Господин следователь. Книга седьмая (СИ) - Шалашов Евгений Васильевич

Но оставим это историкам, к которым я, в последнее время, уже перестал себя относить.

Присмотревшись к маменьке — прошел ли гнев, продолжил:

— Са-Ид, которого Гусев выкопал из песка, мечтал отомстить за свой позор, но его настигли слуги Гора во главе с его правой рукой Джар-Детом и закопали в песок, чтобы подольше мучился.

— Подожди-ка, Иван, — снова вмешалась маменька. — Все равно я не понимаю — зачем вам какой-то гарем?

— Так Ольга Николаевна, Гусев-то и отправился в пески, чтобы отбить гарем у коварного Гора, — вступилась Анька. — Мы позавчера с Иваном Александровичем про гарем целую главу написали. Там томятся десятки несчастных девушек. Гор — он как Черномор, но тот одну лишь Людмилу спер, а этот всех девок тащит. И вахмистра Гусева инженер Лось отправил, чтобы спасать бедных женщин. Вначале с ним пошло сто человек, но все погибли, кроме Пет-Куна.

— Ага, — кивнул я. — У меня такая идея, просто мы ее пока не записали — Гусев и Пет-Кун освободят гарем, поведут его в столицу. По дороге они от бандитов князя Гора станут отстреливаться, в общем — море приключений. Пет-Куна можно убить, чтобы Гусев один остался. В смысле — один на весь гарем.

— Один на весь гарем? — снова скривилась маменька.

— Ну, Гусев он положительный. — принялся защищать я вахмистра. — Для него эти женщины — товарищи по несчастью. Жертвы проклятого князя Гора!

Беда с этими матушками из девятнадцатого века! Но я пока не сдавался:

— Еще можно добавить описание боя — Гусев устанавливает на треноге пулемет, выскакивает на бархан, а марсиане — которые враги, начинают на него атаку. Скачут на шестиногих марсианских конях. Пусть у них еще рога будут…

— У марсиан? — уточнила маменька.

— Нет, у коней. Зачем марсианам рога?

— Иван Александрович, а пулемет — это что? — заинтересовалась Анька. — Мне же читателю надо растолковать — из чего стреляют?

— Пулемет — скорострельное ружье, вроде картечницы Гатлинга. Плотность огня высокая, не как у винтовки. В него лента с патронами закладывается — и, тра-та-та.

Судя по глазам и маменьки, а уж тем более Анны — про картечницу Гатлинга они не слышали. Анька-то понятно, но маменька-то — дочь военного. Впрочем, вряд ли генералы знакомят своих дочерей с новейшими достижениями военной техники.

— Ваня, подожди… — нахмурилась маменька. — А зачем марсианам, которые скачут на шестиногих конях с рогами, скакать напролом? Они же знают, что имеется такое оружие. Выскочили парой-тройкой на разведку, убедились, что есть опасность, от этого… как ты сказал? от пулемета? Пусть одного или двух ваш Гусев успеет подстрелить, но не обязательно. Остальные не помчатся напрямую, а станут искать путь в обход. Или — коли у них имеется пара пушек, попросту Гусева накроют залпами. Даже если не попадут — песок поднимут, вахмистр с ног упадет, пока очухивается, тут-то его и возьмут.

— Нет у них орудий, — вынужден был признать я. Сотня марсиан на конях, да еще и с пушками — не уйти Гусеву, это даже я понимаю. И по песку тащить орудия можно, но сложно.

— Хорошо, пушек у них нет… — на секунду задумалась маменька. — Но они верховые, а твой Гусев, как я поняла, ведет женщин по пустыне пешком. К чему людям Гора мудрить, лобовую атаку устраивать? Они проще поступят — обойдут, нападут в удобный момент. Опять-таки — вахмистр твой местности не знает, а враги знают. Проще устроить засаду, подстрелить и Гусева и этого… Са-Ида издалека. Са-Ид, скорее всего, тоже из пришлых, рельеф местности ему незнаком. Так что, Ваня, ты из марсиан дураков не делай.

Беру свои слова обратно. Маменька и на самом деле дочь военного. Но это еще не все.

— А еще порекомендую тебе выбросить эту штуку — да, пулемет. Если уж простой вахмистр освоил такое сложное оружие, то у марсиан должно иметься нечто соответствующее. Какое-нибудь приспособление, которое можно приторочить к седлу… Ну-ка, сам как считаешь? Возможно?

— Вполне возможно, — грустно сказал я. — Допустим — большое ружье, с огромным стволом, в который можно засунуть гранату.

— И ведет она навесной огонь, словно гаубица, — подхватила маменька. — Если от хозяина гарем убежал — то люди Гора не только Гусева, но и гарем не пощадят. Накроют гранатами, вот и все.

Ну, маменька! Да я бы сам до такого не додумался!

— Аня, имей в виду — если нам понадобится консультант по оружию, берем госпожу Чернавскую, — хмыкнул я. — Придется включать ее в нашу расходную ведомость.

— Это я уже поняла, — изрекла Анька. Покачав головой, выдала: — Главное, чтобы Ольга Николаевна не слишком много за консультацию запросила.

— Ах вы негодники… — возмутилась госпожа министерша, дотянувшись вначале до уха Ани, а потом и до уха Вани.

Нужно отдать должное Аньке — даже не пискнула. А вот я не удержался от возмущения.

— Между прочем, я кавалер и титулярный советник, — вздохнул я, потирая ухо. — А по указу императора Петра Третьего дворян наказывать телесно запрещено.

— А я вообще ребенок, — поддакнула и Анька, хотя, как мне показалось, ей досталось поменьше. Конечно, девчонкам всегда меньше достается.

— Вот и ведите себя соответствующим образом, — парировала маменька. — Ишь, навязались на мою голову — ребенки с кавалерами.

Потом обняла нас и, по очереди, поцеловала.

— А вообще, если выкинуть все лишнее, получается интересно, — заметила маменька.

Я тяжко вздохнул и кивнул Аньке.

— Ладно, пулемет выбросим. Но создадим пару-тройку опасных моментов — пока не знаю каких, придумаем. Скажем — люди Гора схватили Гусева, потащили вешать. Но тут на помощь вахмистру Са-Ид будет приходить. Главы на три-четыре нам точно хватит. Вахмистр приводит спасенных женщин в столицу — не придумал названия, все рукоплещут, а Лось, на правах принца-консорта награждает его главным орденом Марса.

— Вот что, Ваня и Аня, — решительно заявила маменька. — Конечно, я понимаю, что каждая глава для вас — это деньги, но послушайте-ка и вы меня. Про гарем лучше ничего не писать.

— Но гарем-то создал отрицательный персонаж! — слегка возмутился я. Слишком возмущаться словами маменьки — неприлично. — У порядочных марсиан никаких гаремов нет, а у непорядочных есть.

— Нет, господа литераторы, про гарем не стоит. Напишете — цензура не пропустит. А если хватит ума пропустить, читатели скажут — мол, чему автор учит? Отринуть идеи православия и заводить гаремы? Взывать к самым низменным чувствам? Они же редакцию письмами завалят, в суд на вас подадут.

— Мамуль, мы такому не учим, — растерянно сказал я. — ни к низменным чувствам не взываем, ни даже к возвышенным. Вон, Аня не даст соврать.

— Ольга Николаевна, мы и на самом деле не учим, — подтвердила Анька.

— И вы знаете, что не учите, и я знаю — что не учите, но дураков у нас хватает. Прочитают, а увидят все то, о чем вы отродясь не писали. Ребятушки мои, я же четыре года вице-губернаторшей пробыла. Наши «Новгородские губернские ведомости», в неофициальной части, только проверенные статьи и заметки давали. Так находились такие критиканы, которые потом авторов из-за всякой ерунды в суд таскали. Один земский деятель возмутился, когда пасечник написал про роение пчел. Дескать — отчего он описывает, что пчелиная матка улетает? К чему призывает? Если уж хотите вахмистра своего за подвигами отправить — пусть идет тех марсиан выручать, которые, предположим, сделали что-то нужное и полезное, но в плен попали. Вот здесь будет и интересно, и поучительно. И никакой гарем вам не нужен. Так?

— Так, — уныло подтвердил я, а Анька заныла: — У-у, придется полглавы переписывать.

— Вот и умницы. — похвалила маменька-критик соавторов. — А вахмистр с гаремом — так он от горя сам застрелится из вашего пулемета. Кстати, про пулемет где-нибудь напишите. Интересная штука. Может, кто-то из толковых людей идею подхватит и разовьет?

Эх, маменька… Будь моя воля, я бы чертеж автомата Калашникова изобразил — корявый, страшненький, но со всеми размерами. Только я знаю, что наша промышленность его пока не осилит. Ни сам автомат, ни любимый попаданцами промежуточный патрон. В лучшем случае мой чертеж затеряется в кабинетах, а в худшем попадет в руки иноземных конструкторов. Не знаю, смогут ли в Германии или в Англии создать наш АК, но лучше не рисковать.