Александр Логинов - Феодал. Усобица
С Якшибеем, пришедшим им на помощь, они возьмут поселение фрязинов, это не вопрос. Что бы татарин да отказался сходить пограбить — да ни в жисть! Пойдут, как миленькие.
— Ты, бий, молодец, — нахваливал воевода, татарского предводителя. — Вовремя подоспел, нас спас и добро княжеское.
— Грипария на много серебра потянет, — гнул свое Якшибей.
— Государь наградит тебя по княжески, — пообещал воевода, — а пока прими башловку [68]— всю рухлядь и оружие, и доспех фрязинов.
— Знаю, что мал дар, — продолжал тем временем увещать, бия воевода, но если ты еще поможешь нам сходить в селение фрязинов, то вся добыча взятая там тебе отойдет. Разве, что по мелочи я возьму для нужд княжеских.
— Хорошо, — моментально согласился бий, соблазнившись перспективой добычи, но что будет, если ваш хан не выживет?
— Х-мм, — Лука Фомич недовольно поджал губы.
Он приказал унести князя в усадьбу, и состояние государя тщательно скрывалось от союзников. Иначе, бий мог позволить себе отказаться от признания за государем старшинства и потребовать делить отбитое у фрязинов добро. На рухлядь и товары воеводе наплевать, но фуста слишком дорого стоит. А татарам корабли без надобности, могут и скорее всего они потребуют компенсации иными товарами или серебром. Потому, воевода старался сохранить в тайне болезнь князя. Освободить то князя освободили, но вот пыток государь не выдержал, свалился в горячке и не факт, что оправиться.
Да, своему освобождению князь обязан Кулчуку, парень загнал коня, но успел предупредить татар о несчастии. Якшибей долго не думал, уже через полчаса татары скакали на помощь к князю. Татары бия стали той ударной силой, разгромившей фрязинов.
И потребовав раздела добычи Якшибей будет прав в своих требованиях. Фуста князя, гриппа [69]и грипария [70]фрязинов попадали в разряд татарской добычи. Такие мелочи, как княжеский походный шатер, посуда, одежда в расчет можно не брать, фусту и захваченные кораблики — жалко.
— Порукой тому мое слово, — твердо сказал воевода, гневно сверкнув очами.
— Что слово? Ветер, — гнул свое хитрый бий.
— Хорошо. Что ты хочешь?
— Зброю, — хитрый старик расплылся в невинной улыбке.
— Зброю? — переспросил Лука. — Тебе мало дали? Еще хочешь?
— Ты не понял, — продолжал улыбаться Якшибей. — Зброю твоего хана.
— Я не могу, — совершенно опешил от такой наглости воевода.
— Это не все, — продолжал татарин, разом преобразившись, превратившись в хищника вцепившегося клыками в добычу. — Тот молодой нукер, что позвал на помощь… Его ты тоже отдашь.
— Я… Я подумаю, — пообещал воевода, внутренне холодея. Лука Фомич знал, что с Кулчуком не все чисто и что в происхождении парня скрывается какая-то тайна. Князь ее знал и более никто из княжеской дворни, за исключением Булата и Ахмета, но они хранили молчание.
— Нет! — резко заявил Булат, когда воевода на экстренном совете озвучил требования союзника. — Я не позволю!
— То не дело! — Поддержал татарина Кузьма. — Отдавать бронь государя — урон чести!
— Знаю я, — огрызнулся воевода. — Не о том речь… Что делать будем, вот, что думать надо.
— Если в Кафе прознают, что тут учинилось — ноги делать надо, — Семен влез в разговор набольших, но из-за важности момента никто на это не обратил внимания.
— Сказывай — ноги делать! А добро? Бросить? — Данила человек не жадный, но просто так с награбленным расстаться не хотел. — Изгоном взять их селище и вырезать, пусть подумают на осман.
— Дело говоришь, согласился воевода. Стрелки османские найдем, подкинем и все подумают на осман. — согласился с урманом Лука.
— Но тогда придется отдать татарам Кулчука и доспех государя, — напомнил Кузьма.
— Дела… — задумчиво протянул Прохор, впервые участвующий в подобном совете.
— Кулчука отдавать никак нельзя, — возразил Ахмет.
— Да че в нем такого? — удивился Семен, не на совсем же, побьем фрязинов, вернут нам парня.
— Якшибею верить не след, — объяснил Ахмет, — мы ноне слабы. Может сам взять.
— Куда не кинь — всюду клин, — сделал заключение Кузьма.
Браниться с союзниками им сейчас не с руки, татары сильнее. Но идти на поводу у Якшибея — тоже плохо. Лысый Бартоломео перед смертью многое поведал интересного. Фрязин сдружился с Бабилано ди Негро, корабль которого остался в Кафе, так как под Солхатом погибли почти все его солдаты и матросы. После отплытия Карло Ломеллини в Геную он пиратствовал. Долговязый принимал деятельное участие в этих пиратских рейдах, его отсутствие не останется незамеченным и станут выяснять, куда он пропал, а в поселке точно знают, куда отправился их господин.
Уничтожение жителей поселка — единственная гарантия, спрятать концы в воду. А для этого нужно выполнить требования Якшибея.
— Бий считает, что зброя государя заколдована. Не берет ее ни сабля, ни стрела, — тяжело вздохнув, воевода объяснил упрямство татарского бия.
— Зброю отдать, — выразил свое мнение Булат.
— А князь? Что скажет князь? — завопил Семен.
— Князь простит, — убежденно сказал Булат. — Если жив останется.
— Ты это брось мне, на каркаешь… — грозно погрозил пальцем воевода.
— Так что делать будем? — задал вопрос Прошка.
— Не знаю, — пожал плечами воевода.
— Зброю отдать, — жестко повторил Булат. — Кулчука не отдавать, хватит с бия доспеха.
— И? — Кузьма прищурился с интересом глядя на татарина.
— Якшибия убить! — с усмешкой продолжил Булат. — Но не сейчас. Когда на фрязинов нападем. Убить стрелкой фряжской.
— Да! Да! Убить! — горячо поддержал Булата Ахмет. — Признал сучий потрох Кулчука!
— Кто кого признал? — заинтересовался Данила.
— Не важно, — Лука Фомич косо посмотрел на Ахмета, перехватив гневный взгляд Булата. — Таки порешим?
— Да. Да. — все дружно выразили свое согласие с решением, кто словами, кто просто кивнув головой.
К вечеру, оставшиеся в живых полоняники прибрали на пристани. Трупы свезли в овраг и похоронили, обрушив на них склон оврага. Щиты разобрали, складировав доски на место. Перед самым наступлением темноты, сторожа подала сигнал опасности. На горизонте появились маленькие парусные лодки, направляющиеся в бухту. Срочно сыграли тревогу, вздели брони и вооружились.
К счастью, тревога оказалась ложной. Кораблики на веслах подошли к пристани, где прибывших встретили с распростертыми объятиями.
Вместе с Себастианом и Рене, к ним прибыл Жорж Шателен, собственной персоной, вместе со своими людьми.
— Друже! Ты как здесь оказался? — такими словами приветствовал воевода старого товарища.
— Судьба, — уставший с дороги беннерет был не многословен.
— Пошли, отдохнешь с дороги и все обскажешь, — Лука заподозрил неладное, разглядев на лице товарища свежий рубец.
Рыцарь привез кипу писем от Спиридона, Демьяна, и боярина Маслова. Срывать печати воевода не посмел, но что привело Шателена в Крым он узнал со слов рыцаря.
После их отплытия все шло своим чередом, поля обрабатывались, благо было кому пахать. Лука нагнал с Пронского княжества людишек в полон, и Спиридон зная, что так и так, их придется вернуть обратно, ибо закон требует возврата полона, старался отсрочить их возврщение до окончания страды. От пронских княжат несколько раз прибывали гонцы с грозными грамотками, Спиридон посоветовавшись с Демьяном, тянул время. Тогда Сухорукий сам пришел, да не един, а с воями. Помогала ему в набеге мордва.
Пограбил, частью отбил полон, а частью захватил людишек княжеских. Демаьян собрав воев вышел против Сухорукого. Вместе с осадным воеводой шли люди Шателена. Сухорукий ушел не приняв боя, уводя полон, а мордва продолжала грабить и жечь. Пока с грабителями разобрались, отлавливая их по частям, время ушло и следы пронского княжича затерялись в землях Пронска. Идти на Пронск осадный воевода опасался. От злости развесил на деревьях полоненную мордву и вернулся в усадьбу. Работы в полях продолжались, но уже с опаской. Демьян разослал усиленную сторожу, что бы крестьяне могли спастись при появлении ворога.
Людей оружных в усадьбе оставалось мало, чем воспользовались сидящие в порубе наемники. Шателен сам виноват, упросив товарища не казнить часть пленных, наиболее сильных бойцов оставили в живых. Жорж надеялся пополнить ряды своих людей за их счет, но сколько волка не корми… Пятеро наемников согласившихся перейти на службу к баннерету, оказались предателями. Они сбили замки на решетке, выпуская на волю своих товарищей. Князь по доброте душевной приказал не морить голодом полон, пленных кормили сытно и сил у них было много.
Вот тогда Шателен пожалел о своей просьбе, насилу отбились. Наемники резали ничего не подозревающих людей как скотину. Началась паника, да еще вспыхнул пожар…
