Йен Макдональд - Бразилья
Лучники игуапа под командованием Квинна вели шквальный огонь, пока гребцы выжимали из себя последние силы. Каноэ столкнулись с огромными деревянными пирсами. С ревом Квинн вскочил на плотину и набросился на охранников, держа меч обеими руками. Некоторые из стариков посмелее подняли палки, но потом возраст и осторожность взяли свое, и они скрылись на южной стороне запруды.
– Пусть уходят! – приказал Квинн. – Мы не воюем со стариками и детьми.
Пока игуапа привязывали лодки вплотную друг к другу между пирсами, закладывая бочки со взрывчаткой как можно ближе к дамбе, Квинн изучил ее устройство. Верхняя часть была шириной в восемь шагов, из глины, утрамбованной поверх плетеной перегородки. Земляной вал, уже позеленевший от лесных побегов, имел наклон в сорок пять градусов. Высота до глинистого дна мертвой Риу ду Ору в десять раз превышала человеческий рост. И снова Квинн поразился энергии и прозорливости своего врага. Сможет ли любое количество взрывчатых веществ смести такую махину из земли и дерева, такое сосредоточение воли и силы? Им нужна лишь крошечная трещинка. Остальную работу сделает вода, неисчислимые массы воды, которыми на многие лье запружена долина Риу ду Ору.
Стрела вонзилась в глину буквально в пяди от ноги Квинна. Еще восемь военных каноэ появились с юга и быстро двигались в сторону плотины, которая была уже в пределах досягаемости для их лучников.
– Я бы удивился, если бы отец Гонсалвеш вверил защиту своей дамбы только старикам и детям, – пробормотал Квинн. – Закладывайте фитиль. Нельзя терять ни минуты.
Готово. Игуапа вскарабкались на дамбу. Вайтака вставил конец фитиля в бочку, разматывая его за собой, пока лучники Квинна прикрывали индейца огнем. Старики вспомнили о чести и снова схватились за палки. Льюис и Вайтака поспешили к северному берегу: подкрепление перестало стрелять, теперь они стремительно гребли в сторону бомбы.
– Надо взрывать сейчас, – сказал Вайтака.
– Мы слишком близко.
– Маир, сейчас или никогда.
– Господи, помилуй! – прошептал Квинн, аккуратно достал тщательно охраняемый огнепроводный шнур из ведра и поднес к концу запала.
Тот сгорел в мгновение ока. Взрыв колоссальной силы сбил с ног Квинна и игуапа. Оглушенный, с трудом переводя дух, Льюис увидел, как огромная волна поднялась и с силой ударила по плотине в тот самый момент, когда столп воды взмыл вверх на высоту равную той, с которой плотина нависала над высохшим руслом реки. На его пенной макушке переворачивались и кувыркались военные каноэ, взлетевшие, словно листья на ветру.
– Господи, помилуй!
Квинна окатило фонтаном брызг, а потом дождем из щепок. В голове звенело после взрыва, все тело болело. Он медленно поднялся на ноги. На дальней стороне старики прекратили атаку. Мальчики гуабиру встали в лодках, оцепенев от изумления. Те воины из подкрепления, кому удалось выжить во время взрыва, плыли к опрокинутым каноэ. Облако дыма и пара рассеялось. Дамба выстояла. Мир замер. Затем старики снова взялись за оружие и пошли в атаку, а мальчики бросились на помощь раненым, барахтавшимся в воде. Дамба выстояла.
* * *Фалькон, мокрый до нитки, протиснулся сквозь щель в бамбуковом частоколе и оказался в самой первой траншее. Сухая земля забилась за щеки. Пиявки присосались к телу там, где сползли чулки. Слуга-игуапа нанес пасту из древесной коры. Над головой постоянно проносились камни, деревянные снаряды и стрелы. Затем Фалькон услышал эхо с вершины холма и встал – к черту пиявок, – чтобы увидеть, как пять залпов горячих камней выписывают в воздухе арку и падают между канонерок с впечатляющим шипением. Пока камнеметы перезаряжали, а на кострах, пылающих на вершине холма, нагревали свежую порцию булыжников, заговорили баллисты, полетели горящие стрелы. Фалькон придумал обмакивать их в смесь смолы и камеди – страшная угроза для канонерок, груженных ядрами и порохом. Под шквалом огня и отравленных стрел тяжело было тушить цепкое пламя. Когда взорвалась первая лодка, по холму прокатился радостный крик, а затем и второй, когда фальконеты отошли в варзеа, прекратив без конца бомбить артиллерию Зембы.
Фалькон поднялся наверх через соединенные друг с другом траншеи, мимо батальонов суровых юношей: игуапа с их золотыми лицами и странными черепами; кайбаше с пластинами, вставленными в губу, хотя по возрасту им еще рано было проходить ритуалы инициации, но война делает любого мальчика мужчиной; манао с выбритыми тонзурами. Каждый держал копье и деревянный меч, ждал приказа помощников Зембы из числа имбангала. Фалькон бросился на землю, прикрыв руками голову, когда началась новая бомбардировка. Он животом почувствовал, как содрогается вершина холма, и им овладела слепая первобытная паника – за что хвататься, если сама земля трясется?
За ним раздался приглушенный рев – боевое ликование гуабиру. Поправив на носу зеленые очки, Фалькон увидел, что вершина холма лежит в руинах, требушет разбит вдребезги, две баллисты горят. Но артиллерия Зембы снова ответила. Горячие камни полетели через древесный полог, и теперь за дело взялись тяжелые лучники, которые лежали на спинах, зажав лук между ногами и натягивая тетиву двумя руками сразу.
Сам Земба ждал с резервными силами и крестом Богоматери Всех Миров в траншее рядом с батареей. То и дело прибегали девушки-гонцы, которые докладывали обстановку, получали от него приказы и убегали.
– Аиуба.
– Генерал, вода все еще поднимается. Передовую затопит в течение часа.
– Вижу. Думаете, у Маира ничего не получилось?
– Я лишь предлагаю увести женщин и детей, стариков и больных, пока путь еще открыт.
– Они наверняка погибнут в лесу.
– Они наверняка погибнут и тут. Это не энтрада. Это уничтожение.
Земба колебался лишь миг:
– Уводите женщин и детей.
Гонцы, сидевшие у его ног, склонили головы, сосредоточившись на приказах. Фалькон, двигаясь зигзагом, спустился по склону, чтобы передать известие Кайше и ее людям.
– Я тебя не оставлю, – с жаром возразила она. Женщины с маленькими детьми покинули траншею, малыши ревели от страха. – Кто-то должен за тобой присмотреть.
Новый взрыв ударил по холму. Когда дым и пыль рассеялись, батарея замолчала. С вершины холма раздался громкий крик. Земба стоял, подняв копье и держа над головой крест Носса Сеньора де Тодуз уж Мундуш, горящий на солнце. Фалькон повернулся и увидел, как каноэ выплывают из лесных зарослей.
Их было так много, что между бортами практически не оставалось участков открытой воды. Португальцы в красных камзолах, гуабиру с раскрашенными женипапу лицами. Канонерки вели огонь на уничтожение, но крик раздался снова, и его подхватили воины имбангала и иау, а потом мориша и слуги, Кайша, и сам Фалькон, когда он выхватил меч, выскочил из укрытия и с ревом понесся на врага.
* * *Квинн стоял, бесчувственный, словно глиняная статуя святого. Это был мир, в который ему не доводилось попадать: немая отчаянная земля за пределами боевого клича, за пределами славной ярости и радости сражения, когда держишь жизнь обеими руками и можешь ее сломать. Это поражение. Это провал. Тихий, присыпанный пеплом мир. Истинная покорность и смирение, где колени преклоняются сами собой, а кольцо целуешь без гордыни или стеснения. Он смотрел, не обращая внимания на летящие стрелы, на плотину. И тут раздался визг, будто у земли выдергивали зуб. По поверхности озера пошла рябь, затем снова, снова и снова. Массивные стволы деревьев, крепкие, словно железо, ломались с взрывной силой. Квинн ощутил, что плотина трясется под ногами. По глине начали расползаться трещины. Верхушки свай наклонились к воде.
– Маир, мне кажется…
Вайтаке мог не заканчивать предупреждение. Квинн, игуапа, старики и мальчики в маленьких каноэ кинулись в бегство, когда большой участок плотины обрушился в озеро и буквально взорвался под напором пенящейся воды. Стволы деревьев разметало, словно прутики. С каждой секундой поток отрывал все новые и новые куски земляных укреплений и дерева. Щель превратилась в отверстие, и теперь уже падали целые куски плотины.
– Люди! О, Богоматерь Миров! Люди! – воскликнул Вайтака.
Гуабиру пытались добраться до берега, до перевернутых каноэ, до рассыпавшейся плотины, но течение было слишком сильным. Их крики слились с треском раскалываемого дерева и ревом воды, воинов перемалывало в мельнице из дерева и земли, они то уходили под воду, то снова выныривали. Квинн прочел молитву и поцеловал крест на четках. И тут земля под ногами пошла трещинами, и он бросился бежать к северному берегу, а за его спиной плотина раскололась, покачнулась и рухнула, разбившись на огромные глыбы. Теперь она превратилась в один гигантский водопад, несущий вырванные ветки и мертвых существ, а речное ложе внизу стало светлокремовым потоком. Стволы деревьев выпрыгивали из воды, как снаряды, чтобы удариться друг о друга и снова пойти на дно. Наводнение вырывало с корнем кусты и деревья на берегу. Риу ду Ору вырвала новое русло у варзеа, подхватывая еще и булыжники, чтобы добавить их в разрушительную стену из воды и дерева.
