А может, не свидетеля, а похуже!
— Господин комиссар, клянусь Девой Марией, я не виноват! Я вдруг запнулся о порог, а он ступил чуть вперед, и вот…
— Фурли, если бы мне это сказал кто — нибудь из тех красавцев за забором, я бы еще понял. Но вы — инспектор Сюрте! Послушайте только, какую чушь вы несете!
— Но господин комиссар!
— Так! Бетиньи, предупреди жандармов — возможно, тут где — то имеется подземный ход, и этот желтый черт им воспользовался. Пусть дадут знать в полицейское управление — если вдруг появится где — то в округе, хватать немедленно! Китайцу трудно проскользнуть незамеченным. Фурли, ты возвращаешься в здание, вместе с Клебаном обыскиваете его до последнего ящика в шкафу! Ищите потайные двери, пружины… Черт возьми, не мог же он в самом деле пропасть!
— Но он исчез, господин комиссар.
— Пошел вон, Фурли! И пришли мне садовника! Да! Тут на телефонной станции мне сказали, что в доме имеется аппарат. Позвони в Сюрте, пусть задержат того китайца, что остался в особняке на Елисейских полях!
— Слушаюсь, шеф!
Рошаль досадливо сплюнул и уселся на скамейку в оплетенной виноградом беседке.
«Проклятие, — думал он, — похоже, кто — то решил водить меня за нос. Я чувствую, чувствую — Рафаилов где — то близко. Где — то здесь». Он еще раз смерил взглядом развалины. Сквозь прорезанные в каменной толще бойницы внутрь башни пробивался дневной свет, придавая заброшенной руине романтический и таинственный вид. Рошаль встал, обошел башню, ища хоть какой — нибудь след.
— Мсье, мсье, вы звали меня? — запыхавшийся садовник подбежал к комиссару.
— Да. А скажи — ка, любезнейший, что там за история приключилась с Юй Ши?
— Господин инспектор говорит, что он пропал.
— Это он и мне сказал. Быть может, в здании есть подземный ход или потайная комната?
— В особняке — то? Там нет. Уж, во всяком случае, я не слышал. А вот тут есть.
— Что? — переспросил Рошаль, боясь, что ослышался.
— Это еще до прежнего хозяина было, когда я только на службу поступил. Тогда в башне ход вниз имелся. А хозяин велел сделать там комнату для свиданий — он с одной дамой встречался… Не хотел, чтобы об этом узнали. Но все равно о том стало известно, шумный развод был, вследствие чего особняк и продали…
— Это потом расскажешь. Ты знаешь, как отыскать потайную комнату?
— Ну я туда когда — то лазил — когда еще сам с девчонками встречался… Но в мои — то годы…
— При чем тут твои годы? Где вход? — не сдерживаясь, крикнул Рошаль.
— Сейчас, — испуганно выставил перед собой руки садовник. — Вот он, поглядите.
Старожил снял один из картонных доспехов и, взявшись двумя руками за крюки, потянул их вниз. Часть стены с тихим шипением въехала в глубь мощной циклопической кладки, открывая щель с ведущими вниз ступенями. Из щели пробивался свет.
— Вот так — так, — усмехнулся Рошаль, на всякий случай доставая пистолет. — А ну — ка, приятель, зови сюда старшего инспектора Клебана.
Он начал осторожно спускаться по лестнице. Снизу донесся голос. Кто бы ни был скрывающийся в подземелье затворник, кричал он не по — французски. Комиссар Рошаль не понял услышанного вопроса и продолжил спуск. На широкой кровати под балдахином, в комнате, освещенной множеством китайских фонариков, сидел давно небритый человек с всклокоченной шевелюрой и неподдельным ужасом в глазах. Увидев комиссара, человек вскочил и попытался спрятаться под кровать. Извлечь его удалось лишь с помощью подоспевшего здоровяка Клебана. Житель подземелья царапался, кусался, лягался, все время повторяя:
