Воин-Врач IV (СИ) - Дмитриев Олег

На подворье стоял в не то, чтобы кольце, но при конвое их двух Ждановых, странный мужичонка. Судя по одёже, был он с севера. Но на тамошних лицом не похож. Похож на болгар чуть, да на волынян, но глаза слишком светлые. И какие-то уж больно смеющиеся для перехожего скомороха, что притащили княжьи вои под светлые очи самого́ Чародея. А в руке у бродячего артиста была кукла. В сером плаще из волчьей шкуры, с двумя мечами, по одному в каждой руке. Точно такая же, какой только что играл Рогволд. И волосы эти непонятного цвета…

— Какими судьбами, барон Роже де Мортемер? Не ждал встречи так скоро, — проговорил Всеслав, скорее наощупь, будучи уверенным, что ошибся.

— Я проспорил Алис десять золотых, мой принц! — обиженно отозвался давешний глубоко шпионский менестрель, выпрямляя спину. Принимая более похожий на свой титул облик. Рядом выругался вполголоса Рысь.

— На что спорили, барон? — заинтересованно спросил Чародей, кладя локти на перила гульбища, глядя на тайного гостя сверху вниз.

— Что мне удастся сохранить инкогнито хотя бы на сотню ударов сердца, — честно, кажется, ответил тот.

— Ну, у баб, сам знаешь, сердце, что овечий хвост, может и быстро молотить, — с улыбкой отреагировал князь, — так что сотня-то быстро пролетает. Будем считать, что ничья у вас. Ты по делу какому, или так, проездом в наших краях?

— Я буду твой др-р-руг! Меня зовут Бус! — отозвалась внезапно кукла на руке французского шпиона.

— Рысь, — бросил Чародей и нырнул обратно в терем. Дойдя до «переговорной» и успев только усесться, как подошли и воевода с бароном.

Шпионский Роже де Мортемер выудил из недр куклы почти такую же ленточку, что и в прошлый раз, и с церемонным поклоном вручил Гнату. Порядок знал, знакомства знакомствами, конечно, но соваться с порога к великим князьям — не комильфо.

«Не кто?» — уточнил про себя Всеслав. «Не принято, не по обычаю и не по важности момента» — как смог, пояснил я.

Тётя Аня, старшая сестрица последнего из оставшихся в живых братьев Ярославичей, который сейчас, надо думать, спал крепким богатырским сном вчерашнего победителя, передавала привет. Ве́сти от королевы франков, Анны Ярославны, пришли очень вовремя и были вполне себе добрыми. Не сглазил Гнатка.

«Властители западных государств ждут результатов похода войск папы на Русь. Ставят на победу Александра, готовы следом отправить свои рати. Генрих стягивает легионы к югу, готовит удар. Если тысячи крестоносцев завязнут в твоих лесах на седмицу или две — он выступит на Рим. Евдокия отправила мужа на восток. Болеслав верен, хоть и горд без меры. Шоломон в спину не ударит. Жди новых союзников, Всеслав, и да хранят тебя Боги!».

И та самая подпись, что во второй раз поразила уже немного меньше: «Anna Regina», королева Анна.

Рысь пробегал текст глазами в очередной раз, пыхтя, как довольный ёж над плошкой молока, когда я обратился к барону:

— В какой срок ты доставишь ответ тётушке?

— Через восемь дней вести будут у неё, — напряжённо ответил агент средневековой нелегальной разведки, поняв по голосу, что шутить или упражняться в красноречии сейчас совершенно не подходящий момент.

— Добро. К тому времени, плюс-минус сутки, папские псы выйдут к месту нашего рандеву, — от родного слова, так к месту вплетённого в речь Чародея, у барона дрогнула бровь. Нахмурился и Рысь, видимо, отметив себе не забыть узнать, что это ещё за напасть такая.

— С того места в Рим не вернётся никто. Или считанные единицы, что уже сейчас отбиваются от войска. Тем, кто подойдёт к моему дому близко, придя на мою землю конно, людно и оружно, живыми не быть.

Роже де Мортемер, человек судьбы крайне сложной и насыщенной разными событиями и тайнами, общением и знакомствами с очень важными и откровенно опасными фигурами, не мигая глядел в холодные серо-зелёные глаза великого князя русов. Понимая, чуя, что из всех, встречавшихся доселе, этот был если не самым опасным, то в первую тройку входил совершенно точно. Он не пугал, не повышал голоса, не применял гипнотического воздействия, чем частенько пользовались властители всех известных барону стран. Этот сухо и скучно констатировал факт. Пятитысячное войско, ударный кулак Святого Престола, гордость папы Александра Второго, в ближайшую неделю перестанет существовать. Волею этого жутко честного человека. Говорившего страшные, немыслимые вещи с уверенностью и спокойствием, вряд ли доступным простому смертному.

— Весть об этом будет у Шоломона в тот же день или утром следующего, — продолжал мерно говорить невероятные вещи Чародей. — Полагаю, Анастасия сможет быстро передать её сестре?

— Да, они обмениваются посланиями раз в два дня, — кивнул барон. Наверняка выдавая страшную тайну международного закулисья.

— Будет очень хорошо, если тётушка поделится новостями с императором. Думаю, папу Александра неприятно удивит то, что сведения о разгроме его крестоносцев придут одновременно с войсками Генриха.

Всеслав говорил спокойно, как о чём-то совершенно незначительном. Складывая на карте Европы костры, в которых предстояло сгореть сотням и тысячам. Но не на нашей земле, и не русским людям. Роже кивнул, будто не решившись соглашаться вслух. И спросил лишь после довольно долгой паузы:

— Какие требования мне передать Королеве и Совету? — и заметно напрягся, когда князь русов никак не отреагировал, буквально и бровью не повёл при словах о том, о чём в мире знали считанные единицы, и ни одного случайного среди них не было.

— У меня нет требований, барон. Есть уведомление и, пожалуй, предупреждение, — помолчав, ответил Чародей. И французский резидент замер, полностью превратившись в слух.

— Под руку Руси уже отошли ляхи, со дня на день отойдут чехи и мадьяры. Болгарские земли займут союзные мне половцы, и будет лучше для всех, если ромеи продадут их, а не уступят, умывшись кровью. Пусть решают свои проблемы на востоке и не создают себе лишних на западе и на севере. Я готов обсуждать с теми, кто вправе, точные контуры моей земли. Они будут отличаться от тех, что принёс Риму брат Сильвестр. Не в мою пользу, но мне не нужно лишнего. Это было уведомление. Предупреждение же следующее. В границах моих земель народы и племена, отошедшие под руку Руси, будут жить по русским законам, чести и Правде, моей волей и под моей защитой. Любого явного, а тем паче тайного вмешательства в свои дела я не потерплю, посчитав посягательством на право вождя и честь правителя. То, как я к этому отношусь, и чем подобные попытки заканчиваются, точно знает Болеслав и совсем скоро узнает Святой Престол.

В повисшей следом за этими словами тишине было слышно, как скрипнул доспех Рыси, что расправил плечи, хотя, казалось бы, шире ему было уже некуда. А ещё будто бы слышался стук сердца Роже де Мортемера, в такт которому колотилась жилка у него под левым нижним веком.

— Я передам твои слова Королеве и Совету в самое ближайшее время, великий князь, — было видно, что начать говорить и двигаться у барона вышло не сразу. Голос был неровным, а поклон, обычно изящный и исполненный достоинства, получился каким-то скованным.

— Могу ли я идти?

— Да. Я благодарю тебя за твою нелёгкую и столь важную службу, Роже де Мортемер. Передай пославшим тебя мои признательность и уважение за нужные мне сведения и готовность к диалогу. Рысь, проследи, чтобы наш зарубежный друг получил всё необходимое: коней, золото, любую помощь на наших землях. Выдай ему гривну с моим знаком. Уверен, он будет использовать данные мной привилегии во благо Руси.

Гнат кивнул и вышел вслед за французским шпионом, у которого второй поклон вышел более свободным. А Всеслав остался за столом один, разглядывая пристально оставленную бароном куклу.