Виталий Корягин - Винг
Эдвард взвыл сквозь зубы от беспомощности, не зная, как убедить упрямого монарха, наконец, не вытерпел, схватил поперек железного туловища, поднял, как тот не вырывался, себе на плечи, перехватил под бедро, крутанул вокруг своей шеи вразножку. Король оказался сидящим у сакса на плечах. Не обращая внимания на удары латным кулаком по шлему, Эдвард левой рукой зафиксировал ноги Ричарда мертвой хваткой, как в стременах, у себя на поясе, присел, правой поднял выроненное королем копье и подал царственному седоку:
— Ваше величество, хватит долбить по куполу! Вперед! В атаку!
Ошарашенный король машинально схватил оружие, и когда его новый скакун вихрем рванул по дороге навстречу врагу, покачнулся, теряя равновесие, но привычно наклонился вперед, выправился и заерзал на плечах, устраиваясь поудобнее, как в седле. Эдвард на бегу чуть ослабил обруч руки на королевских ногах, перехватил их по-новому, поудобнее для седока.
До атакующих оставалось ярдов триста, впрочем, расстояние сокращалось с двух сторон с каждой секундой. Эдвард бежал по пыльной дороге, король опустил копье, наконечник часто заплясал на фоне неба в такт шагам. Рыцари неслись навстречу по двое в ряд, пригнувшись за щитами, сначала, кажется, они немного замедлили ход коней, удивленные необычным противником, но тут же снова наддали.
Сверху вдруг забасил король:
— Ты мне не рыси, не рыси! Что ж ты мельтешишь? Иди галопом, а то я копье не наведу! — левой рукой он держался за навершие шлема сакса под павлиньими перьями, ноги его дергались в желании привычно дать шпоры.
Сакс удлинил шаги, плавно приземляясь сразу на две ноги, левая чуть впереди.
Король одобрил этот аллюр:
— Во-о! То, что надо! Ходу! Ходу!!!
Наконечник копья теперь медленно плавал вверх-вниз параллельно дороге. Эдвард удовлетворенно заржал от полноты чувств, и правой свободной рукой выхватил меч из ножен…
Страшным ударом тяжелого королевского копья вышибло из седла переднего рыцаря и швырнуло в следующего всадника. Его лошадь испугалась, споткнулась и кувырком полетела на дорогу. Левый фланг противника был выбит в момент.
Эдвард окованным плечом отвел стремительно надвигающийся справа наконечник и ударом понизу отсек передней лошади переднюю и заднюю левые ноги. Невероятно, но она еще несколько ярдов, кренясь, проскакала на двух правых, пока не рухнула, орошая кровью пыль. Последний уцелевший всадник успел отвернуть на обочину и теперь описывал дугу вокруг побоища. Эдвард увидел его герб: сокола, бьющего цаплю. Это был Дэн!
Не останавливаясь, норманн замкнул круг и ринулся по дороге в обратную сторону. Эдвард с королем на плечах пристроился ему в хвост и тоже наддал. Спина панически удирающего убийцы прыгала впереди все ближе и ближе. Слыша за собой непостижимо ужасную, леденящую кровь погоню, Дэн плашмя лупил лошадь мечом, понуждая бежать быстрее, но топот железных башмаков сзади нарастал.
Обернувшись и увидев жуткого преследователя всего в нескольких ярдах, норманн отмахнулся непослушной от страха, как в кошмарном сне, рукой, затем, что-то пролепетав, начал мелко и часто крестить врага, но, ослабев, покачнулся в седле и вынужден был ухватиться за гриву.
Эдвард уже отчетливо различал кольца кольчуги на спине Дэна, ярость заставляла сакса до боли стискивать зубы, в ухо ухал и улюлюкал вошедший в раж король, но когда рыцарь увидел беспомощный, какой-то бабий жест перепуганного убийцы, на него вдруг напал истерический смех, и тут впервые машина отказалась понимать приказы его мозга. Он, задыхаясь, пробежал еще несколько ярдов на заплетающихся, неуправляемых ногах, споткнулся, с трудом выправился, поймав за пятку кувырнувшегося ему через голову короля, и наконец, уселся в мягкую пыль, продолжая неудержимо хохотать. Грохот бешеного галопа коня Дэна стихал вдали.
Наконец, Эдвард взял себя в руки, обессилено стащил шлем, вытер залитое слезами лицо. Король стоял над ним и тоже смеялся.
Алана нашли без сознания в кустах. Пластины его шлема были вмяты ударом булавы или боевого чекана. Мерин смирно пасся рядом.
Когда Эдвард брызнул гэлу в лицо водой из его собственной фляги, тот открыл мутные глаза:
— Что с утра начал, — прошептал он другу в подставленное ухо, — то и весь день делать будешь! Примета верная!.. Не зря мне монах в глаз дал…
Сакс, вернувшись на место схватки, легко переловил лошадей. Боевые битюги рыцарей, сбитых королем, не пострадали, даже тот, что летел кувырком. Хозяин его, очнувшись после падения, убежал в кусты и не посмел вернуться за своей собственностью. Тело бедного Эстана перекинули через седло его же коня, Алан, морщась от головной боли, взял его в повод.
Король и Эдвард на трофеях рысили рядом по дороге, и рыцарь излагал изумленному Ричарду свою историю. Конечно, некоторые подробности, неудобослышимые для венценосного уха, были им опущены, но и того, что осталось, с лихвой хватило, чтобы уста монарха, как отверзлись в начале рассказа, так и не сомкнулись до конца.
Когда из-за деревьев показались дома Шеффилда, а Эдвард, повествуя, дошел до сего дня, король предложил:
— Дальше я уже знаю! Силища у тебя, конечно, невероятная. Иди ко мне в телохранители или в сквайры. Мы с тобой вдвоем любой бой выиграем! Не страшно, если и коней убьют, я уже привык на тебе ездить! Согласен?
— Нет! — помотал головой Эдвард. Заметив недовольный взгляд монарха, пояснил. — Батарей осталось на полгода, а там я и машину сниму, стану, как все, обычным человеком.
— А ты не снимай! — азартно предложил Ричард. — Что ты, не договоришься со своим чародеем? Заплатим…
— Денег у вас не хватит, ваше величество, да и не хочу я договариваться. Хочу простого человеческого счастья.
— Ну, да, на сеновале… — король обиженно замолк, но скоро оттаял и изрек:
— А о сегодняшнем бое мы, пожалуй, никому не расскажем! Негоже, все-таки, монарху на колдуне верхом кататься!
— Дэн может разболтать, или тот, что в лес убежал… — засомневался Эдвард.
— Дэна поймаем и казним к известной матери, а второй, думаю, как вяленая рыба, молчать будет, если дальше жить хочет.
Свернули к дому епископа, недобро памятному Эдварду. Спешившись, Ричард похлопал трофей по лоснящемуся крупу:
— Дрянь кляча-то! То ли дело — ты! У меня лучше скакуна и не было, клянусь шевелюрой пророка Елисея! — лукаво посмотрел на рыцаря. — Может, пойдешь под седло? Всегда лучший овес! И вот еще что мне объясни: зачем ты ржал подо мной?
Две недели спустя, когда принц Джон, покинутый почти всеми сторонниками, бежал во Францию, Ричард выехал из Грейлстоуна в Йорк, а оттуда в Лондон. К лету он собирался быть в Аквитании и снова разъяснить Филиппу Августу, кто хозяин на континенте.
Дэна изловить не удалось, похоже, он покинул туманный остров. Эдвард получил от короля новый герб: всадник в короне на крылатом кентавре. Бренде быстро подыскали жениха среди съехавшихся под знамена Ричарда. Он даже оказался саксом. Разрешение на свадьбу кузины обошлось Эдварду в двести цехинов. Государь не сразу взял деньги, но сакс настоял, отказываться было не время. Вся Англия, сначала буйно выражавшая восторг по поводу возвращения истинного монарха, теперь угрюмо собирала по грошу чудовищный калым, заломленный Генрихом VI за свободу Ричарда.
Эдвард и Алан сопровождали короля в Нормандию. Три месяца победоносных для Ричарда боев на севере Франции заставили Филиппа Августа вернуть все, что он успел присвоить за время плена соперника. Наконец, после разгрома французов при Жизоре был подписан мир. Хитрый принц Джон, сделав вид, что раскаялся, явился к брату просить прощения и получил его.
Но недолго длился покой в государстве. Эдварду и его сквайру, уже собиравшимся в Марсель на условленное с Ноэми свидание, пришлось отправиться в ту сторону в составе армии: графы Раймонд Тулузский и Эд Сен-Поль подняли восстание против английского сюзерена. Эдвард, пока их приводили к покорности, находился при особе короля и непосредственно в битвах не участвовал.
Лишь к концу лета, когда мятежников сломили, добрались до моря Эдвард и Алан. Ноэми давно ожидала их в Марселе.
ЧАСТЬ СЕДЬМАЯ. МСТИТЕЛЬ
Глава сорок восьмая
В порту сразу подсказали, где искать наву. За два месяца стоянки небольшой левантинский экипаж успел примелькаться по причалам и кабакам.
В небольшой уединенной бухточке неподалеку от гавани судно как раз кренговали на мелководье у галечного берега. К верхушкам мачт на блоках подтянули тяжелые камни, нава накренилась, и матросы копошились на обнажившейся стороне днища, сбивая ракушки и соскабливая длинные бороды водорослей.
Старик шкипер с цветастым платком на голове, с перемазанной в смоле седой бородой, услышав, кто его зовет, соскочил с беседки в теплую воду у берега, и подбежал к Эдварду, как был, босой, с киянкой и свайкой для конопачения в руках.
