Влад Савин - Восход Сатурна
Упал кто-то рядом или нет — смотреть некогда. Все, чем мы им сейчас помочь можем, это быстрее фрицев перебить, чтоб бой закончился. Стена уже рядом, гранату в окно! Первый пригнулся, спину мне подставляя ступенькой. Я к окну вторым, значит, иду первым, успеваю до того еще осколок кирпича перед собой швырнуть. Хитрость сталинградская, проверенная, кто внутри непременно за гранату примет, ляжет, вместо того чтобы вход на мушке держать. Ну а я уже там. Трое фрицев удачно рядом — скосил одной очередью всех, начиная снизу-слева, помня об уводе ствола. Крутнулся, и с того места уходя, еще одного в упор. И наши уже рядом. Вот завертелось!
Что плохо у ППС? Штыка нет и приклад складной, таким не ударишь. Хотя машинка очень легкая и верткая. Но фрицам еще хуже. У них хоть и винтовки, но не развернешься тут с ними, тесно, даже если успел кто штык примкнуть. Тут саперной лопаткой работать сподручнее. Только не зевай и помни, что если даже фриц с МП возникнет, ему тоже поливать от живота веером нельзя — своих положит. Вовремя переключайся: лопатка-автомат. Ну а если фриц упал, сапогом ему по голове.
Вот, сцуко, фриц в проходе, штыком мне в живот, еле успел лопатку подставить, отбить! И не достать мне до него, а если так — сапогом в колено! Ага, скособочился, я вот мимо твоего ствола и лопаткой по шее, кровь брызнула, готов!
Наконец фрицы закончились. Те, кто еще на ногах. А у тебя внутри все как перетянуто, аж трясет, стопку бы сейчас хлобыстнуть. Но нельзя, а вдруг какой фриц лишь притворяется и тебя сейчас в спину, проходили мы это уже? Потому быстро проверяем лежащих. Наших наружу, к санинструктору. Фрицам — контроль штыком. Увидев такое, двое фрицев быстро и смирно поднялись с поднятыми руками. Еще один оказался оглушенным, его тоже не стали добивать, вытащили наружу.
Наших погибло четверо. И еще двое, когда брали село. Подошедший поп велел похоронить их рядом с церковью, на освященной земле, и сам прочел над ними молитву. Комсомольцы ведь были. Хотя неважно, раз за святое дело. Бог рассудит, он справедлив. Фрицев же только из церкви вытащили больше тридцати трупов, и еще на колокольне было шесть. Их просто сбросили в овраг, как падаль.
Комбат связывался по рации со штабом, доложить, получить новую задачу, и дальше вперед. Ну а нам чуть отдохнуть, привести себя в порядок, и марш! Вот только что с пленными делать?
— Зачем храм Божий осквернили? — спросил наш ротный у фрицев, боязливо жавшихся друг к другу. Спросил по-русски, но те, кажется, поняли. Двое залопотали что-то по-своему, а третий, наконец оклемавшийся, унтер, судя по знакам различия, зло выкрикнул в ответ что-то вроде «комм тойфель»…
— Тойфель? — переспросил ротный. — Значит, верно говорят, что вы черту служите. Не пропаганда.
И выстрелил немцу в живот.
На шум выглянул комбат. Ему доложили: фриц застрелен при попытке нападения. Хотя вообще-то разбирательства не последовало бы и так. Военная прокуратура смотрит больше за тем, чтобы не смели мародерничать и насильничать своих гражданских. Вот с этим действительно строго. А фриц, может, у него за пазухой был ствол или нож, откуда нам знать? Опять же, как я сказал, обычно если у фрицев находим фотографии со зверствами, то таких сразу в расход, и всем на фронте это известно, включая особистов.
Так что сразу после боя — можно. После уже нет. Неделю назад красноармейца Михеева из третьего взвода в штрафную роту отправили за то, что он фрица пленного в тыл не довел. Он перед тем письмо получил, что вся семья его в оккупации погибла. Говорит, напасть пытался, тащ командир… А на тело глянули, сразу видно, пуля в затылок, вблизи и сверху вниз, на коленях, значит, фриц стоял. Так ротный ему при комбате и других: дурак ты, в грудь надо было, тебе бы поверили, а так, извини.
А тут дело ясное. Никто и слова не скажет.
Старший лейтенант Смоленцев Юрий, «Брюс». Под Ленинградом. 4 января 1943 года.
В заповедных и дремучих новолисинских лесах всякая нечисть ходит тучей, в бедных фрицах сеет страх. Лес тут действительно, как тайга, густой. Ну а лесная нечисть — это мы. Искореняем фрицев как вид живности. И не просто так, а чтоб на психику давило.
От Мги на запад по железке на Гатчину. Дошли до станции Новолисино, чуть дальше продвинулись и встали у какой-то речки, именуемой Черной, пересекающей упомянутую железку в трех километрах к западу от станции. По этой речке теперь фронт и проходит.
Что мы тут делаем? Опыт передаем. Двое нас — я и Влад. И за линию фронта нам нельзя. Как нам сказано, успеете еще повоевать, когда на немецкую линию «Пантера» выйдем, по Чудскому и Псковскому озерам. Там по специальности поработаете. А пока себя в норме держите, товарищей инструктируйте, но самим на ту сторону ни шагу! Без крайней необходимости, конечно. А что есть таковая… Ну вы сами понимаете, это понятие относительное.
Да и предки тоже не лаптем щи хлебают! Егеря — так здесь называют штурмовые батальоны, специально обученные для лесисто-болотистой местности, вот не помню, было такое в той, нашей, истории? И учат довольно серьезно, уровень, конечно, не наш, но много выше обычной пехоты. Вот может ли стандартная боевая тройка — пулеметчик, снайпер, автоматчик — без потерь уделать в лесу десяток фрицев? А считайте!
Тут очень важно первым врага обнаружить. И еще до боя передумать его. Место выбрать и рассчитать… куда заляжем, куда враг бросится, как начнется… Что мы тогда делать будем? Как все будет простреливаться? Есть ли пути обхода? И вот если ты сумел все это просчитать, и правильно, чтоб в бою так и было, тогда ты не просто боец, а командир, которого бойцы твои боготворят. Они верят, что в любом деле ты им победу обеспечишь.
Если удастся еще и сцену оборудовать, совсем хорошо. Растяжки поставить или «картошку», куда враг заляжет. Причем в лесу растяжки эффективнее ставить на высоте, в елках или кустах. Тогда враг даже если залечь успеет, не спасется. Или, если гранат жалко, можно ловушки соорудить, по примеру вьетнамских партизан — яму с кольями копать долго, но поверьте, из заостренных кольев, веревки, упругих ветвей и противовесов такое можно соорудить! И кстати, киношный трюк с петлей и согнутым деревом, когда жертва вдруг оказывается подвешенной за ногу вниз головой, отлично работает, когда надо из группы идущих по тропе одного взять живым. Правда, при условии, что у вас хороший снайпер или огневое превосходство, чтобы придавить прочих, заставить отступить. Ну а после снять того, кто болтается и орет. Было у нас такое, сразу после Мги, с фашистским патрулем.
Так вот, расклад: тройка против десятка. При условии, что мы их раньше обнаружили, место выбрали, все просчитали. Что реально, так как мы видим и слышим дальше, в лесу подвижнее и незаметнее. Может, после, когда против нас и у фрицев появятся егеря, все будет сложнее, но пока с той стороны самая обычная пехота, специфике боя в лесу малой группой не обучена. А раз так, первый и внезапный удар наш. И абсолютно реально завалить троих-четверых в первые же секунды. Причем нужно постараться, чтобы среди них оказался фашистский командир, что имеет значение не только для этого, отдельно взятого боя.
Жуков, кажется, сказал: «Армией командую я и сержант»? А у фрицев тем более… еще со времен рейхсвера очень многое держится на унтерах еще довоенной закалки. И если этот контингент выбить, упадет общее качество всей их армии. И то, что немецкого унтера в строю легко отличить по автомату, уже во все наши наставления вошло, что для наших «старших стрелков» это самая первая цель. И лично я только унтеров завалил одиннадцать, это уже после Мги. Ну а в том бою… Тьфу, проговорился… впрочем, тогда никто сказать не мог, где в этот момент линия фронта проходит? Мы не в их тылу были, а на нашей передовой!
Короче, было фрицев десять, стало шесть. Бывалые все ж, быстро залегли. Под одну из растяжек в елке… Вот фрицев уже четыре. Я еще одного выцелил удачно. Затем второго. Ну тут не уверен, этот мог и под пулемет попасть. Вообще, снайперу с пулеметчиком в паре работать — одно удовольствие. Потому что тогда снайперской работы враг не замечает, списывая на пули-дуры.
Еще один фриц отползти пытался. А за пригорочком встал в рост и припустил. Вот только мы рассредоточась лежали — пулемет и автоматчик перед фрицевской цепью, к себе внимание привлекая, а снайпер, то есть я, чуть вбок, на фланге. И тропу ту за горкой видел хорошо. Ну сколько сказано было: не бегай от снайпера, усталым помрешь.
А вот с последним фрицем повозились. Лесовик был, что ли, прятался удачно. Залег куда-то и молчит. А мы десятерых видели четко. Девять убили, где еще один? Ну что, и на это есть хитрость, за веревочку дернуть!
И под большой елкой, шагах в двадцати, сначала ветки снизу дергаются, затем треск и вспышки автоматной очереди. Фриц не выдерживает, отвечает, себя показав. Есть! Ну вот, все десять. Выждать чуть, не шевелится ли кто, осторожно подползти, забрать трофеи и документы для разведотдела. Да, не забыть еще отвязать под елкой «сверхштатный» МП, трофей с прошлого раза, специально для такого прихваченный. Все!
