Семь. Гордыня (СИ) - Морале А.
— Вы мои умнички! — довольно похвалила настоятельница своих послушниц. — Ну вот, ты слышал — всё хорошо.
— Слышал. — подтвердил я и задумался.
— Но для полноты картины, я бы порекомендовала тебе попробовать это на себе. Так сказать — ощутить всё на собственной шкуре. Попробовать сопротивляться, противостоять чужому воздействию. Это забавный и интересный опыт.
— Прыгать с обрыва я не хочу! — категорически отрезал я.
— Ну зачем сразу с обрыва? Можно просто взять тебя под контроль и заставить кукарекать или хрюкать…
— Это всё, на что они способны? — хмыкнул я.
— Нет, конечно. Кроме прямых приказов, девочки могут заставить тебя сделать что-то в долгосрочной перспективе, запрограммировать на определённое поведение или какое-то отложенное действие. Но это ненадолго — день, два от силы, потом ты начнёшь понимать, что сделал или собираешься сделать что-то неправильное, протрезвеешь, и начнёшь задаваться вопросами и искать ответы. Рано или поздно ты поймёшь, что к чему. С этим пока тяжело, но мы работаем в этом направлении. — вздохнула матушка.
— Можно подтолкнуть к суициду или организовать убийство чужими руками, никто концов не найдёт. — сходу нашёл я применение это способности. — Неплохо.
— Вот так и знала, что ты… такие как ты всё перевернут с ног на голову. — тяжело вздохнула Иоанна. — Мы никогда не убивали и не будем никого убивать. Это не наши методы.
— Ну да. — хмыкнул я. — Для этого у тебя будет мой отец, твой личный дьявол. Как я мог забыть⁈ Ему можно и грехи отпустить после этого, и покаяние выписать, и индульгенцию состряпать.
— Не смешно, Алекс! — матушка осуждающе покачала готовой. — Ладно, проехали… А вот копаться в голове и читать мысли уже получается очень хорошо, даже долгосрочная память не проблема. Я могу задать вопрос, а Марьяна найдёт ответ в твоём разуме. На любой вопрос. Начиная от того, какого цвета колготы ты носил в детском саду, во сколько бросил сосать соску, и заканчивая паролями к твоему банковскому счёту.
— О! Это уже интереснее.
— Да? — не меньше меня оживилась Иоанна. — У ну ка… Марьяна, скажи, о чём думает Алексей?
— Хм… — блондинка впилась в мои глаза своими и нахмурила лобик. — Он думает о сексе, и о том, какое бельё на вас надето, матушка.
— Можешь капнуть чуть глубже? Что-то такое, что никто о нём не знает?
— Я попробую.
Монашка покорно кивнула и прикрыла глаза, а мне и самому стало интересно, что такого она сможет достать из моей головы.
Складки на лбу девушки стали более глубокими, она пошатнулась, и вторая монашка заботливо обняла свою сестру по вере за плечики, бережно придерживая. Из носа Марьяны скачала капнула, а затем побежал тоненький ручеёк алой крови. Брюнетка заметно забеспокоилась и напряглась, взяла подругу за руку и сосредоточенно стала всматриваться в лицо блондинки.
— Вижу, как он ненавидит отца… — медленно заговорила Марьяна. — И ненавидит свою мать… Как ненавидит свою невесту, которую должен был убить по приказу отца, но почему-то не убил… Ненавидел… Сейчас эти чувства притуплены, но не уши до конца. В нём очень много ненависти, гнева и злости, матушка, но он очень хорошо прячет эти чувства от других, загоняя их в самые дальние уголки своего разума.
— Ненависть… — задумчиво повторила Иоанна. — В твоей душе есть место чему-то ещё кроме ненависти, Алекс?
— Вы мне скажите, матушка. — хмыкнул я. — Просто не люблю тех, кто предаёт, и мне всё равно, чему учит вас ваш бог — возлюби, прости или подставь щёку. Это не для меня.
Монашка дёрнулась, обмякла и потеряла сознание, едва не упав на пол. Откуда-то из недр своей чёрной рясы, её подруга достала знакомый мне автоматический инъектор, и с тихим шипением разрядила его в плечо блондинки. Да уж…
Несколько минут мы ехали в полной тишине, голова Марьяны лежала на коленях Есении, а матушка периодически оборачивалась и поглядывала на свою послушницу. Ещё через минутку, веки блондинки дрогнули, она открыла глаза, выпрямилась и с осуждением посмотрела на меня, словно это я во всём виноват.
— Нам нужно ускориться. — зачем-то озвучила свои мысли вслух Иоанна и заметно прибавила в скорости. — У препараты твоей сестры, Алекс, не очень приятные побочные эффекты. Придётся закрыть сестру Марьяну в подвале на несколько часов, подальше от соблазнов.
Точно! Побочки… А это даже интересно… Я даже не обратил внимания, с каким интересом стала поглядывать в мою сторону блондинка, как она тяжело задышала и закусила нижнюю губку… Сначала не обратил, теперь то это было заметно хорошо. Препарат Лизки и правда на девушек действует сильнее, я даже не думал, насколько…
Я подмигнул ей и показал язык. Ненароком (как бы!), коснулся её коленочки своей, с участием наклонился, потрогал за руку и заботливо поинтересовался — как она себя чувствует…
Кажется, Марьянка готова была отдаться мне прямо здесь, на мешках картошки, не стесняясь сестры и матушки.
— Сень, — окликнул я брюнетку, — а те не скажешь, о чём сейчас думает сестра Марьяна?
— Я… Я не могу говорить о таком. — упрямо помотала брюнетка головой.
— Ради научного эксперимента! — не сдавался я. — Нужно же понимать, как работает препарат, действует он на мозг или это на гормональном уровне, почему не получается контролировать свои желания…
— Я ведь и ваши мысли читаю, Алексей. — вздохнула Есения. — Вы и так всё прекрасно понимаете, просто зачем-то хотите услыхать это от меня, чтобы я произнесла нечестивые мысли Марьяны вслух.
— Погоди! — дошёл до меня смысл сказанных слов. — Ты читаешь мысли постоянно? В фоновом режиме?
— Нет, конечно. — помотала головой Есения. — Это очень тяжело и опасно, можно легко перенапрячься и схлопотать кровоизлияние в мозг… Просто… Просто мне тоже были интересны ваши мысли…
— Ясно. — хмыкнул я и задумчиво отвернулся к окну.
С этими монахинями нужно держать ухо востро, ведь никаких сигналов, ни боли, ни ощущения чужого вмешательства в свою голову я не почувствовал. Да уж…
* * *
— Ну, что скажешь?
— Отец за парочку таких помощниц заключит с тобой любую сделку. — откровенно признался я матушке.
— Эти не продаются. — хмыкнула София.
— Зря. На деловых переговорах им бы цены не было — прочитать мысли конкурентов или внушить им нужные, это дорогого стоит.
— Вот и я о том же… — искренне улыбнулась мне матушка. — Мы нужны друг другу.
Мы обедали вместе с ней в большой столовой вместе с остальными обитательницами женского монастыря, хотя сидели не за общим столом, в стороне от любопытных ушей, всё же нам приходилось говорить о деле, но ели мы ту же пищу и сидели точно за таким же столом, как и все остальные. Никаких особых отношений и привилегий — здесь все равны.
В большой столовой я был единственным мужчиной, и всё внимание было приковано к моей скромной персоне. Молоденькие монашки перешёптывались, поглядывая искоса, обсуждали, хихикали о чём-то, а женщины постарше хмурились, но молчали.
— У тебя проблем не будет из-за меня? — задал я резонный вопрос Иоанне.
— Проблем?
— Ну да, из-за того, что ты пускаешь в женский монастырь мужчин.
— Не будет — хмыкнула хозяйка монастыря. — Пока я здесь руковожу, я могу делать что захочу.
— Это я уже понял. Матриархат во всей его красе…
— Ну как тебе демонстрация? Впечатлён?
— Неплохо. Ты можешь входить с ноги в кабинеты чиновников и высокопоставленных людей со своими девочками и делать что захочешь. Тебе и союзники не нужны. Внушила ему нужные мысли, промыла мозги, сделала дело, и ушла.
— Это всё не так просто. — Иоанна помотала головой. — Когда этот гипотетический чиновник очнётся и поймёт, что сделал, возникнут вопросы. Я же говорила об этом. Вот заставлю я тебя сейчас кукарекать, а ты через пять минут задашься вопросом, почему ты это сделал ни с того ни с сего, и всё поймёшь. А постоянно держать тебя под контролем не хватит никаких сил.
