Андрей Матвеенко - Сны Великого князя. Дилогия (СИ)
2 марта состоялась еще одна попытка японцев заблокировать проход на внутренний рейд Порт-Артура. Успеха в решении этой задачи враг не имел, но один из сопровождавших брандеры номерных миноносцев сумел всадить торпеду в борт «Манджура». Пробоину потом заделали, но восстановительный ремонт поврежденной канлодки уже не производился и до конца осады она использовалась в качестве стационарной батареи. При этом оба ее 203-мм орудия были сняты для довооружения поврежденного крейсера «Рюрик». У японцев в этом бою, помимо в очередной раз не оправдавших надежд и уничтоженных слишком далеко от заветной цели брандеров, повреждения получили два миноносца.
Спустя девять дней от мины пострадал минный крейсер «Всадник». Его ввиду серьезности повреждений также решено было не ремонтировать, а часть механизмов и вооружения была использована для ремонта и дооснащения однотипного «Гайдамака».
В ночь на 17 марта Того организовал массированную атаку миноносцами русских кораблей на внешнем рейде, которые теперь периодически вынужденно перебирались туда для защиты от обстрела с суши. Успех эта попытка имела ограниченный — русские наблюдательные посты заблаговременно обнаружили противника, и в завязавшемся бою японцам удалось торпедировать только миноносец «Сильный», для предотвращения гибели выбросившийся на берег (как и в случае с «Бдительным», его ремонт до окончания осады крепости завершить не успели). Русские ответили на это потоплением миноносца N 42, а еще один японский миноносец был поврежден.
Сильно осложнил положение эскадры захват японцами горы «Длинная», чему свидетельством стали два 280-мм снаряда, попавших 23 марта в броненосец «Слава». И если один из них лишь пронзил палубу и борт на юте броненосца и ушел в воду без взрыва, то второй попал в один из казематов 152-мм орудий, полностью разрушив его со всем содержимым. Повреждения от первого попадания смогли залатать быстро, ремонт второго пришлось ограничить снятием не поддающихся выправлению броневых плит и корпусных конструкций и заделкой образовавшейся в борту дыры листами котельного железа.
Да и в целом на сухопутном фронте у Порт-Артура дела шли все хуже. Погиб не самый главный, но, пожалуй, самый полезный из всех здешних армейских военачальников — генерал Кондратенко. Запасы крепости и ее возможности к обороне находились на грани полного исчерпания. Среди оставшихся в живых защитников Порт-Артура начала распространяться цинга и другие болезни. Крепость была наглухо отрезана от основных русских сил на материке, а продвижение к ней войск Линевича, сдерживаемое отчаянно сопротивляющимися японцами, шло крайне медленно.
Таяло и содержимое флотских арсеналов, ограничивая объем той поддержки, который эскадра могла оказать армии. В конце концов Макаров, понимая неизбежность еще одного сражения с главными силами Того, вынужден был установить неснижаемый лимит остатка боеприпасов на кораблях — не менее 90 процентов от полного боекомплекта главного калибра и не менее 80 для среднего и противоминного.
Помимо того, начал сказываться износ корабельных механизмов от интенсивной эксплуатации в ходе войны, из-за которого какая-то часть эскадры постоянно находилась в ремонте даже без боевого соприкосновения с противником — и со временем ее количественный состав только увеличивался. При этом недостаток в порте ремонтных мощностей и необходимых для починки материалов (то, что в этих целях было вывезено из Дальнего и доставлено «отрядом прорыва блокады» из Владивостока, не могло покрыть всех потребностей) приводил к тому, что ремонты или затягивались, или сводились к банальному заимствованию оборудования с неисправных кораблей в пользу тех, которые еще были боеспособны.
С учетом всего этого и в свете близящегося штурма японцами горы «Высокая», в случае успеха которого русская эскадра была бы прицельно расстреляна в гавани, всем было уже ясно, что дальнейшее пребывание ее в крепости бессмысленно и нужно прорываться во Владивосток. Свою задачу здесь, в Порт-Артуре флот и его командующий и так выполнили сполна, вынудив Того тратить время и силы в вязкой позиционной борьбе без достижения сколь-нибудь эффектного единовременного результата, могущего скрасить негативное впечатление от слишком затянувшейся осады крепости.
Подготовке прорыва и были посвящены последние дни марта 1905 года — корабли, которые почти постоянно находились теперь на внешнем рейде в свете угрозы бомбардировки с суши, принимали провизию, снаряды и уголь до полного запаса, исправляли по мере сил имеющиеся повреждения и поломки и пополняли команды за счет моряков, переведенных с тех кораблей, которым суждено было остаться в Порт-Артуре. К последним относились ранее поврежденные «Георгий Победоносец», минный заградитель «Амур», канлодка «Манджур», минный крейсер «Всадник», миноносцы «Боевой», «Бдительный» и «Сильный», а также три устаревших и не имеющих боевой ценности крейсера 2-го ранга — «Забияка», «Джигит» и «Разбойник». Из исправных кораблей в Порт-Артуре оставались только два миноносца-«сокола», «Скорый» и «Статный» — их задачей была доставка сообщений главнокомандующему через нейтральные порты и эвакуация из крепости в случае ее капитуляции секретных документов штаба сухопутной обороны.
Помимо того, формировались списки людей, которых предстояло эвакуировать из Порт-Артура на вспомогательных крейсерах «Лена» и «Ангара». В них, в частности, фигурировали четыре сотни инженеров и рабочих с Балтийского и Невского заводов, усилиям которых русские корабли были обязаны своим поддержанием в боеготовом состоянии в непростых условиях осажденной крепости, ряд ценных специалистов из сухопутных войск и береговых служб флота, а также около двух тысяч раненых. Прочий груз «Ангары» и «Лены» составлял исключительно уголь для эскадренных нужд — сражения, в которых уже успела принять участие Тихоокеанская эскадра, показали, что при неизбежных в бою повреждениях (особенно дымовых труб и раструбов вентиляторов) его расход вырастает до совершенно неприличных значений.
Конечно же, японцы не могли оставить без внимания все эти приготовления, и 25 марта ими была организована еще одна ночная атака русских кораблей большими силами миноносцев. Но на внешнем рейде к тому моменту было слишком много следящих за морем опытных глаз и не меньше артиллерийских стволов с хорошо натасканными комендорами, что не позволило врагу даже близко подойти к возможному рубежу атаки. После того, как миноносец N 61 был потоплен прямым попаданием 10-дюймового снаряда с «Громобоя», а еще три миноносца были повреждены, японцы отошли обратно в море. Русские в этом бою отделались лишь незначительными повреждениями двух своих истребителей.
Выход эскадры в прорыв состоялся утром 31 марта, опередив захват японцами горы «Высокая» всего на несколько часов.
Штаб Макарова прекрасно понимал важность максимального сбережения в грядущей стычке с японским флотом своих кораблей, которым еще предстоял более чем тысячемильный поход во Владивосток. Поэтому в обеспечение прорыва решено было для ослабления противника вновь прибегнуть к минным постановкам на возможных путях его выдвижения к крепости. В этих целях были использованы последние оставшиеся в крепости шесть десятков мин, сберегавшихся как раз на такой черный день — ночью их вывалили в море остающиеся в крепости портовые суда. Боевые корабли в этой постановке не участвовали, чтобы не расходовать запасы угля перед прорывом.
Однако успех 2 мая 1904 года повторить не удалось. Из трех минных банок, выставленных в наиболее перспективных с учетом результатов последних наблюдений за маршрутами японцев в окрестностях Порт-Артура местах, сработала всего одна, хотя и под одним из главных кораблей вышедшего встречать силы Макарова флота Того — броненосцем «Асахи». Шедший головным «Микаса» смог обойти русские мины не иначе как попущением Господним.*
*Справочно:
Ну, если японцы в нашей истории 28 июля 1904 года сподобились набросать мин на пути у кораблей Витгефта, почему бы и русским не совершить нечто подобное — пускай и более скрытно, чем это проделал противник?
К тому же и сама жертва определенно не собиралась тонуть — основной удар пришелся на 7-дюймовую плиту броневого пояса, а через образовавшиеся в подводной части корпуса разрывы обшивки корабль принял всего около 500 тонн воды. Участие в сражении для «Асахи», конечно, было теперь противопоказано, но довести его до базы на островах Эллиот для заделки пробоины вряд ли что-либо могло помешать.*
*Справочно:
Повреждения «Асахи» практически полностью (за исключением авторского допущения в отношении количества принятой воды) соответствуют полученным им в нашей истории в результате подрыва на русской мине 13 октября 1904 года.
