Цикл романов "Целитель". Компиляция. Книги 1-17 (СИ) - Большаков Валерий Петрович

— Служите, Наталья, служите… — проговорил он, сутулясь. — Иначе… Сами же видели!

— Да уж… — неласково улыбнулась Тата. — Насмотрелась до тошноты.

Хозяин кабинета мелко покивал, выглядывая в окно, на площадь, где лаково блестевшие авто водили хоровод вокруг Железного Феликса.

— Задание выполнено блестяще, — измолвил он, оборачиваясь. — Пятого августа Ельцин вызвал к себе секретаря Совбеза, директора ФСБ Владимира Путина и предложил ему занять место премьера, а заодно подумать и о самом высоком в стране посту. Но мне интересны подробности! Любопытен стал на старости лет, хе-хе… Присаживайтесь, Наталья! Или… Лучше Тата?

— Да как хотите, Владимир Ефимович, — улыбнулась Ивернева, приседая за небольшой столик с начищенным самоваром, и сложила руки на коленях. — Я долго искала способ пересечься с Ельциным, и нашла его как раз в то время, когда он стоял перед выбором преемника. Мы встретились в Кремле! Только не в коридорах власти, а на пленэре, в Тайницком саду. Заслон из телохранов был неплотный, хотя мне и пришлось поднапрячь мои «ведьминские» потенции… Помогло то, что я уже трижды до этого встречалась с Борисом Николаевичем, а начохр меня запомнил. Да и сам президент мне обрадовался — он тогда остро нуждался в собеседнике, даже не так — в советнике! Вот я ему и присоветовала выбрать Владимира Путина, хотя он склонялся к кандидатуре Николая Аксёненко.

Семичастный заерзал, и спросил, облокотясь на столешницу:

— И как вам это удалось?

— А я президенту правду сказала, — тонко улыбнулась Тата. — Николай Емельянович, сам того не зная, болеет лейкемией, и проживет лет пять, от силы, да и то, безо всяких стрессов и — если повезет. А уж во главе государства он протянет два-три года, максимум. Я, помнится, развила мысль, сказав Ельцину, что, выбрав Аксёненко, он своими руками обречет на распад уже не СССР, а Российскую Федерацию. И дело тут даже не в том, что Николай Емельянович плохой руководитель, а в том, что не жилец. В отличие от Путина, у которого здоровье железное.

— И как на это отреагировал Ельцин? — поинтересовался председатель КГБ.

— А Ельцин спросил меня, когда умрет он сам! — Тата дрогнула улыбкой, и на щеках ее протаяли ямочки. — В принципе, я могла бы и правду открыть, но решила напустить туману, сказав: «Аксёненко вы переживете, Борис Николаевич, на много лет. И будете, в трезвом уме и здравой памяти, наблюдать, как гиены и шакалы рвут Россию на части, но сделать уже ничего будет нельзя». Ну-у… — развела она руками. — Вот как-то так. Конечно, я сомневалась в том, убедила ли президента, переживала, но уже в конце июля Ельцин поделился своими планами — выдвинуть Путина премьером и кандидатом в президенты — с Минтимером Шаймиевым. Глава Татарии, человек хитрый и скользкий, засомневался в том, что Путина удастся сделать премьером, а, главное, потом и президентом, но Борис Николаевич настоял на своем. И я немного успокоилась…

— И правильно! — энергично кивнул Семичастный. — И хорошо! Ну, что ж… Поделюсь и я тайными деталями жизни, хе-хе… Смычка между «Бетой» и «Альфой» крепнет — мы, в обоих мирах, всё лучше и лучше понимаем, что их судьбы зависят от нас, от нашего разума и доброй воли, а не от милости какого-нибудь Всевышнего. Ну, о «Союзе Союзов» речи пока не заходит — оба советских народа просто не готовы к объединению, но на уровне спецслужб сотрудничество развивается весьма интенсивно. Более того, уже принято решение о создании нашей общей охранительной системы — Службы Безопасности Сопределья! В «Альфе» структуру СБС возглавила некая Елена фон Ливен. Да-да, самая настоящая княгиня! Пра-пра-правнучка той самой Шарлотты Карловны, и к тому же имеющая неплохие шансы вскоре выйти в генералы госбезопасности. Да, Наталья… Поэт был неправ, времена и пространства выбирают! А миры создают… — кряхтя, он поднялся, и сцепив руки за спиной, прошествовал к окну. — Сидите, сидите, Тата! Просто колени побаливают… Немочь! А вот вы — на острие удара… Слава богу, в которого я не верю, что мы поняли и осознали — самая страшная угроза Сопределью исходит из «Гаммы». И нейтрализовать ее разовыми акциями не представляется возможным. Конечно, без «прямых действий» не обойтись, но наша цель — не захватить гамма-пространство, а переформатировать его. Обойдемся как-нибудь без вооруженной интервенции… И что нам остается? Остается кропотливая агентурная работа, чтобы методично подтачивать и разрушать Pax Americana во всех трех мирах! А уж тут огромное поле деятельности на десятилетия вперед…

Тата поднялась, оправляя юбку, и сказала обычным голосом:

— Я готова, Владимир Ефимович!

Целитель. Долгая заря

Глава 1

Четверг, 19 июля 2001 года. Утро

Москва, проспект Калинина

Генерал-майор госбезопасности, начальник Управления СБС, ее сиятельство княгиня Елена фон Ливен частенько получала удовольствие от собственной непубличности. Даже Борюсик, хоть и редко мелькал в новостях, стал узнаваем, а вот она до сих пор прячется в тени.

Это давало повод для маленьких житейских радостей. Например — вот, как сейчас, — гулять по улицам без охраны, в шумной толпе непоседливых москвичей, встречаясь с людьми глазами, касаясь их в сутолоке метро… А не шарить скучающим взглядом, лениво изучая ближних, что суетятся снаружи, за пуленепробиваемым стеклом лимузина.

Княгиня вышла на «Арбатской», и дерзко улыбнулась молодому, спортивного вида человеку, что следовал за нею с нарочито рассеянным видом.

«Наверное, прикрепленный, — подумала она мельком, спускаясь в подземный переход. — Разве ж Борюсик оставит меня в покое…»

Обойдя желтый угол «Праги», Елена зашагала по Арбату, в утренний час исполненному лирической умиротворенности, будто тихая провинциальная улочка. Так и ждешь, когда тротуар перебежит квохчущая курица или буренка издаст протяжное мычание…

В «Гамме» Арбат «офонарел», став пешеходным, стянул на себя «нэповские» лавки и кафешки, а вот в «Бете» и здесь, в родимой «Альфе», всё по-прежнему.

«Да будет так…»

Поднявшись к шумному и деловитому проспекту Калинина, фон Ливен свернула к подъезду дома-«книжки». Всё. За этими стальными дверями, как за кулисами театральной сцены, она выходит из образа моложавой, слегка загадочной столичной стервы. И начинается реальная жизнь. Реальная служба.

— Здравия желаю, Елена Владимировна! — браво рокотнул пожилой спецназовец Кузьмичев. Скучавший на пенсии, он с удовольствием занял место вахтера.

— И тебе не хворать, Кузьмич, — улыбнулась княгиня, толкая турникет. Гулкий лязг гнутых никелированных трубок угас сразу, словно впитавшись в стены крошечного фойе.

— Антон Алёхин вас в приемной дожидается.

— Да? Замечательно…

Начальница вошла в кабину лифта, отделанную зеркально блестевшим металлом, и тут же стоялый воздух зазвенел порывом высокого женского голоса:

— Ой, стойте, стойте!

Часто цокая каблучками, в лифт заскочила высокая черноволосая девушка. Широкие штанины ношенных, иссиня-белых джинсов и мешковатая рубаха пытались упрятать стройность длинных ног и узину талии, но это у них плохо получалось, а яркое, броской красоты лицо вполне обходилось без макияжа.

— Скрываетесь, капитан Ивернева? — усмехнулась Елена, угадывая в себе тающую зависть.

— От кого? — Распахнулись бездонно-синие глаза напротив.

— От приставал мужеска полу.

— А-а! — смутилась девушка. — Да нет, просто в этом удобно.

— Ну, да, — согласилась фон Ливен. — И йоко-гери удобно, и бросок через стройное бедро…

Ивернева засмеялась, блестя безупречными дужками зубов, и в душе ее сиятельства ворохнулось тоскливое сожаление.

— Нет, товарищ генерал-майор, — заговорила Тата, улыбаясь открыто и ясно, — в вашей пространственно-временной фазе мне спокойно. Я тут отдыхаю!

— В фазе? — вздернула бровь Елена.

— А, да это так в «Бете» принято. У нас там возобладала теория… В общем, наши ученые считают совмещенные пространства всего лишь различными фазами единой пространственно-временной структуры в биполярной Вселенной…